Джеймс Лавгроув - Машина иллюзий [litres]

– Бендис, посмотри на меня! А теперь слушай. Эту долину мы удержим – любой ценой.

– Мы умрем, – застонал Бендис.

– Мы не умрем. Мы не можем умереть, Бендис, и знаешь, почему? Потому что мы очень красивые. Мы слишком красивые, и поэтому Господь не допустит, чтобы мы погибли. – Он схватил юношу за подбородок. – Ты только посмотри на эти точеные скулы! А? Ну же!

– Простите… – ответил несчастный Бендис.

Вдруг среди гула боя появился новый звук.

Зои не поверила своим ушам. Сначала звук был еле слышен, но постепенно усиливался.

Рев реактивных двигателей.

Она посмотрела на небо – на восток, где заря только что начала разгонять тьму.

Рейнольдс тоже туда посмотрел. На его лице появилась улыбка.

– Меня не хочешь слушать, так послушай вот это, – сказал он Бендису. – Это наши ангелы, они летят, чтобы отправить Альянс в преисподнюю.

Бендис немного успокоился, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на надежду.

– Зои, – сказал Рейнольдс, – передай Восемьдесят второму полку, что нужно еще чуть-чуть продержаться. Авиация на подходе.

Приближающиеся машины еще были точками на горизонте, не поддающимися идентификации. На миг – всего на миг – Зои показалось, что это авиация Альянса. Возможно, командование повстанцев не прислало помощь, решив, что ситуация слишком опасная. Значит, враг одержал верх, и битва за долину Серенити фактически закончена. Теперь штаб либо бросит «бурых» на произвол судьбы, и их перебьют, либо прикажет им сложить оружие.

Зои включила передатчик.

– Штаб, пожалуйста, подтвердите. Авиация, которая летит с запада к нашим позициям, наша или вражеская? Повторяю: авиация, которая летит к нашим позициям, наша или вражеская? Прием.

Треск помех, затем ответ:

– Подтверждаю. Приближающаяся авиация принадлежит сторонникам независимости.

Она передала новость сержанту Рейнольдсу, и он завыл от восторга.

– Вот теперь вы, ублюдки, получите! – крикнул он всем солдатам Альянса, находившимся в пределах слышимости.

И точно, точки на горизонте превратились в эскадрилью истребителей. Они летели высоко над долиной Серенити, поблескивая в утренних лучах. Их крупнокалиберные пулеметы обстреливали солдат Альянса, а их бомбы сажали семена взрывов, из которых вырастали огненные цветы.

Истребители развернулись для второго захода, а затем для третьего. Полдесятка из них пали под огнем зениток, но остальные уничтожили огромную часть наступающих войск Альянса – пехоту, бронетехнику, артиллерию.

Встало солнце, осветив картину жуткой бойни. Долина Серенити, долина «Безмятежность», уже не оправдывала свое название. Над почерневшими кратерами поднимались столбы дыма, повсюду валялись искалеченные тела, дымились останки сгоревшей техники.

Неизбежное поражение повстанцев превратилось в разгром сил Альянса.

Сержант Рейнольдс оглядел поле боя. Рядом с ним стояла Зои. Рядовой Бендис тоже был с ними и, похоже, еще не поверил в то, что выжил в этом аду, не получив ни единой царапины.

Зои сама тоже с трудом могла в это поверить. Она была уверена, что авиация не прилетит. Но пилоты повстанцев проявили беспримерную храбрость и в последнюю минуту переломили ход битвы.

– Знаешь что? – сказал Рейнольдс. Его лицо, покрытое сажей и грязью, выражало стальную решимость. – Настал тот самый момент. Я чувствую, что именно сейчас все изменится. Мы показали, на что способна банда мятежников. Мы врезали этим гадам как следует, и Альянс это не забудет. Бьюсь об заклад, что уже сейчас их генералы переписывают свою стратегию. В них зашевелился червячок сомнения, которого раньше не было. Они думают – а что, если мы им не по зубам? Теперь они точно знают, что с нами шутки плохи.

– Я думаю, что вы правы, сэр, – ответила Зои.

– Черт побери, ну конечно, я прав, Зои. Когда началась война, никто из наших не верил, что мы ее выиграем. А вот сегодня – впервые – нам показалось, что это возможно. Ты же это видишь, Зои? Зои? Зои?

Шлеп.

– Зои? Зои, ты меня слышишь?

Шлеп-шлеп-шлеп.

– Ну же, Зои! Ты ведь слышишь меня! Очнись.

Зои резко моргнула.

С ней разговаривал не уставший от войны сержант Рейнольдс, а значительно более молодой и свежий Саймон Тэм. Он стоял рядом с ней и щелкал пальцами у нее перед носом.

– Ну вот, она снова с нами.

– Саймон?

Зои была на корабельном камбузе и держала в руке пустой кофейник. На кухонном столе стояла кружка. Кофе выливался из нее на столешницу и стекал на пол. У ног Зои уже образовалась лужица.

– Сёнмаоняо! – воскликнула Зои.

– Моча панды? – Саймон удивленно посмотрел на нее. – Да, я знаю, что дорогие зерна нам не по карману, но у этого кофе не такой уж плохой вкус.

Зои поставила кофейник, взяла тряпку и начала вытирать лужу.

– Что произошло? – Саймон нашел другую тряпку и принялся ей помогать. – Ты начала наливать кофе и вдруг застыла, словно статуя. Взгляд у тебя погас, словно ты за миллион миль отсюда. Я почти минуту приводил тебя в чувство.

– Саймон, честное слово, я не знаю, что произошло. Похоже, я просто отключилась.

– Позволю себе заметить, Зои, что это на тебя не похоже.

– Это точно. Я не выспалась.

– Я тоже. По словам Мэла, у него тоже что-то похожее. Судя по всему, сейчас у многих бессонница.

Зои остановилась.

– Саймон… – начала она.

– Да?

– Может ли человек видеть сны, когда бодрствует?

– Хм… – Саймон помолчал, постукивая пальцами по подбородку. – Я не эксперт, но есть такая вещь, как гипнагогия. Про нее мне рассказывали в курсе психологии, когда я учился на врача. Это граница между сном и бодрствованием, состояние, когда у тебя могут возникнуть галлюцинации и целая куча других ярких ощущений. Иногда это называют «осознанными сновидениями». В этом промежуточном состоянии нереальное может показаться пугающе реальным. Ты можешь ощущать вкус и запах, прикасаться к объектам, словно они в самом деле перед тобой.

Зои медленно кивнула:

– Ясно. И, наверное, эта…

– Гипнагогия.

– Гипнагогия показывает тебе скорее то, что могло быть, чем то, что было.

– Такое можно увидеть в любом сне.

– Пока ты меня не разбудил, я могла бы поклясться, что я снова в долине Серенити вместе с Мэлом. Битва повторялась в мельчайших подробностях, но в самом конце события стали развиваться в другом направлении. На этот раз «бурые» победили.

Саймон удивленно поднял брови.

– Вот уж действительно исполнение мечты.

– Ну да. И у меня возникло четкое ощущение, что это решающий момент, поворотная точка. После этого сторонники независимости одержали победу. Странно, да?

– Почему это должно быть странно? Конечно, ты хотела, чтобы битва – да и вся война, если уж на то пошло – закончилась иначе. В долине Серенити вас с Мэлом предало командование. Вы видели, как огромное число людей погибло, сражаясь за независимость. Это оставило след на вашей психике. Знаешь, что я об этом думаю?