Ольга Ворон - Сезон охоты на единорогов

— Жень?.. — Тихо, насколько мог, позвал я — если услышит, значит, уже почти оклемался для дальнейших действий. А мне нужна его консультация.

Евгений отозвался спустя секунды две:

— А?

— Говори, что делать.

— Ничего, — глухо ответил он. — Он уже отходит…

В первый миг меня пронзило холодом от макушки до пяток, заставив тело дрогнуть, потом дошло — Жаня говорил о том, что припадок кончается. С лёгким тремором я наложил ладони на жаркий лоб мальчику. Сосредоточился, будучи занят сложной задачей — отдать ровно столько, сколько могу, не больше, не меньше. Через полминуты подошёл Просо, встал рядом и медленно, словно под тугой водой, положил свои пальцы поверх моих. Упругие, горячие пальцы. Поддержка пришла вовремя — я уже начал ощущать, как меня через подушечки пальцев втягивает в жадную пропасть чужого бессилья.

— Целитель успел остановить худшее… — закрыв глаза для лучшей сосредоточенности при передачи силы, констатировал Жаня.

— Такое, ведь, часто с ним бывало, — с надеждой взглянул я на ведомого. — Ты же знаешь, как оно будет дальше?

— Он останется без сознания, обмякнет и, если повезёт, то через полчаса начнёт очухиваться, — ровно ответил Евгений.

Отлично! Главное, чтобы «повезло».

— Как ты сюда попал?

Я оглядел окна трапезной — кажется, с обеих сторон приближались гости.

— На машине, — коротко отозвался он.

Сразу вспомнилось, как от дома отчалил старенький «УАЗик», унося тарха и человека к дому, где оставались Жаня и Анна. Посланные должны были проверить, как дела у «Тура Лока»… Что ж. Проверили. Судя по всему, сейчас где-нибудь рядом с ним лежат. Хорошо, что Жанька нашёл в себе силы, чтобы привести сознание в норму. Моё уважение почти переросло в восхищение.

— Пятеро, — предположил я, косясь на окна.

— Пожалуй, — равнодушно ответил Просо, даже не оглядываясь.

Интересно, он так мне доверяет или ему уже всё равно?

— Готов? — я не сомневался в нём, просто хотелось услышать ответ вслух. Иногда за простым подтверждением готовности стоит больше, чем за признанием в ведомстве.

— Готов, — он даже не повернулся в мою сторону. — Кто несёт?

Этим вопросом он словно теплом души прикоснулся напрямую к сердцу. Если выживем — отблагодарю за доверие и принятие статусов. Сейчас времени просто нет.

— Состояние? Патроны?

— Не фонтан, — ответил он, убирая руки с моих.

Чуде он больше отдавать не в силах. Я, в принципе, тоже. С трудом отрывал примагниченные ко лбу мальчонки пальцы. Прислушался к себе. Тело жило самостоятельной жизнью. «Привратник» сделал почти нечувствительным к боли, но и погасил возможность контролировать потоки энергий. Теперь восстановление можно будет запускать только после боя. Пока на это не хватит сил.

Жаня, шатаясь, прошёлся по периметру комнаты, собирая оружие с трупов. Я осмотрел перешедший мне по праву выжившего пистолет. Замечательно. Магазин полон под завязку — видать, этому тарху работать сегодня ещё не приходилось. И уже не придётся. Женька положил на стол ещё три ствола и начал перебирать. Темп его движений мне не понравился.

— Отлично, — я то ли кивнул, то ли нервно дёрнул башкой, оглядывая арсенал. С этим, действительно, можно чувствовать себя богачами.

Целое сокровище для выживающего — надёжность соломинки.

