Андрей Кузнецов - Последние звёзды (СИ)

— Пластик один, в бою толку ноль, — посетовал Саша, постучав по борту.

Игорь сжал губы, постоянная готовность Саши стрелять, бывшая так кстати, сейчас раздражает. Мало вычислить вражеский отряд, нужно совершить чудо: нейтрализовать его без стрельбы, ведь он не весь вражеский. Ни единой мысли, как избежать стрельбы. Обернулся на Баграта — тот дремлет. Мужик бывалый, всякое видел, разное делал, пускай подумает. Окликнул, Саша дотянулся — растормошил.

— Да слушаю я, — наёмник недоволен. — Приказывайте, товарищ главнокомандующий.

— Решишь задачку тактическую?

— А то, это любимые мои.

— Нужно агента из-под удара вывести. Как быть?

— Такой ценный? А то бы не заморачивался, спустил на везение, — Баграт подождал ответа, пожал плечами. — Ты же знаешь, начнём хитрить — и его подставим, и сами вляпаемся.

Игорь скрипнул зубами.

— Знаю, но тебя прошу подумать.

— Угу, — Баграт снова сомкнул глаза и сжался в комок.

После сброса пустых баков, провожаемых сочувственными взглядами, небо подхватило вертолёт и дунуло в спину.

— По графику идём, — отрапортовал пилот.

Ванюшкин перегнулся через чужие колени, Макс давно ловил его взгляды, отозвался.

— Ты какого года выпуска? — тот почти крикнул в гул винтов.

— Этого.

— У меня дружище близкий младше на курс, вдруг знаешь?

— Как зовут?

Ванюшкин ткнул соседа, попросил поменяться, втиснулся плечами, наклонился к уху.

— Забудь! Что по миссии думаешь?

Макс прикусил губу, чтобы не выдать удивление, начались провокации.

— Что мне думать? Всё чётко сделаем, улетим домой.

Сосед напрягся, Макс почувствовал бицепсы.

— Не дури… Все тебя слышали, все об этом думают, идиотов нет.

— Вань, я же сгоряча… Откуда нам знать, какие игры. Сегодня пропустим, а завтра президент объявит: подписан первый в новой истории договор о дружбе, — Макс понизил голос, но вертолётный гул — надёжный экран.

Ванюшкин сосредоточился на иллюминаторе, сдулся, уже показалось, что разговор окончен.

— Знай, мы можем говорить о чём угодно, но дойдёт до дела — я выполню приказ. Какой угодно. Не потому что идиот… потому что это правильно, нам правда не дано заглядывать дальше дула. И мои поступят так же.

«И в этом ваша разница».

— Спасибо.

Ванюшкин не понял, покачал головой, пересел обратно.

— Граница! — предупредил пилот.

Ничего не видно, никакой разницы по обе стороны: горы, зелень, чёрные дыры озёр. Война должны была стереть границы, а не закрыть их.

— Давай ближе!

— Нет! Не знаю, где тут ракеты, ещё ошибётся «свой-чужой» со старости — пальнут. Нет уж.

Покружившись, сели, место выбрали: горный уступ, ручеёк по нему, вокруг зеленым-зелено. Макс опёрся обмякшим телом на камень, вздрогнул от вековой прохлады. Такого воздуха он не встречал: иглами врывается, расползается в лёгких, схватывает и больше не отпускает. Умылся в ручье. Лейтис встал поодаль. Он может посоветоваться с каждым, тут одни офицеры, но стоит один. Заметил наблюдающего Макса, сказал громко:

— «Периметр» хранит нас десятки лет, история перед нами, сегодня прикоснёмся.

Капитан разрешил легкий приём пищи и дал приказ на спуск. Макс перед нырком в заросли обернулся на вертолёт, попрощался.

Через пятнадцать минут поняли, что тропа рукотворная. Не разглядеть следов человека, но разросшаяся листва не хлещет по лицу колючками, как в пяти шагах правее, под ногами мох, а не пемза. Вынырнули в низине, перед лицом проволока.

— Да не верю! Вот это между нами и всем миром?! — воскликнул кто-то из бойцов.

— А теперь замри… — Лейтис оглядел всех. — Колонна по одному, дистанция два шага.

— Я замкну, — Макс пропустил парней вперёд.

Вереницей обтекли странное ограждение, вышли на маршрут. По цепочке передали приказ: оружие наготове. В призраков — навеки защитников родины никто не верит, в автомат верят все. Задёргались деревья, это Макс дрожит сам, он понял. Все ли помнят, что под ногами в тротиловом эквиваленте… килотонны? Десятки? Сотни? Макс уверен, что разуется — почувствует ступнями. Здесь человеческое присутствие настолько токсично, что годы его не смыли: колея от тяжёлой техники и шлифованный гусеницами гравий. Лейтис показал за придорожный вал. Остановился, пропустил отряд мимо себя, хлопая каждого по плечу.

— А теперь стоять! Ишь, разведчики,!

Пнул дерево, и только сейчас остальные заметили облезшую маскировочную текстуру. Лейтис явно привычным движением выдернул панель, приложил ладонь. Снова удивляет! Разве у каждого капитана есть доступ? Механизм открыл заросшую уже настоящим дёрном дверь мягко, как новую.

— Закрывать не буду, замуроваться не хочется, обратно открыть — целая история. Свет не обещаю. Фонари включить!

— На самом виду, — заметил Ванюшкин.

— Горная порода, бункер тяжело копать. Вот и сэкономили, проложили тоннель и дорогу сверху, чтоб не мучиться.

Десяток метров пришлось пройти шаг в шаг: система тревоги в полу не отключается. Наконец дошли. Бункер. Заметив, как затаили дыхание, капитан отметил.

— Для парней обычная работа была, хоть за стенкой и зарядов зарыто на всю братскую республику.

На вскрытие двери из неопознанного сплава с фиолетовым отливом полномочий Лейтиса тоже хватило. Тяжесть съехала вбок с лёгким шипением гидравлики. Простучало по потолку — зажглись лампы, офицеры переглянулись и убрали фонари.

— Не так уж и много времени прошло, чего бы им не работать, — заметил кто-то.

Бункер не кажется большим, Лейтис сразу привёл — без карты! — прямо к командному пункту. Макс постучал по стеклу во всю стену, за ним чернота.

— Забавно.

Капитан деловито плюхнулся в эргономичный стул, прокатился на колёсиках до станции связи, запустил — окно в бездну осветилось синим, побежали знаки. Макс скосил взгляд: запрос на связь не в центр, напротив… Ещё попытка, бегут строки кода.

— Справа кухня, пошарьте там, без дела топчетесь.

Бойцы с радостным гулом выскочили за дверь, набрали довоенных сухпайков, Макс в училище такими питался. Расселись по полу, разошлись по периметру. Макс пригляделся к одиночке в коридоре — нет, не подходит. На кухне двое — земляки, говорят о родине.

— Там правда так хорошо?

— Ещё бы! — откликнулся один, не оборачиваясь, размачивая галеты в воде.

— А мне тут нравится. Людей нет, тихо, красиво. Жил бы в бункере, охотился на зверей.

— Оставайся! Ах-ха-ха!

— Как думаете, чем всё закончится?

Челюсти замерли, двое переглянулись, посмотрели на Макса.

— Стрельбой. Все миссии кончаются стрельбой.

По другую сторону от кухни командный центр соседствует со спальным корпусом, там Макс нашёл троицу из одной части, ребята расчехлили карты. Болью отозвалось воспоминание.