Андрей Васильев - «Золото мертвых»

— В воскресенье жду. — Мама погрозила мне пальцем и вышла из кабинета.

Кстати — а он изрядно изменился с тех пор, как я был тут в последний раз. Вон картины на стенах появились, любимые мамины импрессионисты. Портрет Дали висит.

Вот ведь. Все Воронецкая предусмотрела. Ведьма и есть…

— И чем ты недоволен, мой милый мальчик? — поинтересовалась Стелла, когда минут через пять вернулась обратно. — Все же замечательно. Твоя родительница улыбается, впервые за довольно — таки длительный период. Кстати — ты редкостный паршивец, женишок. Так с мамой не поступают.

— Ну — ну, продолжай, — подбодрил ее я, отсалютовав стаканом с виски. Кстати, у нее в баре оказался довольно неплохой ассортимент выпивки. — Что дальше?

— Так вот — мама довольна, папа, глядишь, сменит гнев на милость, семья восстановлена. Ну, молодец я?

— Молодец. Только вот ты ведьма, Воронецкая. В чем твой изюм? Чего ради ты всю эту карусель завертела?

— Мой? — Глаза Стеллы опасно потемнели, она подошла поближе и закинула мне руки на шею. — В тебе. Знаешь, я все шутила, шутила, а потом подумала — почему бы и нет? Ты молод, симпатичен, перспективен, из хорошей, и что немаловажно, весьма зажиточной семьи. Ну по молодости и глупости психанул, но это все поправимо, все можно восстановить, включая права наследования. Опять же — за тобой Великий Полоз приглядывает, а это, знаешь, тоже веский аргумент.

— И ты решила выйти за меня замуж, — подытожил я.

— Именно, — подтвердила Стелла. — А почему нет? Тебе, милый, тоже с этого выгода немалая выйдет.

— Например?

— Я тебя не убью осенью, — лукаво улыбнулась девушка. — Разве мало? Хорошо. Все твои враги моими станут. Ты пока сам кое — как справляешься с бедами, есть такое, но надолго ли тебя хватит? А так — всегда я рядом буду. Причем не как союзница поневоле, а на идейно — практической основе. Разницу видишь?

— Становится интереснее, — проникновенно заявил я. — Что еще?

— Не наглей, Швецов, — посоветовала мне Стелла. — Не зли ведьму, не надо. Кстати — мне твоя мама понравилась. Славная женщина.

— Если хоть что — то, хоть волос с ее головы… — Я тоже обнял Воронецкую, причем очень крепко. — Знаю, что Покон запрещает родителей и детей впутывать в дрязги, но тебе, солнышко, законы не сильно писаны. Так вот…

— Да пошел ты. — Ведьма оттолкнула меня в сторону. — Все, как всегда, испортил! Тьфу! Даже замуж за тебя выходить расхотела.

— Ну нет — так нет, — развел руки в стороны я. — Экая досада!

— Да сейчас тебе «нет», — фыркнула ведьма. — По — моему будет, и не спорь даже. В чем — то ты ловок и силен, но тут тебе не вывернуться. Вопрос только в том, когда мы станем мужем и женой — до Змеиного дня или после. Нет у меня пока ответа на этот вопрос. И еще — в воскресенье ты идешь со мной.

— Не иду, — сразу же заявил я.

— Идешь.

— Не иду.

— Валера!

— Стелла, отвали. И вообще, я пришел по делу, но, чую, с тобой говорить не о чем. Чего я вообще повелся на все эти твои речи? «Я за бортом, мне конец». Кого я слушал, о чем думал, кого жалел? Еще подарок ей принес, хотел порадовать…

— Подарок? — заинтересовалась ведьма. — Какой?

— Какие, — уточнил я. — Их много. Но теперь — шиш тебе. Лучше пойду к Шлюндту, он меня более приемлемыми способами пытается охомутать.