Зазвенели стёкла. Рванули вниз мы одновременно. Одинаково подхватывая Чуду на руки и ногами вышибая ножки стола. Стол рухнул вертикально, загораживая нас от противников, и отлетел ближе к окну. Создать фантом движения для двоих было сложно, но я честно попытался, ещё в полёте- хрен знает, как вышло, через секунду проверим. Упав на спины, на мгновение запутались в обилие одеял. Движение разрыва и — свободны. Головы оказались настолько близко, что не посмотреть в глаза друг другу невозможно. В глазах Жаньки плескалось отчаяние. Если не дать ему сейчас возможности куда-нибудь его деть, я останусь без ведомого. Тьфу! Не о том думать надо, эгоист чёртов! Я подхватил Юрку на полдвижения быстрее Просо. Руки Женьки скользнули, корябнули по тряпкам.

Ужё откатываясь в угол комнаты, чтоб упредить отчаяние стража, крикнул:

— Я несу!

Не сказать, что взял на себя самое тяжёлое. Но освободил душу Женьки от отчаянья и сомнений. Он сможет двигаться свободно и яростно и не будет бояться за Чуду, пока тот в моих руках. Хотя раньше я и подвёл его на озере Страха, но теперь — другое дело!

Просо подхватил два ближайших ствола и ушёл больным дискретным перекатом в другой угол комнаты, ближе к выходу. Посмотрел на меня исподлобья и яростно ощерился — словно тоже попросил поверить в него. Квиты, пацан. Пошёл! Он мгновенно нырнул в проём, за которым темнел сумрак основного зала церкви. Сразу начал отстреливаться. И — раз. И — два. И — я длинным броском пересёк комнату, прикрываясь уже изрешечённым столом. Прижался к стене, стараясь помягче устроить на руках Чуду. Он завозился, видимо, то ли очухиваясь, то ли снова начиная биться.

— Тихо. Тихо, малыш, тихо, — зашептал я.

— Они здесь… Идите к ним!

Голос у Юрки был дрожащим, сказанное смахивало на бред, но я поверил. Сразу и безоговорочно. Так же, как всего три секунды назад Просо.

— Единороги! — Захрипел я в проём, ориентируясь на жёсткие щелчки выстрелов. — Иди к единорогам, Просо!

— А дальше послать не мог? — язвительно отозвался он откуда-то из тени и тут же сменил место положения.

Я замялся, понимая, что давить на него нельзя, а рваться вперёд с Чудой на руках — самоубийство. И тут же услышал вопль за пределами здания. Он прервался глухим мощным ударом и перешёл в предсмертное хрипение. Где-то завизжала взбешённая лошадь.

Я не увидел — почувствовал, как Просо рванулся на крыльцо. И снова: и — раз! И — два! И — я вылетел в зачищенный зал церкви. Будучи сейчас с Юркой на руках, я вынужден был идти следом за идущим первым. Сур шёл за тисом. Вот так мы с Просо поменялись местами.

Картина умопомрачительная. Голов тридцать белоснежных зверюг с витыми рогами во лбу беспокойно перетаптывались возле церкви. На земле всем места не хватало и несколько тонкокостных единорогов приплясывали на подрагивающих крышах двух ближайших сараев. Словно в детской сказке. Одно только режет сердце отрицанием сказки. Парочка злых жеребцов «раскатывала» по почти вдрызг разбитому «УАЗику» последнего оставшегося в живых тарха. Воин, уйдя в глухую оборону, пытался выжить — он вращался по поверхности машины, стараясь отвести по касательной бешеные наскоки животных. Единороги с визгливыми всхрапами нападали на человека то с одной, то с другой стороны, мощными боками втирая его в железо.

Какой-то доли силы человеку не достало, и он оступился. Жеребцам этого было довольно — они сбили тело и почти одновременно опустили копыта. Тарх оказался хорош — одним запредельным усилием он рванулся под днище автомобиля. Единороги бешено бросились на машину, пытаясь её опрокинуть и достать спрятавшегося под ней — «УАЗ», сотрясаясь и роняя последние стёкла, отлетел метра на полтора, но не перевернулся, лишь пропахав колёсами полосы на пыльной земле. Со своей точки я хорошо видел, как боец, трясущийся в лихорадке предела, сдвинулся за машиной и теперь пытался подтянуть к корпусу сломанные конечности. Он был изувечен и явно больше думал о том, как выжить, чем о том, как добраться до нас.