Алексей Платковский - Хомяк расправил крылья

Нам понадобилась неделя, чтобы добраться до гор. Идти с каждым днём было легче: нас банально стало меньше, проще следить за флангами, проще отбиваться от тварей. Да и ноша наша полегчала, почти все запасы были истрачены. Пополнять мы их не рисковали. К тому моменту, как мы выбрались на простор, нас осталось чуть больше сотни.

Два месяца мы бродили от одной горной долины к другой. Десятки перевалов, сломанные ноги и руки, обморожения, новые, ещё более свирепые, хищники. И ни грамма золота. Народ начал роптать, мы решили возвращаться. Но было поздно. К нам незаметно подкралась зима. Я понимал, что мы не успеем дойти до побережья, а главное - встретить вторую часть отряда, что ушла на кораблях. Мы окончательно заблудились, и на поиски товарищей могло уйти слишком много времени. Погода с каждым днём становилась всё хуже и хуже.

Мы решили ставить лагерь. И тут оказалось, что у нас почти нет инструмента, ведь изначально мы не планировали зимовать отдельно от кораблей. Кое-как мы поставили кузню и переплавили часть оружия и амуниции в топоры и лопаты. Вокруг хватало строительного леса, и за пару недель мы поставили полдюжины больших, каждый на три дюжины человек, дом.

В середине зимы с гор сошёл селевый поток, смывший половину нашего поселения. С остатками выживших, почти без вещей, мы ушли на плато. До весны, от истощения, голода и хищников умерло ещё несколько человек. К тому моменту, когда солнце вновь стало появляться на небе чаще, чем тучи, нас осталось всего восемь десятков.

Золото мы больше не искали. Одно упоминание о нём приводит некоторых из нас в ярость.

- Так что, господа, мой вам совет - не показывайте никому в Сиболе ваши монеты. Вряд ли вас убьют, но вот отобрать - могут. Не с целью обогащения, нет, а дабы избавиться от этого дьявольского металла.

- Спасибо за совет, сеньор, - встаю и кивком показываю Грею на выход. - Кто предупреждён, тот вооружён, как говорит мой народ.

- А по вам и не скажешь, что вы с аппенинского полуострова, - спрятал усмешку в бороде Нарваэс. - Как говорили древние римляне, Praemonitus, praemunitus.

- Э-э-э... Типа того, - киваю смущённо. Ну да, чуть ли не каждая вторая пословица или поговорка из латыни пришла, не всегда даже напрямую, за пару столетий обрусела, обросла новыми смыслами или словами, и нам теперь кажется, что это наше, исконно русское или английское. - Ещё раз спасибо и за совет, и за гостеприимство. Нам надо спешить, наши товарищи, наверное, уже заждались.

- Не смею вас больше задерживать, кабальерос. Счастливой дороги, да хранит вас Бог.

Откланявшись, спешно проходим через летнюю галерею на улицу. "НК416" на всякий случай передвигаю на грудь, приклад у плеча, ствол у левого бедра, руки на оружии. Выходим к машине.

Хорхе и Диего не видно, наверное, у врача или дома уже. Возле "Ниссана" Фернандо и молодой слуга, каждый прижимает к груди по большой плетёной корзине. В одной головка сыра, фрукты, пара глиняных бутылок с горлошками, залитыми сургучом. Во второй вяленый окорок и кольца какой-то колбасы. Благодарность от Нарваэса, я так понимаю. Это приятно, это спасибо. А вот то, что со всех дворов повылазили местные, и теперь стоят пялятся на нас, как-то напрягает. Больно уж взгляды у них... никакие. На лицах ноль эмоций, словно не живые люди, а манекены.

- Грузите на заднее сидение, - снимаю машину с сигналки, открываю дверь.

Пока корзины занимают своё место, украдкой осматриваю улицу. Вроде бы никто не двигается, но такое ощущение, что кольцо из местных немного сжалось. Оружия не видно, одежда на всех простая, крестьянская, невзрачные штаны да рубахи, перехваченные широкими поясами. В такой хорошо пистолет прятать. И всё кажется, что вот-вот испанцы выхватят свои "Миротворцы" и начнут мельницей стрелять, словно в спагетти-вестерне каком. Мы здесь со своими современными пушками, машиной и экипировкой словно белые вороны. Словно пришельцы из будущего.

Да, в Техасе тоже не везде есть следы цивилизации, электричество - и то в дефиците, особенно на фермах. Но даже самый последний техасец ставит себе ветряк и аккумуляторы, в каждом доме вечером зажигается электрический свет, в некоторых в подвале можно найти рефрижератор. В Сиболе же ни намёка на нечто подобное, даже у Нарваэса на стенах фонари под свечи, и судя по копоти на стенах, пользуются ими часто, а не в безветренную погоду. Если так живёт самый богатый человек в этом селении, то что говорить об остальных. Странно это как-то всё.

- Я поведу, - Грей протягивает руку за ключами, я спорить не стал, хочет баранку вертеть, пожалуйста.

Обхожу машину, сажусь в прогревшийся салон. Надо было парковаться чуть дальше от входа, вон деревья у забора, тень как раз сейчас на улицу. Но кто же знал, что мы так долго пробудем, планировали просто Хорхе и Диего на руки родне сдать и тут же своих догонять.

- Куда? - Грей заводит "Ниссан", по салону пошла волна прохлады от кондишена. Я сделал чуть теплее, не хватало ещё простуду на ровном месте заработать.

- В смысле? - оглядываю улицу. Кажется, местные ещё на пару шагов приблизились, хотя по прежнему никакого намёка на движение. Телепортируются они что ли, когда на них не смотрят?

- Сувениры, - напоминает снайпер.

- В пень. Времени нет, - отмахиваюсь. - Нарваэс мне целый кошель сувениров, считай, дал. Поехали отсюда.

"Ниссан" трогается, кивком прощаюсь с Фернандо и молодым слугой, те провожают нас безучастными взглядами. Грей разворачивает машину на площади, медленно, чтобы не поднять пыль столбом катим по улице на выезд. Местные поворачиваются за нами, словно флюгеры. При ближайшем рассмотрении вижу, что лица у них скорее хмурые, серые. В боковое зеркало замечаю, что очередной испанец, которого мы проехали, крестится при нашем удалении и шепчет что-то, наверное, молится. Почему-то ощущение, будто мы пара еретиков или безбожников там, и задержись чуть дольше в Сиболе, могли бы в итоге познакомиться со славной традицией средневековой Инквизиции. Интересно, это у них на "дьявольский металл" такая стойка, или просто потому, что мы чужаки?

И только когда Сибола исчезает из зеркала заднего вида после очередного поворота, я расслабляюсь. Теперь захотят, в спину не выстрелят.

- Предохранитель, - напоминает Грей.

Точно, я же всё это время держал "Хеклер" готовым к бою. Щёлкаю предохранителем, ставлю автомат в держатель у стойки.

Колея скоро делает крюк и убегает куда-то на север, в холмы, нам же в другую сторону. Грей катит по нашим же следам, скорость падает километров до тридцати в час. "Ниссан" мерно качается на неровностях, солнце греет левую щёку. Меня незаметно укачивает, и я проваливаюсь в царство Морфея.

Очнулся я от резкого запаха нашатыря.

- О, доброе утро, спящая красавица, наконец-то, - первое, что я увидел, было лицо Алекса. - Но-но-но, не надо вскакивать сразу, полежи пока.