— Он тебя пытается приручить, — посерьезнела Стелла. — Не спорю, я редкая дрянь, но тут уж извини, такова моя природа. Но я с тобой честна, по крайней мере настолько, насколько это возможно. А он при необходимости твою кровь по капле сцедит и продаст по максимально выгодной цене. Причем, как всегда, мило улыбаясь, с шуточками и прибауточками.

— Тут согласен. Ладно, убедила. — Я уселся на диванчик, где уже лежал мой рюкзак, и похлопал ладонью по колену. — Прыгай, невеста, буду тебя задаривать.

Стелла допила виски из стакана, и, к моему великому удивлению, сделала то, что я ей предложил.

— Вот, гляди. — Я развернул листочек с рисунком. — Новая цель. Это подвеска, по всему работы восемнадцатого — девятнадцатого века. Что примечательно — уже часа три с лишним прошло, как письмо к соискателям удачи отправил, а никто до сих пор не отозвался.

— Таких подвесок небось вагон и маленькая тележка, — резонно заметила ведьма. — Чего ты хотел? А это, тем более, даже не фото, а рисунок.

— Плохо, — вздохнул я. — Время идет.

— Что еще ты мне в клювике принес? — Воронецкая взъерошила мне волосы. — Ну, давай, показывай.

Я стряхнул ее с колен, раскрыл рюкзак, достал пакет, в котором лежали те вещи, которые я отнес к категории «хлам», и высыпал их на стеклянную поверхность стола.

— Ого! — вскочила на ноги Стелла. — Это красиво, Швецов. Моя доля от очередного клада? С тобой приятно иметь дело!

— Да вот еще! — осек ее я. — И не надейся, твоего тут ничего нет.

— Тогда к чему все это? — ведьма насупилась. — Хочешь показать мне, что ты ого — го? Мол, я теперь снова богатенький Буратино, а ты нищая парикмахерша? Я и так это знаю. Вот за что ты так со мной, Валера?

Голос дрожит от обиды, глаза влажно блестят, и светлые девичьи слезы готовы прочертить первые дорожки по нежной коже щек.

Ей бы в театр, да не любительский, а профессиональный.

— Стелла, не начинай свои игры, — попросил я. — Ты сказала «доля»? Не вопрос. Реализуй всю эту красоту, и десять процентов от полученной выручки твои.

— Тридцать, — быстро ответила Воронецкая, мигом забыв про то, что она смертельно обижена. — И это честная цена!

— Двадцать, таково последнее слово, — произнес я, беря в руки серебряный браслет. — И давай не будем цитировать стандартный диалог из посредственных сериалов. К тому же я не для личной наживы собираюсь все это продать, а для общего дела. Есть у меня ощущение, что оборотные средства окажутся не лишними.

— Аргумент. — Стелла оперлась руками на стол и уставилась на кучу вещей и монет, поблескивающую под лампами дневного света. — Ладно, тогда мои тут восемнадцать процентов. Уговорил.

— Твоя щедрость сопоставима только с твоей красотой, — иронично заметил я и пальцем подцепил серебряный браслет. — Кстати — это мой тебе подарок. Просто так, от души. И та цепочка с кулоном тоже твоя.

— Как это мило! — ведьма цапнула украшения. — Ну вот, а ты сомневался в том, что у нас все получится. Мы с тобой уже перешли в стадию подарков, еще немного, и дело все же дойдет до колец!

— Стелл, шутка, произнесенная два раза, уже перестает быть таковой, — поморщился я. — Так что заканчивай. И вот что еще. Постарайся сделать так, чтобы мое имя вообще никто с этими вещами не связал. Отлично понимаю, что куча заинтересованных лиц прекрасно знает, кто ты мне и кто я тебе, но все — таки попытайся.

Я отлично понимал, что Стелла не самый лучший сбытчик, но остальные — то были еще хуже. Да и сколько у меня тех остальных? Разве что Шлюндт, который мало того что тоже меня непременно надует, так еще и копать начнет, выясняя, откуда мне богатство привалило.