Александр Рулев - Зона притяжения

— Вы что свихнулись?! — заорал я.

— Ладно, хер с ним пусть живет! — Парышев стер кровь, потекшую из ноздрей. — Сейчас не до него!

Честно говоря, я не понимал причину их спора, но чтобы увести разговор в другое русло сразу же спросил:

— Что это за ящики?

— Гранатометы, — пояснил офицер.

— А что с воздушной атакой?

— Они больше не появлялись. Уничтожили всю технику и пропали…

Парышев раскрыл ящик и со словами: «Посмотрим, что за таракан тебя напугал» вынул оттуда пару «тубусов» РГП.

Молодой офицер хотел что-то ответить, но сильный глухой удар по крыше здания заставил его замолчать. Стены задрожали, с потолка посыпалась штукатурка.

— Она запрыгнула на крышу! — завопил кто-то из солдат.

Все засуетились. Парышев зачем-то всучил мне один из «тубусов» и ломанулся к ближайшему укрытию. Не прошло и пары секунд как нечто тяжелое и большое рухнуло напротив широких окон столовой, и пол под ногами содрогнулся.

Первое что пришло на ум — гигантский, размером с грузовик, богомол. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Чудище лишь в общих чертах походило на земное насекомое, вероятно также как и летающая тварь на ласточку. Панцирь или кожа монстра постепенно меняли свой цвет, подстраиваясь под окружающую среду. Две пары конечностей держали страшилище на земле, а третья пара вместе с большой остроносой головой поворачивалась прямо в нашу сторону…

Бред! Этого не может быть! — твердил рассудок, но бесшумные «пули», которые выплевало из себя чудовище, уже решетили тела, деревянные столы и прочую мебель. Слышались только человеческие вопли да барабанная дробь «пуль» попавших в стены. Но почему-то ни одна из них не угодила по мне, словно вокруг было защитное поле.

Неожиданно барабанная дробь стихла. Все замерло. На полу распластались тела убитых. Похоже, я остался один.

— Стреляй! — вдруг услышал я знакомый бас старшины.

Он прятался за колонной и выпученными глазами смотрел на меня.

— Чего ждешь?! Стреляй, идиот!

Лишь после этих слов я сообразил, что уже давно присел на одно колено и положил гранатомет на правое плечо. Я сделал это чисто машинально, но ума не приложу, как мне удалось привести оружие в боеготовность. Руки сделали это сами собой.

— Е… твою мать! Стреля-я-я-й! — заорав благим матом, старшина окончательно привел меня в чувства.

Но стоило пальцу надавить на спуск, как я ощутил сильный удар по лицу, и в голове будто взорвалась бомба…

Я упал на песок, а сверху навалилась Галька.

— Ну что не ожидал, муженек?!

— По правде говоря, нет, — недоуменно произнес я. — Как тебе удалось подкрасться?

— А вот так! — сказала жена и чмокнула меня в губы. — Недотепа ты у меня… как же ты полетишь в космос?!

— Как-нибудь так, — ответил я и повалил ее набок.

— Ой, что это! — завизжала Галя. — Горячий…

Она подняла с песка серебристый диск.

— Талисман какой-то. Точно… ты его у рыжей продавщицы взял! Я видела, как она на тебя пялилась! Ну, как дай его сюда, стервец!

— Какая я еще рыжая продавщица? Я вижу этот диск впервые!

Я потянул странный талисман к себе. Солнце отражалось от диска и слепило глаза. Я едва разглядел, что на серебристой поверхности выделялись какие-то непонятные иероглифы.

Черт побери, удивленно думал я, мы уже вторую неделю здесь, но я не помню никаких рыжих продавщиц. Здесь вообще все темненькие за исключением приезжих.

— Отдай!

Стоило ей рывком потянуть диск на себя, как в шею впилась веревка.

— Погоди, я чего-то не понимаю?! Не покупал я никакого талисмана и уж тем более не надевал его на шею!

Галька вновь навалилась сверху и вдавила меня в песок.

— Да врешь ты все! Отдай говорю! — не унималась она, продолжая тянуть диск на себя.

Я сопротивлялся, как мог, но она все тянула и тянула…

Неожиданно пальмы и море за ее спиной потеряли объем, поблекли и превратились в обыкновенный рисунок на стене. А сама Галька вдруг стала мужиком.

— Не дам! — вырвалось из моих уст, но я не услышал себя.

Мужик резко отпустил диск и в ужасе отпрянул от меня.

— Не… не может быть! — дрожащим губами произнес он, застыв надо мной на коленях.

Только теперь я понял, что лежу на полу в каком-то помещении, на стене которого нарисована примитивная картинка маленького острова с тремя пальмами.

— Я был в полной уверенности, что вы мертвы, Добрынин! — произнес мужик.

«Как я тут очутился?» — хотел спросить я, но вместо слов из горла вырвался неразборчивый хрип. Мне понадобилось изрядно прокашляться, прежде чем я смог говорить.

— Как я тут очутился? — наконец выдавил я хриплым едва слышным голосом.

Лицо мужика было мертвецки бледным, но выражало скорее не ужас, а ужасное удивление.

— Я приказал перенести ваше тело… вас сюда временно…

— Меня что хватил солнечный удар?

— Солнечный удар!? — брови мужика поднялись еще выше (хотя куда уж выше).-Добрынин вы что ничего не помните? Вас же растрясла та чудовищная тварь!

Тварь?! Это он о моей жене, что ли?!

— Поскольку у вас кроме этого устройства ничего не осталось, я решил передать его командованию, чтобы они доставили вашим.

— Диск что ли? — его слова напомнили, что я по-прежнему держу в руке странный предмет, который был единственным связующим звеном между настоящим моментом и тем, что происходило со мной каких-то две минуты назад. Или не происходило? Может быть, мне все привиделось? Или наоборот, эта комната с глупым рисунком на стене и незнакомый мужик — галлюцинация?

Диск отражал свет, проникавший через окна за моим затылком. Свет становился все сильнее, пока не стал таким невыносимо ярким, что мне пришлось закрыть глаза. И тут я словно очутился в кинотеатре. За несколько секунд невидимый киномеханик промотал недостающий отрезок моей жизни. Возвращение памяти произошло настолько быстро, что от переизбытка эмоций я чуть было не потерял сознание.

— Боже!!! Нет!!!! — простонал я.

Три с лишним года отделяли пляж на берегу далекого теплого моря и глупый рисунок на стене.

— Сколько я пролежал?

— Часов восемь, — ответил подполковник Хоменко. — Я был в полной уверенности, что вы мертвы… слишком много ранений… Это невероятно.

Хоменко по-прежнему не мог придти в себя, поэтому говорил сбивчиво, что-то бормоча себе под нос.

— Не может быть… не может быть, — как заклинание твердил он.

Впрочем, и я был растерян не меньше подполковника. В голове царил кавардак.

Выходит, я умер! Умер не клинической смертью, умер по настоящему и был трупом целых восемь часов! После чего воскрес!

И остался самим собой. Или со мной произошли необратимые изменения, которых я еще не замечаю?

Бред…

Однако, черт возьми, я предвидел возможность этого. Мое тело не просто быстро восстанавливается. Оно бессмертно! Или же бессмертно пока это необходимо твари, что поселилась внутри?!