Марцин Подлевский - Прыгун

– Допустим, – Грюнвальд с трудом поднялся с кресла. Он отвратительно себя чувствовал и собирался пройтись за флюидом. Доктор Гарпаго наверняка был бы в восторге. – Дай полную тягу. Хочу влететь в эту проклятую дыру как можно скорее.

– Так точно. В данной ситуации мы доберемся до главной трассы примерно через два часа сорок пять лазурных минут.

– Мы живы? – послышался тихий вздох Эрин. Первый пилот вышла из стазиса, как и воскресшая непонятно когда молчавшая Пинслип Вайз.

– Да, – ответил Миртон. – Хакль, Вайз, берите на себя управление. После того как зададите траекторию, можете отдохнуть. Нам всем нужно отдохнуть… Арсид, иди в боевую рубку. Поставь легкую автоматику на случай непредвиденной встречи. Месье?

– Да-а? – пробормотал воскресший механик.

– Проверь машинное отделение. Тански? Эрин, ты его уже воскресила? Он был жестко подключен в Сердце…

– Я тут, – послышался слегка охрипший голос компьютерщика.

– Хорошо. Полный скан всех систем.

– Ясно.

– Сейчас принесу вам флюида, – пообещал Миртон. – А когда все сделают то, что от них требуется, и отдохнут, – добавил он, выходя из стазис-навигаторской, – прошу всех в кают-компанию. Не спешите. Назначаю собрание через два часа.

– Флюид? Терпеть не могу эту дрянь, – простонал Месье. Ему ответила тишина – лишь ему одному хватило сил хоть на какой-то комментарий.

Они летели.

Задание траектории на автопилоте, благодаря указанным Пин данным, заняло у Эрин около двадцати лазурных минут. Окрестности показались ей почти пустыми, не считая отчетливо видимой большой звезды призрачного типа с обозначением NGC 1624-2, с высоким магнитным полем и солидным периодом обращения. Видимо, их несколько снесло, но локационная погрешность была не слишком велика. Сектор NGC 1624, известный также под названием Коллиндер-53, представлял собой большое открытое скопление, которое, впрочем, трудно было назвать сектором – для этого оно было слишком велико и потому делилось на локационные сектора поменьше. Их интересовал его самый далекий, все еще находящийся в Рукаве Лебедя фрагмент – как и всех путешественников и торговцев, пытавшихся быстро добраться до лежавшего по другую сторону Прихожей Куртизанки сектора NGC 637, пребывавшего в нежных объятиях Рукава Персея. «Кажется, Гарпаго что-то говорил про тот Рукав, – вспомнила Хакль. – Что-то насчет проблем.

Доверие. Смогу ли я довериться Миртону? Что там сказал тот стрипс, когда меня поймал? Что-то насчет анализа, которому он подверг Грюнвальда. Какой-то бред насчет того, что шансы на успех секты возросли почти до девяноста процентов. Не хочу об этом думать», – решила она, но факты все равно то и дело всплывали в памяти.

То, как он постоянно делал все, чтобы они не пострадали от послеглубинной болезни. На этот счет у него была некая навязчивая идея. Не так ли погибла его предыдущая команда? И когда он чудом спас Вайз. И наконец, когда он заявил, что доверяет ей, Эрин Хакль, и попросил, чтобы и она доверилась ему.

«Все равно, – подумала она, делая очередной глоток сладковатого флюида. – У меня больше нет на все это сил.

Скорее всего, я разорву контракт, – поняла она. – Уйду, как только мы причалим к какой-нибудь станции в Рукаве. Интересно, поступят ли так же остальные? Понятия не имею, что сделает тот чокнутый, сидящий в Сердце, или Вайз… но Месье, похоже, уже сыт по горло. А Рукав Персея – не Рукав Лебедя. Это начало Внутренних систем, подступы к цивилизации. За торговым контрактом достаточно лишь руку протянуть. Рукав Персея – это больше возможностей. Больше солнечных систем, больше шансов… и напастный Альянс. Так или иначе, должно быть лучше. Если найду кого-нибудь, кому смогу доверять. Так же, как Миртону», – промелькнула у нее мысль, но она подавила ее очередным глотком флюида.

По мере проверки состояния «Ленточки» становилось ясно, что за всю аферу в 32С они заплатили относительно недорогую цену.

Все указывало на то, что стрипсы отлично сделали свою работу. Плазменная установка, в чем они уже успели убедиться, была отремонтирована, так же как и корпус. Магнитное поле пошаливало, кроме того, у них была основательно опалена корма, а также имелось десятка полтора вмятин, но все эти дефекты вполне можно было устранить на обычной верфи. Месье жаловался, что больше всего проблем будет с эмиссией поля. Он уверял, что может обойти несколько поврежденных энергетических кабелей и перенаправить заряд реактора, но ремонт мог занять часов пятнадцать, и механик сомневался, что успеет все закончить до входа в дыру.

Имелись также и плюсы. К удивлению Грюнвальда, Месье сообщил, что стрипсы полностью очистили и модернизировали гнездо для ракетной установки, и, если им удастся раздобыть около пятисот тысяч юнитов, они смогут смонтировать простую универсальную ракетную установку, обслуживаемую самостоятельным кастрированным искином. При наличии большей суммы уже можно было говорить о более нетиповых решениях, находившихся вне компетенции ОКЗ. Естественно, все это были лишь планы на будущее, и пока что Миртон не помышлял ни о каких быстрых приобретениях.

Во-первых, он все чаще задумывался о том, как оплатить торговцу очередные двести тысяч кредита, а во-вторых, не видел реальных перспектив быстрого заработка после того, как они потеряли груз лишайников. Разве что если продать Машину. Возможно, команда полагала, что его план именно таков – и отчасти так оно и было. Если, о чем Грюнвальд им уже говорить не стал, ему удастся отменить импринт.

Вопрос импринта Машины тяготил его по причинам, о которых он предпочитал не распространяться. Если бы речь шла о каком-то другом устройстве, компьютере или даже корабле, импринт можно было отменить. Достаточно было подключиться к системе и с помощью Гарпаго стереть из нее свой след, являвшийся чем-то вроде его отпечатка, духовной тени. Это было возможно, хоть и не просто. Иначе компьютер или корабль сохранили бы часть его самого – постоянно с ним связанную, соединенную невидимым лучом, который он ощущал бы постоянно, так же, как ощущал забытые фрагменты врачебных мониторов, части которых установили где-то в другом месте сразу после того, как он повредил их своим первым импринтом в здании ЦВКК Медикус. Почему это было именно так, он не знал и не хотел знать – лишь чувствовал, что в случае Машины все обстоит намного сложнее.

Импринт над ней был проведен аппаратно, без программных барьеров и контроля. В какой-то момент капитану показалось, что он сойдет с ума, глядя одновременно глазами Арсида и своими собственными, затерявшись внутри него в последний миг соединения. И, хотя импринт завершился успешно, Миртон вовсе не был уверен, что точно так же завершится его отмена.