Александр Рулев - Зона притяжения

— Вам действительно ничего не сказали!!! Теперь я вижу, что вы не врете.

— Мы знали только что испытаем спутник связи.

— Вы хотя бы осознаете, какой груз ответственности лежит на вас?!!

— И да и нет. Ведь я был пешкой в чужих руках. Но стоит об этом подумать, как становиться не по себе…

В комнате воцарилась гнетущая тишина. И мне действительно стало не по себе. Вначале неприятно защемило в груди. Потом перед мысленным взором закружились лица Цыплакова, Робертсона, Грина, Маккола и Осаки — погибших членов экипажа МКС, затем лицо жены, родителей и многих других. Все они смотрели с укоризной за то, что я разрушил их привычный мир. Нажал маленькую кнопку на дурацком Устройстве, и миру конец…

Я очнулся от прикосновения руки подполковника. Положив ладонь на мое правое плечо, он тихо произнес:

— Мужайтесь, Добрынин, мужайтесь. Нам еще предстоит сообща выбраться из этого…

Хоменко вернулся к столу, достал из ящика маленький карманный приемник и, вставив наушники в уши, стал крутить ручку настройки.

— Только шум, — спустя какое-то время сказал он.

На мгновение мне показалось, что я тоже слышу шум, раздававшийся из приемника Хоменко. Вскоре я услышал отдельные крики, топот тяжелых армейских сапог. Во дворе началось какое-то оживление. Я бросился к отрытому окну и увидел, что люди бегут в разных направлениях. Бросив взгляд на соседние строения, я обнаружил на крышах много солдат и гражданских.

— Да что там случилось?! — наконец опомнился подполковник.

— Кажется, они что-то увидели…

Заметив нас, пробегавший мимо солдат притормозил.

— Товарищ подполковник, там самолеты! — махнув рукой на север, крикнул он и помчался дальше, очевидно на крышу ближайшего дома.

— Бардак! Никакой дисциплины… — буркнул Хоменко и подошел к шкафу. — Идемте, на крышу штаба, я возьму бинокль.

Не прошло и минуты, как мы, поддавшись общей суматохе и позабыв о естественной предосторожности, очутились наверху. Видимость составляла не более трех километров. Налетевший утром ветер так и не сумел полностью развеять проклятый смог. На севере почти на границе видимости мы увидели метавшиеся в небе силуэты самолетов.

Тем временем Хоменко настроил бинокль и с удовлетворением в голосе произнес:

— Действительно самолеты.

— Но вопрос чьи?!

— Похожи на наши «сушки». Но лучше гляньте сами.

Приняв бинокль, я неожиданно заметило, что среди самолетов металась «ласточка». Мелькали огненные шарики ракет, а если прислушаться, то становилось слышно громыхание бортовых орудий.

— Там идет бой, — произнес я, и словно в подтверждение моих слов один самолет неожиданно вспыхнул и, оставляя в небе темный след, резко пошел вниз.

Едва самолет скрылся за крышами домов, как до нас донесся грохот, а к небу взметнулись всполохи пламени, затем повалил черный дым. Со всех сторон посыпались ругательства.

Кроме нас на крыше очутилось немало народу. В том числе двое радистов, зачем-то притащивших полевую рацию.

— Кто приказал? — строго спросил их Хоменко.

— Мы это… — замямлил сержант.

— Понятно, самодеятельностью занимаетесь!

— Прикажете отнести обратно?

— Ладно, черт с вами, разворачивайте!

— Вряд ли у них получиться, — засомневался я, вспомнив, как мы с Робертсоном безуспешно пытались связаться с вертолетом, пролетавшим гораздо ближе, чем эти самолеты.

Бой между тем продолжался. Все заворожено наблюдали за поединком в небе. Но лишь я да Титов со своими солдатами знали, с каким опасным противником имеют дело наши летчики. Поэтому когда прямо в воздухе разлетелся второй самолет, я нисколько этому не удивился. Удивляло другое — что они так долго держались.

— Будет лучше, если мы окажемся под крышей, а не на крыше, когда она добьет самолеты и, не дай бог, пролетит над нами, — с этими словами я вернул бинокль подполковнику.

— Та самая «птичка», которая накрыла отряд Романцева?!

— Да.

Хоменко уже хотел приказать, чтобы все покинули крышу, когда вдруг произошло чудо. На голубой лист небосвода словно кто-то пролил ярко-зеленые чернила. Брызги разлетелись по сторонам и стекли вниз.

Ошалев от неожиданности, я вырвал из рук подполковника бинокль и прильнул к стеклам. «Ласточки» больше не было! Летчики сбили ее!!!

— Сбили!!! Они сбили ее!! — вне себя от счастья, завопил я.

Стоявшие рядом вояки подхватили мой клич, за ними люди на соседних крышах, и вскоре вся часть вопила резанная.

— Сбили!!!

— Ура-а-а-а!!

— Сбили!!!

Те, у кого было оружие, стали палить в воздух.

Самолеты еще немного покружили над местом боя, а затем направились на восток. Радисты вопили что есть мочи, но их естественно никто не слышал.

— Как назло под рукой ни одной сигнальной ракеты! — удручено произнес подполковник, провожая взглядом улетавшие самолеты.

Впрочем, он ошибся. На всю бригаду все же нашлось несколько догадливых, и с территории части в небо поднялись три ракеты. Не прошло и нескольких секунд, как самолет, летевший последним, сделал разворот в нашу сторону.

Все вновь завопили. И раскатистое «ура» незаметно слилось с нарастающим грохотом реактивного двигателя. Штурмовик на бреющем полете пронесся над нами и вновь пошел на разворот. Кто-то из вояк запустил еще одну сигнальную ракету.

— Наш! — стараясь перекричать шум рявкнул Хоменко. — «Сушка».

Самолет тем временем сделал над частью круг, а потом под радостные крики свил над нами восьмерку и, качнув крыльями, ушел на восток.

— Значит, будем ждать вертолета, — услышал я от Хоменко, когда грохот реактивных струй стих.

— Вопрос, долетит ли он…

— Будем надеяться.

— Товарищ подполковник, мы ничего не слышали!.. — надрывая связки, доложил радист.

Все еще продолжали по инерции кричать и свистеть вслед улетевшему самолету. Поэтому приходилось говорить громко, чтобы услышать друг друга.

— Да нет! — перебил второй, — кажется, что-то было. «Держитесь» — вот так, кажется, они передали.

Хоменко кивнул.

— Хорошо, свертывайте агрегат.

Мы уже было направились к выходу, когда на крыше появился полковник. Он тяжело дышал, запыхался, кроме того, от него как обычно сильно разило спиртным.

— Иваныч! Ну че тут? Самолет говорят…

— Все нормально, Никита Семеныч, будет помощь, — подхватив качающегося полковника, Хоменко повел его вниз.

Весь остаток дня я бесцельно шатался по территории части. Мне определенно начинало везти. Вокруг ничего не взрывалось, не гибли люди и, самое главное, я наконец-то получил реальную поддержку. Оставалось только дождаться вертолета, если конечно верить сигналу, который дал летчик штурмовика. Люди заметно повеселели. Того уныния и растерянности, которое было вчера, и след простыл. Однако мой оптимизм был куда осторожнее, чем у военных. Ветер стал затихать, и город вновь погружался в объятия смога. А вертолета меж тем все не было. Я понимал, что если он не прибудет в ближайшие полчаса, то просто не обнаружит наше местонахождение. Поэтому в лучшем случае нам следовало ожидать его завтра утром. И то при условии, что завтра ветер хотя бы немного развеет дымовую завесу…