Михаил Тихонов - Камер-паж Её высочества. Книга вторая. Часть первая

— Миледи! — чуть приостановившись, проскрипел он, хриплым от сдерживаемой ярости голосом. — Я жду вас в моем кабинете через… — он запнулся, очевидно, прикидывая, когда ему будет удобней с ней встретиться, — … через час! — наконец, решил он.

— Хорошо, милорд! — поспешно, склонив голову, ответила его супруга. Граф, сухо кивнув в ответ, быстро прошел в замок по коридору из расступившихся слуг и других домочадцев. Бриан, его друг детства, и, заодно, ближайший советник, поспешил за ним.

Пожалуй, из всех, с кем графа сводила жизнь, он доверял только одному человеку — Бриану. Даже супруге он доверял меньше, гораздо меньше! Да что там! Даже, несмотря на то, что она родила ему трех сыновей, он до конца так и не смог доверять ей, памятуя, что родилась и воспитывалась она в Империи — колыбели интриг и коварства.

Граф, громко звеня золочеными шпорами, прошел в свой кабинет, по дороге так никого и не встретив — слуги предусмотрительно убирались с его пути. Войдя в кабинет, он подошел к шкафу из курбарила — редчайшего вида деревьев, произрастающих только в одном месте известного людям мира, стоящему у стены и, открыв искусно украшенные резьбой дверцы, достал оттуда большую стеклянную бутыль и два стеклянных бокала на невысоких, толстых, витых ножках.

Не поставив, а раздраженно шлепнув все это на свой рабочий стол, на котором в данный момент не было даже клочка бумаги, он так же небрежно плюхнулся в свое любимое рабочее кресло и, махнув небрежно рукой в сторону двух стульев, стоящих у стены, буркнул своему другу и советнику, зашедшему в кабинет сразу после него и до сих пор стоящему у двери:

— Давай, Бриан, подтаскивай поближе стул и садись! Разговор будет непростым!

Бриан, молча, подхватил у стены первый попавшийся стул, подтащил его к столу с другой стороны от графа и, поставив его точно напротив своего друга и сюзерена, сел и всей своей позой и выражением лица показал, что к разговору готов.

Бриан молчал, молчал и его сюзерен. Пауза длилась уже несколько минут, за которые граф пытался успокоить ярость, бушевавшую внутри всю обратную дорогу к замку. Пытался, но у него получалось откровенно плохо. Как же эта гадская магиня его разозлила! Порвал бы, как Тузик тряпку! Порвал бы, если бы смог! Он вдруг понял, что успокоиться у него не получится, а начинать разговор в таком состоянии он считал неправильным.

— Мне необходимо выпить! — наконец, прервав молчание, громко произнес он и, взяв со стола бутылку, не спрашивая своего советника, наполнил два бокала. Взяв один со стола, кивком побудил Бриана взято второй.

— Ну, — произнес граф, чуть приподняв свой бокал, — будем толстенькими!

— Будем! — согласился с ним Бриан, тоже чуть приподнимая свой бокал, после чего опрокинул его себе в рот.

Граф неодобрительно покачал головой, но последовал примеру своего друга. Выпив, он сразу же наполнил бокалы по новой.

— Ты бы не гнал, — предупреждающим тоном заметил Бриан, — а то разговора не получится!

— А! — махнул рукой граф. — Да меня настолько взбесила эта стервозная магиня, что мне нужно успокоиться! В таком состоянии я тоже не смогу нормально говорить! Мне, вообще, хочется ругаться, и все! У меня даже слов нет — остались либо буквы, либо целые выражения!

— Ладно! — понятливо кивнул его друг и поднял свой бокал. — Тогда по второй!

Он сделал приглашающий жест, потом приподнял свой бокал и произнес:

— Ну, будем толстенькими!

— Будем! — согласился граф и, приподняв свой бокал в ответном жесте, выпил его мелкими глотками.

Бриан опять, буквально вонзил бокал себе в горло.

— Эх! — сокрушенно покачав головой, пробормотал начавший успокаиваться граф. — Всем ты хорош, друг мой, но вот не хватает тебе воспитания! Как был деревенщиной, так им и остался! Ну, кто так пьет эльфийское вино по триста золотых за бутылку?

— А! — легкомысленно махнул рукой его друг. — Должен же у меня быть хотя бы один недостаток!

Граф расхохотался, глядя на лукавое выражение лица своего советника.

— Все, все! — замаха он руками на Бриана. — Я уже спокоен! Все!

Он как-то облегченно выдохнул.

— Все! Спасибо тебе! Наконец-то я успокоился! Ты знаешь, — продолжил он, — так меня взбесила эта дамочка, ну просто ужас!

— Понимаю! — кивнул головой Бриан. — Меня тоже! Знаешь, как мне жалко мой доспех! Когда я себе скоплю на такой же?! Да и Боливара моего мне жалко! Сколько мы с ним были вместе? Я его взял еще жеребенком! — продолжал он сокрушаться. — Одно греет душу — что ей столько коней не нужно, поэтому можно попробовать договориться и выкупить и коня и доспех. Ну, попытаться, во всяком случае!

И он уставился в потолок, что-то просчитывая. Он всегда так делал, как подметил граф, когда пытался найти решение чего-то сложного или принять непростое решение.

— А не хочешь все это получить обратно даром? — осторожно задал вопрос граф. — Ну, не совсем даром, — уточнил он, — но платить не придется! — и, через паузу, поправился. — Во всяком случае, золотом — точно!

Бриан, пораженный предложением своего друга и сюзерена, некоторое время молчал, что-то обдумывая, а потом просто покачал головой, видимо, догадавшись о планах графа.

— Ты же хочешь напасть на них, когда они будут возвращаться в Ренк, да? — он посмотрел на графа.

— Да! — тот не стал наводить тень на плетень, да и от кого таиться, от своего единственного друга? Увы, теперь единственного, после нелепой гибели их третьего друга — Джефа, по прозвищу Толстяк. Он был худым, как будто его не кормили, наверное, несколько лет, хотя в детстве он действительно сильно недоедал.

Джеф был из очень бедной семьи, даже бедней, чем семья Бриана. Они впервые встретились жарким летом на речке, куда еще восьмилетний Реджинальд втихаря, как он тогда думал, сбежал из замка.

Уж очень ему хотелось искупаться в реке, а не в бочке, которую ему наливали теплой водой каждый вечер. Вот он и сбежал как-то днем из замка на речку. Река протекала совсем недалеко от замка, поэтому заблудиться он не боялся.

Именно там он и встретил двух худых подростков, примерно его возраста, которые там удили рыбу. Быстро сорвав с себя всю одежду, будущий граф с разбега прыгнул в реку, благо в этом месте было мелко, присел, погрузившись в воду по шейку, и начал руками шлепать по воде, поднимая целые мириады брызг.

— Эй, оглашенный, — вдруг услышал он чей-то негромкий голос, звучащий угрожающе. — А ну прекращай! Ты нам всю рыбу распугаешь!

Обернувшись к берегу, он увидел паренька, примерно его возраста, одетого в какие-то лохмотья, свидетельствующие, как догадался юный Реджинальд, о невысоком общественном статусе паренька.

— Да как ты смеешь, смерд, указывать мне, что делать, а что нет? Да ты знаешь, кто мой отец? — вспылил будущий граф.