Алексей Платковский - Хомяк расправил крылья

Людей на улице видно не было, сиеста, все, наверное, попрятались по домам. На появление машины отреагировала пара бобиков, вяло тявкнувших из-за заборов, да куры, устроившие себе песчаные ванны в тени, провожали нас выпученными глазами.

Я справедливо решил, что самая большая шишка в Сиболе обязана обитать в самом роскошном доме, и подкатил к гасиенде.

Стоило нам остановиться, как Хорхе, до того особой прытью не отличавшийся, с жаром затараторил, вон, аж руками машет, что твой вентилятор. Я покосился на Грея.

- Его дом дальше по улице. Здесь живёт сеньор Нарваэс, он не любит, когда его беспокоят по пустякам, - скупо изложил минутный монолог испанца наёмник.

- Что-то мне подсказывает, что спасение двух его людей не такой уж и пустяк, - я выбрался из машины, размять ноги. - Да и сильно не убудет, если мы здесь пять минут постоим.

А про себя добавил: судя по всему, припаркуйся мы хоть в центре улицы, даже в таком случае никому не помешали бы. Что-то я не заметил здесь других машин, да и на дороге следы от шин не видны, только узкие колеи, которые оставляют крестьянские телеги, да полукруглые отпечатки подков. Что не удивительно, в такой дыре топливо на вес золота должно быть, гужевой транспорт - их всё.

- Buenas tardes, caballeros! - из одной из арок появился пожилой испанец в коротких, до середины икры, чёрных штанах, подвязанных широким поясом такого же цвета, один конец которого свисал до колена. Верх - скромный, непрезентабельный сюртук и белая рубашка. - Cómo puedo ayudar?

- Вы говорите по-английски? - без всякой надежды спросил я.

- Конечно, сеньор! - чопорно кивнул слуга. А в том, что это именно он, сомнений не было, вряд ли хозяин такого роскошного дома будет так невзрачно одет. Да и было что-то в этом испанце, что говорило "перед вами человек, привыкший повиноваться, а не отдавать приказы", такие вещи чувствуются. - Ещё раз здравствуйте. Чем я могу помочь вам?

- Мы нашли двух ваших... земляков, - показываю на немного сбледнувших охотников. - Несколько дней назад их загнали на камни гиены, молодые люди умирали от обезвоживания. Мы не могли пройти мимо.

- Спасибо, сеньор, люди Сиболы благодарны Вам за спасение их соотечественников. Дальше мы разберёмся сами, - голос слуги потеплел на пару градусов, появилось немного учтивости, но не более. В следующую секунду он уже отдавал какие-то распоряжение Хорхе и Диего, и тон его был донельзя казённым.

Несмотря на то, что на парней даже голос не повысили, они быстро покинули машину. На большее их сил не хватило, Хорхе подставил плечо Диего, да так оба и застыли, явно не зная, что делать дальше. Хоть мы с Греем и оказали им всю посильную помощь, напоили-накормили, но сил от этого у охотников особо не прибавилось. Более того, кажется, они даже стали чувствовать себя хуже, чем когда мы их подобрали. Так бывает: в момент опасности организм мобилизует всё, что есть, но как только ситуация успокаивается, наступает "отходняк". Вот и эти двое сейчас еле стоят, дунь в их сторону - повалятся.

- Им не помешала бы медицинская помощь. Парни сильно истощены, - заметил я.

Слуга чуть поджал губы, явно недовольный тем, что я вмешиваюсь, но ответил учтиво:

- Конечно, сеньор, я сейчас прикажу позвать сеньора Фернандеса, он осмотрит этих... людей. Parate aquí! - бросил испанец охотникам, и исчез в галерее.

Не прошло и минуты, как мимо нас пробежал молодой, лет двадцать, парень, и скрылся в соседней фазенде. За врачом гонца послали, не иначе. К сожалению, ходит ли местный эскулап с саквояжем, или пользуется более современными медицинскими сумками, мы так и не узнали. Из летней галереи вновь вынырнул пожилой слуга и пригласил нас в дом:

- Сеньор Нарваэс желает видеть спасителей его людей, - мужчина, почтительно склонив голову, развернулся к нам боком и указал правой рукой на вход в гасиенду.

- К сожалению, мы спешим, любезный, - холодно ответил я.

"Желает видеть", ну и замашки у местного бугра. Не "просит", не "будьте так любезны", а "желает видеть", и точка. Словно мы тоже - его люди. Навидался я таких, что других за мебель или там собственность держат. Лучше держаться от подобных господ подальше, с ними почти невозможно разговаривать, а уж договориться - и подавно. Они почему-то искренне считают, что существует лишь их воля, а просьба - это всего лишь вежливый приказ, который не обсуждается.

- Вы... очень обяжете сеньора Нарваэса, - вновь поджатые губы, но глаза по прежнему в пол, а в голосе появились просящие нотки. - К сожалению, он сам к вам выйти не может, из-за здоровья. Но будет рад видеть вас своими гостями. Это не займёт много времени.

А вот это уже похоже на приглашение. Смотрю на Грея, тот пожимает плечами: мол, сам решай.

- Что ж, из уважения к сеньору Нарваэсу, думаю, мы найдём минут пятнадцать. Но не больше, как я уже сказал, мы смешим, - достаю из держателя на двери "Хеклер", закидываю на плечо, закрываю дверь.

Грей, к моему удивлению, оставляет "Баррет" в салоне - чудо Господне, не иначе! На моей памяти, снайпер впервые идёт куда-то без своей бандуры, если не считать "Глока", он теперь безоружен... А нет, откуда-то появляется пистолет-пулемёт, чем-то похожий на легендарный "Узи". Впрочем, этот ПП похож на "еврея" как homo sapiens на грекопитека: приклад телескопический, в цевьё интегрирована складная тактическая рукоятка, на ствольной коробке - планка Пикатинни. Да и масса, судя по тому, как с ним обращается Грей, меньше, чем у "Узи", раза в два.

На наши приготовления слуга никак не отреагировал.

- Прошу за мной, сеньоры.

В летней галерее после уличной жары оказалось с непривычки даже прохладно, на таком контрасте температур даже летом можно спокойно насморк подхватить. Кто в офисе под кондишеном сидел, тот знает.

Как я и предполагал, центральная часть гасиенды, по сути, была банкетным залом на полсотни человек. В центре длинный, метров десять, стол со стульями, из светлого дерева, образовывающий у дальней стены букву "Т" - хозяйское место. В промежутках между широкими окнами на стенах - вычурные треугольные лампы, под свечи, с закопчёнными стёклами. С высокого потолка свисали две люстры, круглые, с колесо камаза, кованые, тоже рассчитанные на свечи. Похоже, с электричеством и прочими благами цивилизации в Сиболе не очень, если даже самый богатый дом освещается не то что дедовским, а пра-пра-пра-и-так-раз-десять-дедовским способом.

Из галереи на хозяйскую половину вела дверь, сейчас распахнутая. Пока мы к ней шли, я негромко поинтересовался у Грея:

- Что за пушка?

- МП7, калибр четыре и шесть.

Кратко и по делу. Название мне ничего не сказало, разве что патрон - какой-то новодел, впервые про такой слышу, значит, и само оружие молодое, не очень известное. Но если Грей его вторым стволом использует, значит, вещь хорошая. Надо будет потом его расспросить, а если повезёт, то и пострелять получится. Я из ПП пока не то что не стрелял, в руках даже ни разу не держал, любопытно - жуть!