Александр Афанасьев - Помни имя своё! [litres]

– Товарищ генерал… – начал докладывать вспотевший Гумеров, начальник отдела по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом – примерно в одиннадцать ноль – ноль неизвестный подросток бросил две боевые гранаты РГД-5 в скопление людей у входа в основное здание. Задержать его не удалось, при попытке скрыться, он получил смертельное ранение и…

– Вышли все! – прервал доклад генерал.

Обычно – за такими словами следует объяснение либо подтверждение приказа уже на повышенном тоне и нередко матом. Но генерал просто сказал таким тоном, которым говорят «молодец» и спокойно сидел и ждал, не собираясь повторять. От этого было страшнее всего – сидевшие здесь бойцы бюрократического фронта привыкли к истерическим крикам и мату, но не привыкли и не могли привыкнуть к спокойным и четким приказам…

Зашуршали стулья. Стараясь ни на кого не смотреть, члены коллегии поднимались со своих мест…

– Гумеров, останьтесь.

Каждый в этот момент, каждый! – испытал злое торжество. Они вроде как работали вместе – но когда кто-то попадал в неприятности – все это воспринималось со злобной радостью, упавшего – всегда запинывали. Каждый имел свой кусок, который определялся не должностью – все были примерно равны а тем, кто их поставил и что они в состоянии были отхватить. Как только кого-то отдавали на заклание – остальным доставалось больше, а новичкам – приходилось начинать с нуля этот путь под горячим и неласковым солнцем…

Гумеров медленно опустился на стул.

– Что такое Ассоль? – спросил генерал.

Гумеров ничего не ответил.

– Цемент-М?

И на этот вопрос – ответа не было.

– Бригантина?

Гумеров побледнел

– Напомните, вы указали доходы от этих фирм в декларации? Или запамятовали?

– Товарищ генерал…

– Нет, я все-таки не могу этого понять… – с холодной злобой перебил генерал – вам ничего не бывает за ваши провалы, которые сплошь и рядом. Вам ничего не бывает за то, что каждый из вас занимается всяким леваком. Мне насрать на какой машине ездит ваша жена и в каком университете учится ваш сын и на какие деньги все это было приобретено. Я не задаю вам ни единого вопроса по тому, что меня прямо не касается. Теперь ответьте мне на вопрос – какого… вы ведете себя как студентки, подхватившие сифак, а? Какого хрена вы не можете вовремя прийти, и сказать что происходит, чтобы я знал, чего ждать. Какого хрена вы не можете ничего сказать, когда я спрашиваю вас в лоб – а вместо этого либо блеете как бараны, либо пытаетесь вешать мне лапшу на уши. Какого хрена происходит?!!!

Гумеров – содрогнулся от генеральского крика. Он понимал, что на сейчас раз палку перегнули. Учитывая то, что произошло в Ижевске – по любому чиху будут оргвыводы. А он сейчас совершил самое страшное, что только можно совершить – он подставил своего начальника. Это не прощалось, за это тебя вышвыривали из системы, за это отбирали все и пускали семьи по миру, за это могли просто – напросто убить. Без лишних разговоров – убить и все.

– Товарищ генерал… в мыслях не было… опер один мой, гнида…с огнем решил поиграться… тварь…

– Кто?

– Онищенко… убью, с…у.

– Подробнее.

Гумеров – лопнул, как говорят – до самой ж..ы. Вывалил все что знал – торопливо, в самом деле – как институтка, сифак подхватившая. Генерал молча слушал, прикрыв глаза…

Генерал молча выслушал покаянную, бессвязную историю. Его опыт подсказал – правда. Другого – от этих баранов ждать не стоит. Когда Гумеров закончил говорить – генерал шваркнул ладонью по столу. Этот звук – прозвучал как выстрел…

– Долбоебы… – тяжело и страшно подытожил Толоконников – твари скотские. С огнем играете, б…и, а как тушить – ко мне бежите. Ублюдки. Хапаете, и ртом, и ж… что можно и что нельзя. Смотрите, как бы не подавиться…

– Да не сказал он мне ничего, гнида! – разразился криком Гумеров – он, козел, сам все это задумал! БМВ себе купил, тварь, бабы у него какие то! Совсем от рук отбился.

– За подчиненных ты отвечаешь.

– Да знаю я, Владимир Всеволодович, я…

– Только не клянись… – перебил генерал – все равно не поверю…

И снова – молчание.

– Где сейчас этот… ижевский?

– На третью его отвезли. До этого – тут допрашивали. Не в основном здании.

Под этим словом третья – значилось кое-что, что при раскрытии могло вызвать скандал общероссийского значения. Подобно ЦРУ США – российское ФСБ в рамках борьбы с исламским терроризмом начало создавать тайные центры передержки, допросов, пыток, заключения. Начали пропадать люди… началось все это в Москве после взрыва Домодедово, а теперь люди пропадали по всей России, сотнями в год. Их содержали, допрашивали, убивали в замаскированных под обычные коттеджи, склады, коммерческие здания фирмы, попытки написать об этом жестко пресекались. Это можно было оправдать тем, что теперь это стало стандартной мировой практикой борьбы с терроризмом, ФСБ всего лишь переняло опыт ЦРУ – а исключительная общественная опасность исламского экстремизма оправдывает любые меры против него. Наверное, это и самом деле было так. Разница была лишь в том, что ЦРУ поступало так с гражданами чужих стран – а ФСБ – со своими гражданами.

И впервые – там оказался один из своих.

– Он все еще там?

– Да… наверное.

– А взрыв у дверей?

– Этот… шакаленок какой-то! Из отмороженных, это тут вообще не причем. Гранату взял и мстить пошел!

– Так…

Генерал принял решение. Достал из стола несколько листов бумаги.

– Пиши.

– Что писать…

– Как было пиши. Попробую пока тебя отмазать…

Генерал вышел из кабинета. Вместо него зашел адъютант, устроился у двери, сверля Гумерова внимательными и жестокими глазами.

Вздохнув, Гумеров достал ручку и стал писать…

Генерал вернулся через полчаса, с довольным видом. Отобрал бумаги, бегло проглядел. Взглядом приказал адъютанту выйти.

– Вот и молодец…

Толоконников протянул руку – и Гумеров плача, приник к ней губами. Он не сомневался – что только что спас карьеру и возможно, жизнь. За пределами Управления жизни нет! Кто нормально уходит – тот и на гражданке нормально живет, при случае – помогут, поддержат, прикроют. А тут… Вышвырнут, намекнут кому надо, что этот – изгой, ни помощи ни защиты ему не будет. И на него – накинутся и растерзают – все, кого он переехал, кого обокрал, кого построил. Растерзают, по миру пустят… хоть в петлю. А его коллеги – будут с улыбкой на все это смотреть.

Гумеров, до этого относившийся к твердо националистической, башкирской платформе, еще при Муртазе Губайдулловиче стоявший у истоков агрессивного башкирского национализма и сейчас втихаря работающий против Толоконникова – обрел нового хозяина и новую команду. Поцелуй руки был символом, проштрафившийся – и на колени готов был встать и ботинок поцеловать [31] Преувеличение? Увы, нет. Есть немало свидетелей – как и на колени бухались и в ноги бросались. …