Марцин Подлевский - Прыгун

И покрытым инеем.

– Термостаты, – заявила Хакль. – Проблемы с термостатами. Наверняка после обстрела. Месье обещал посмотреть.

– Температура не упала? – поинтересовался Гарпаго, садясь за стол и протягивая руку к блюдечку с жареными орешками. – Все еще выше двадцати градусов?

– Мне было холодно, – сказала Эрин, тоже садясь за стол. – В какой-то момент. Наверняка какие-то резкие перепады. Как Вайз?

– Скоро выйдет из лазарета. Ничего серьезного, – успокоил ее Джонс. – Обычный вывих запястья. Она уже подключена к «АмбуМеду». Может, еще дня два-три будет плохо двигаться рука.

– Чего хотите? Запрограммировать что-нибудь?

– Суп, если можно. Никакой белковой дряни.

– Ладно. Я тоже поем. У меня ни крошки во рту не было с тех пор, как все началось. – Хакль подошла к кухонному автомату.

В кают-компанию они попали почти через час после разыгравшейся в стазис-навигаторской сцены. Флот Зеро бомбардировал их требованиями и вопросами. Когда Грюнвальд рассказал о случившемся, стрипсы существенно сбавили тон. Тогда же начались «повторные переговоры», длившиеся в основном лишь затем, чтобы дать Месье время оценить размеры ущерба и того, что уже было отремонтировано. Слегка ошеломленный механик с трудом поверил, что они находятся в выжженном секторе 32С, которым владела секта стрипсов, с гатларкским эсминцем на заднем плане и Машиной в трюме. Не помня ничего из того, что случилось после приема на борт Тартуса Фима, на середине объяснений Эрин он попросту махнул рукой, заявив, что у него болит голова и что он хотел бы осмотреть механику корабля.

Когда тело стрипса перенесли на нижнюю палубу и поместили в трюм вместе с Машиной, Грюнвальд начал торговаться с Флотом Зеро. Какое-то время спустя он отослал из СН Хакль и Гарпаго. Вайз была в лазарете, но Миртону пока что был нужен все еще сидевший в Сердце Хаб. Можно было позволить себе немного расслабиться – продолжалась патовая ситуация, которую стрипсы лихорадочно пытались переломить в свою пользу, но пока что безрезультатно.

– Нет, – возражал Миртон. – На очередного посланника мы не согласны. После того как предыдущий пытался нас убить, об этом не может быть и речи.

– Необходимо предоставление доступа к шлюзу. Необходимо принятие посланника. Необходимо…

– Нет. Поставьте себе новую симуляцию, в которой я взрываю корабль или иду к Машине и разбиваю ей башку. Сладким речам пришел конец. Мы были открыты для переговоров. Мы оказали вам доверие, но вы его не оправдали. Теперь играем на моих условиях.

– Необходимо заявление об отсутствии передачи необходимой информации для проведения успешной ситуационной симуляции. Необходимо заявление, что капитан прыгуна «Ленточка» Миртон Грюнвальд не передал данные относительно происхождения груза. Необходимо заявление, что груз мог быть похищен с территории герцогства, вследствие чего подверглась искажению симуляционная картина. Необходимо заявление, что ремонт завершен на восемьдесят шесть целых шесть десятых процента. Зарядка реактора завершена на семьдесят одну целую семь десятых процента.

– Что вы говорите! В самом деле? Весьма мило с вашей стороны. И еще более мило было бы, если бы вы нам сразу головы поотрывали, да?

– Необходима гарантия, что подобное желание может быть исполнено.

– Вы что, шутить пытаетесь или просто иронии не понимаете? – Миртон потер лицо. – На этом все. Отходите на безопасное расстояние. Мне не нужны тут никакие ремонтные фрегаты, никакие дроны, никакие стрипсы! Ждите, пока я сам проверю корабль. Если меня все устроит – летим к локационному бую Тестера.

– Необходимо дополнительное пояснение.

– Пожалуйста. Мы вместе прыгаем в следующий сектор. Летим к скоплению NGC 1624, возле Прихожей Куртизанки. Перед само́й глубинной дырой я выбрасываю вам груз в космос, а вы переводите мне остаток юнитов. Потом я влетаю в дыру. Таковы мои необсуждаемые условия. Так что молитесь, чтобы работал наш напастный глубинный привод, ибо, если вы что-то напортачили, свою любимую Машину больше не увидите. Конец связи.

– Необходимо… – начал крейсер, но Грюнвальд прервал связь.

– Хаб, – бросил он в интерком, – я иду в кают-компанию. Бери на себя дистанционное управление СН и отслеживай ситуацию. Принести тебе что-нибудь?

– Кофе. И флюида.

– Ладно. Подумай, что ты мог бы передать кастрированному искину, а то в конце концов свалишься. Одного трупа на борту нам более чем достаточно.

– Ясно, шеф.

– Вот и прекрасно. – Миртон вышел из стазис-навигаторской и направился в сторону кают-компании. На полпути он вдруг вспомнил об одной мелочи – не особо существенной, но удивительной.

После прыжка на Тестер у него не нашлось времени, чтобы выпить. И, похоже, даже не было такого желания.

В голове у Пинслип Вайз царил полный хаос.

Дело было не только в Месье и в том, что механик сперва пытался ее изнасиловать, а потом спас ей жизнь. И не в том, что буквально час назад ее едва не убил киборг или что она отстрелила ему голову. Не имело значения даже то, что в грузовом отсеке покоилось нечто такое, отчего она едва не лишилась чувств.

Из омута страхов на поверхность пробивалась лишь одна мысль: мысль о том, что она увидела нечто помимо льда, нечто, перевернувшее с ног на голову все ее прошлые догадки. Она пробилась сквозь холод… чтобы увидеть совсем не того, кого ожидала.

Женщину.

Если это вообще была женщина.

Так или иначе, все сводилось к одному – сошла она с ума или нет? В самом ли деле она чувствовала этот напастный холод? В самом ли деле «Ленточка» была… вот именно. Какой? С привидениями?

«Я с самого начала подумала, что с кораблем что-то не так, – вспомнила она. – Сразу же, как только Миртон показал нам прыгун. Потом опасения начали подтверждаться – странные звуки, нарастающий холод, видения краем глаза…

Я думала, это он. Я была почти уверена, что он вернулся и забавляется со мной. Он сам постоянно заявлял о моем «холоде» и одиночестве и в конце концов решил, что воздействовать на меня холодом будет даже весело. Ему нравилось меня мучить.

Все изменилось, когда его слова подтвердились. „Нечто времен Машинной войны“ и так далее. Мне нужно было убедиться, и я убедилась. Значит, это все-таки он?»

С нее было достаточно. Она должна узнать правду, какова бы та ни была.

«АмбуМед» тихо стрекотал, делая расчеты и проводя лечение. По всему кораблю слышался размеренный шум реактора. Какофония обычных для прыгуна звуков – приглушенные голоса, шаги, щелчки открывающихся дверей – напоминала биение сердца. Первый астролокатор «Ленточки» Пинслип Вайз начала слегка раскачиваться вперед и назад.

Хаб Тански порядком устал.

В отличие от остальных членов команды, он вынужден был постоянно оставаться на своем посту. Ему не мешало напряжение, связанное с непрерывным контролем состояния системы, взятием на себя части навигации или слежением за клавишей самоуничтожения. Хуже было с повторяющимся внесением несоответствий. Вопрос этот увлек его до такой степени, что он забыл даже об импринте.