Ольга Ворон - Ангелы: Анабазис

— Что-то мне это напоминает… Сёгун и самураи?

Зубров кивнул.

— Тэра воспитаны в послушании, и нет большей радости, чем осознавать, что служишь действительно своему старшему, своему до мозга костей — думающему, говорящему и поступающему, как ты бы делал это, будь умнее и сильнее. Это сродни восторгу служения монарху, являющему мудрость, смелость и справедливость. Сродни вере в отца и трепету перед кумиром. Одно из сильнейших чувств. Поверь, оно действительно зажигает сердце изнутри и даёт то чувство справедливости и спокойствия, которых подчас не хватает людям в жизни…

— Понятно.

В дальней части домена, где расположился Яромир, шло совещание — возле своего тэга-старшего присели трое пожилых воинов тэра. Задумчиво рассматривали брошенную в центре карту, наклонялись друг к другу, чтобы неторопливо высказываться и степенно покачивали головами. Один из тэра — старик едва ли не за пятьдесят, — почёсывая седую щетину и косясь в сторону людей, высказывал что-то Яромиру, и тот, склонив голову, внимательно выслушивал.

Юра-сан продолжал:

— Святослав просил у меня равенства. То есть — быть тебе младшим, подобным мне. Если я соглашусь, он будет просить у тебя младшинства. Если нет — он вынужден будет стать младшим мне. А это для того, кто ходил под сильным ведущим не лучшая доля. Ты не смотри, что он служил пацанёнку. Возраст, ведь, сам знаешь не мерило мудрости и силы… После Талика служить мне для Святослава будет мучительно.

— Нда. Запутанно у вас…

Зубров отвёл глаза:

— Запутано.

Помолчали.

— И давно ты?

— Давно. Очень давно.

— До нашей встречи или после?

— До.

— Полынцев, значит, тебя выцеливал…

— Значит.

Медведев хмуро поглядел в небо. Холодные тяжёлые тучи, заваливающие мир снегом, словно каменные груды лавины, несущейся с пика, клубились от севера. Откуда совсем недавно пришли люди. Ветер жестоко карябал кожу, обмораживал до сухих трещин. Кровоточили царапины по телу. Ныли затягивающиеся раны. Окружающее пространство словно усмехалось, чувствуя свою власть. Домен, поставленный как крепость от врага, увы, не мог защитить от холода, голода и усталости. Здесь долго не протянуть.

«Каково?! Юрка — тэра! И молчал, чёрт безрогий! Друг называется… Хоть бы словом обмолвился. Указал, что, мол, так и так — не человек я… Тьфу! Глупость какая… Сказал бы он, что не человек, и что? Поверил бы я? Ага, в зелёных человечков и инопланетный разум. И посоветовал бы прекратить хлестать саке вёдрами…»

— Я-то не выдам, — кашлянув, сказал он. — Только ты за собой последи, чтобы случайно…

— Плевать, — коротко отозвался Юрий.

— А мне не плевать! — обрубил Михаил.

— Если выберемся, всё равно придётся уходить на дно. А ещё вернее — возвращаться в Храм и оседать там.

— Если на выходе не стоит уже сотня-другая инквизиторов…

— Тогда я не выберусь. — Пожал плечами Юра-сан. — Как и Всеволод.

Медведеву захотелось взъерошиться и по-звериному оскалиться. Почувствовал, как лицо сводит в гримасу и одёрнул себя. Подтянул ноги, упёрся локтями в колени и обхватил голову. Пальцы тут же запутались в слипшихся от крови волосах. Задумчиво стал расчёсываться, с трудом раздирая спутанные засохшие прядки. Нехороший получался разговор. И хуже всего было то, что он сам ещё не мог сказать определённо, на чьей он стороне. Да и не существовало для него пока «сторон». Было единое сообщество попавших в странный мир сиреневого металла и прозрачных стервятников. Был он. Был его друг Юрка. Был Полынцев, будь он неладен — тоже свой, но… И были тэра. И тоже — люди. Тоже — отдыхают, смеются, голодают, дерутся, умирают. И все — «свои». Потому что есть и «почужее» вокруг. А потом? Потом, когда изменится окружение и закончится противостояние со стервами… Как будет потом? Перейдут границу и тут же разделяться на три отряда? И повезёт, если будут друг друга сторониться, а не убивать. Потом… Это будет потом. Нужно решать проблемы последовательно. В очередь, в очередь, сучьи дети! В очередь!

— Срок вряд ли будет большим. Да и им ещё доказать надо, что ты шпионил для тэра.

Зубров фыркнул и взглянул насмешливо:

— Ты что, Мих? Какой срок, побойся бога! Это смешно — обвинять открыто в шпионаже на никем не признанную расу!

Михаил понял, что сморозил глупость и осёкся. А Зубров продолжил спокойно, словно к нему это не относилось:

— Попытаются захватить и, если удастся, то отдадут в «Р-Аверс». У них закрытая научная база. Всё, что ждёт тэра там, это работа донором. Вечная. И жить не дадут, и сдохнуть. Кровь тэра — вот что важно. Политические мотивы и законодательство тут ни при чём. Важен доступ к чудотворству.

Михаил стиснул кулаки и пристукнул по колену:

— И вся эта возня с Маугли..!

— Не более, чем поиск нового донора, — кивнул Юрий. — Видимо, старый уже не в состоянии восстанавливаться. Потому и подорвались схватить хоть кого-нибудь. О наших школах они наверняка знают порядочно. Но в спешке удалось только младшего захватить… Или опасались идти на более серьёзную добычу. Или рассчитывают, что уж мальчишку-то точно обломают. Впрочем, возможно, что он — не более, чем подсадная утка. А цель — я.

— Прицел свинчу нафиг, — буркнул Медведев. — Если они знают местоположение ваших баз, то почему не сотрут их к едрене фене?

Зубров пожал плечами:

— А зачем, Мих? Уничтожать тэра — не в чьих интересах. Ведь тэра сейчас единственные погранцы Земли. Убей нас — человечество останется голым перед всем многообразием мира. А ты теперь, думаю, уже понял, что большинство сказаний и мифов — не сказки вовсе. И мало человечеству не покажется, прежде чем вы хоть какие когти-клыки нарастите для самообороны. А сильным мира вашего нужна не наша гибель, а обладание нашими возможностями. За стенами баз «Р-Аверса» проводят эксперименты по изменению способностей людей. Созданию идеальных солдат из людей. Послушных, безвольных, но сильных. Людские слабости помноженные на нашу мощь. Для этого и нужны части тэра — кровь, нервы, костный мозг, лимфа, ткани печени… Благо, мы быстро регенерируемся. Идеальные лабораторные мышки. Попытки модификации людей с помощью тканей тэра длятся там уже лет сорок, но пока ни к чему не привели. Да что там «Р-Аверс»! Во времена второй мировой и не такие эксперименты проводили. С нашими…

— И вы всё это время знали?!

— Знали, — Зубров отвёл глаза: — Есть строгое постановление Схода о неприкосновенности таких баз. Все тэра, что попадают туда, заранее считаются погибшими.

Михаил в сердцах сплюнул. Юрий заметил, упредил жёсткий вопрос:

— Не думай, что мы так легко бросаем своих, Мих. Этот исключение из правил.

— Судя по тому, что происходит сейчас с нами, оставлять своих на чужой территории без поддержки и помощи для тэра — норма жизни, — хмуро отрезал Михаил.