Ольга Ворон - Ангелы: Анабазис

— Стратим, — едва отдышавшись, позвал Михаил, — Чисто. Сколько до Дворца?

— Две ветви.

— Метров триста осталось, — быстро пересчитал Михаил. Зубров передал дальше — ведущему «щитов». Одинат кивнул и, прикрыв глаза, привалился к стене. Ни на шаг не отходящий от него Маугли принял эстафету.

— Там устье Дворца. Там будут ждать войска Сестры, — сказала Королева.

— Понял. Продолжаем движение.

Рванулись, уже отработанным порядком пошли в «ветвь» — прямую часть туннеля.

Короткими бросками по сводам коридора одна за другой мелькали стервы-воины. Снизу они казались скоплением огромных летучих мышей. Или миграцией тараканов. Крылья, рыла, лапы, когти. Бегущие по неровному полу люди не могли привыкнуть к тому, что над головой шуршит, колышется и грозится упасть в любой момент живое скопление лезвий. Благо, стервы не срывались. Лишь иногда неловкое крыло или лапа, соскочивши, рассекали воздух над головами, но и то — лезвия-когти оказывались вовремя спрятанными.

Впереди зашевелились стены.

— Работники! — привычно определил Полынцев, идущий на пару с Катько первым.

Моголы — большие неповоротливые птицы, имеющие ещё меньшее сходство с людьми, чем другие стервы — испугано жались к стенам, закрываясь крыльями. Лезвий они не носили. Редко где блестели металлические украшения средь перьев. Но и это вызывало усиление внимания. Убеждение Королевы, что работники-стервы безопасны, учитывая их размеры, не успокаивало людей.

У следующей развилки снова прижались к стенам. Тихо скользнули в проходы разведчицы.

— Мих! На пару слов!

Полынцев оказался рядом, поломав привычный порядок. Пожилой суровый тэра заменил, не задавая вопросов. Степан прижался к стене, с трудом отдышался, вытирая рукавом лицо. Погримасничал, явно решаясь.

— Ну, не тяни! — оглянувшись, поторопил Михаил.

Степан вытащил пакет с документами. Достал из него конверт. Удивительно белый. В мире, где всё покрылось грязью, пылью и кровью, он показался похож на маленький осколок настоящего, той реальности, дорогу к которой они преодолевали с предельными усилиями.

— Вот. Посмотри, — сухо предложил Степан.

— Что это?

— Рекомендательное письмо, с которым шёл Маугля. От одной школы в другую…

Взяв в руки белый лист, Михаил развернул и посмотрел на бумагу. Не поверив глазам сразу, вытащил фонарик, подсветил, исследовав каждую сторону. Лист был чист.

— Может, какая тайная система записи? — предположил он.

— Нет. Всё проще.

Михаил задумчиво вгляделся в усталое лицо «раверсника». Степан усмехнулся:

— Объяснять или сам?

— Он не должен был дойти до цели. Значит, по пути его должны были перехватить…

— Ну, — поощрительно кивнул Полынцев.

— Донор для «Р-Аверса»?

— И да, и нет. Школа ведомых действительно отдавала его нам… Но он ещё и ловушка.

— Для Юрки?

— Да что Юрка! Дался тебе Юрка! — поморщился «раверсник», — Один из тех, кто так завёрнут на своей роли, что ничем и никому не мешает. Тут ставки выше!

Степан хмуро огляделся. «Таёжники», припавшие к гребням, уставшие настолько, что каждую свободную секунду прижимаются к стенам, чтоб не свалиться. Тэра, напряжённые, словно канат под акробатом. Стервы, тяжело водящие боками от бега и сонно моргающие. Долгая дорога. Кому-то — на трон, равный электрическому стулу, кому-то домой, кому-то — в смерть.

— Всё должно было быть просто, — стиснул зубы Степан. — Обычная комбинация! Мы взяли Маугли в зоне действия школы Одина-тэ. Вести его специально прихватили вас — команду, сплошь состоящую из куколок плюс твой Юрка в качестве няньки. Конечно же, вид истязаемого «своего» давил бы на нервы всем. Но Юрка бы точно сломался бы. Он бы не стал идти напролом, чтобы не раскрыться, но уж весточку бы своим бросил. Ему бы не отказали, ведь ведомый — дорогая игрушка в их мировоззрении. И выслали бы «щиты» под руководством Яромира — они там единственный серьёзный отряд. Понимаешь? А на точке контакта, на лысом склоне, тэра бы ждала горячая встреча…

Михаил устало оттёр лицо:

— Три зайца сразу. Вы бы имели донора для экспериментов, Юрия в качестве раскрытого агента и…

— Яромира в заложниках… Одного из четырёх военных вождей новой армии Храма. Трое других пошли бы на уступки.

Безотчетно Михаил обернулся на одината. Яромир, привалившись к гребню, отдыхал. Глаза закрыты, плечи опущены, руки вздрагивают. Уставший раненный человек. Не поверишь, что час назад одного его вида было достаточно, чтобы стервы бежали.

— Твою мать! — сплюнул Медведев.

— Плохо не то, что было. Плохо то, что будет. Тэра в нашем мире будут ждать там, где мы провалились… На том же маршруте. Понимаешь?

— Ловушка. Хочешь, что бы я это пояснил Яромиру?

— Можно не пояснять, — болезненно скривился Степан. — Достаточно просто сообщить, что один из выходов небезопасен. Не указывая причин.

— А сам?

— Сам не стану, — Степан отвёл глаза. — Мы — враги, Мих, понимаешь? Временные союзники, прикрывающие задницы друг другу, но всё равно — враги. И эта война дольше, чем все войны мира. Война идеализаций. Никто не прав, но это и не имеет значения. Главное — движение. Капля за каплей. Чёрное, белое. Кто-то из нас чёрное, кто-то белое. И мы движемся по кругу, догоняя друг друга, убивая друг друга, но этим и заставляя весь этот грёбанный мир плясать и кувыркаться. Жить заставляем, понимаешь? Не важно, кто победит. Главное — мы двигаем эту Вселенную. Она живёт потому, что есть мы.

Михаил почувствовал, что капля за каплей падающего времени подтачивает не камень — сердце. Двое так и не ставшими друзьями людей останутся врагами меж собой. Всегда.

— Хорошо, — отозвался Михаил. — Сделаю.

— Письмецо забери — пригодится.

Степан сунул конверт в руки «таёжника» и споро ушёл вперёд. Там уже возвращались разведчицы.

Складывая письмо, Михаил заметил взгляд Маугли. Ведомый заворожено следил за листом в его руках. Губы дрогнули, словно хотел окликнуть. Но не решился.

«Успел ли он заметить, что бумага пуста? Расстояние, вроде, большое, но кто знает… Эх, самое поганое в жизни — понимать, что те, кого выбрал в вожди, предали тебя. И чувствовать себя тупой скотинкой на заклании! Лучше быть растерзанным зверями, чем убитым людьми. Но хуже того — убитым людьми, которых считал своими!» — Михаил торопливо сунул конверт во внутренний карман и отвернулся. Сейчас говорить с Всеволодом он не был готов.

Магуры покачали крыльями, и Стратим тихим колокольчиком указала на своё присутствие.

— Двигаем! — отреагировал Михаил.

И первым оттолкнулся от стены. Оторвался плечами от холодного камня, сорвался и тотчас почувствовал, что тело не верн о разуму. На каждой неровности поводило, пошатывало, словно пьяного. Колени норовили бессильно согнуться. Уже через десяток метров перебежкой в висках зашумела, застучала кровь. Шум её перекрывал шорох крыльев, звяканье металла, негромкий гомон суетливо вжимающихся в стены моголов. Раны, уже затянувшиеся, заломило.