Юрий Никитин - 2039 [litres]

Он с воодушевлением указал на дисплей:

– Видите бенчмарки?.. Просто зашкаливает!.. Нам пришлось ввести свой градиент. Мощь на порядок выше предыдущей модели! Теперь бы добиться хоть какой-то стабильности…

– Действуйте, – ответил я. – А то народ уже всерьез обсуждает варианты, как будет здесь жить столетия. Потом, дескать, выйдем огромным племенем технологированных гуннов завоевывать мир!

Он странно посмотрел на меня.

– Мы тоже обсуждаем эти варианты. А вы нет?

Я покачал головой.

– Должны успеть здесь и сейчас. Хотя те сволочи наверху уничтожили хай-тек, но все равно… не ведают, что натворили. Краснокутский и прочие, что заварили это все, так и не поняли, остановить мгновение не получится. Будет долгая и малозаметная деградация всего общества. А потом ледниковый период убьет всех.

– А не адская жара?

– Или адская жара, – согласился я. – Что лучше?

– Выбираю жару, – ответил он. – Пусть все наверху сгорят. Твари. А вы, шеф?

Я двинул плечами.

– Не все ли равно? Наш изнеженный вид не выдержит изменений среды. Половина млекопитающих уцелеет, насекомые размножатся, муравьи переберутся и в Антарктиду, а люди просто вымрут. У нас уже нет первобытной ярости и дикой мощи.

Прошел месяц яростной, просто исступленной работы, когда Сюзанна вдруг подала сигнал тревоги, слышимый только мне.

Я моментально переключился на изолированный канал.

– Сюзанна?

– Шеф, – сказала она строго. – Нас отыскали.

Внутри меня все похолодело, я едва смог выговорить:

– Что… Кто отыскал?

– Военные, – сообщила она бесстрастно, но мне показалось, что уловил в ее голосе глубокое сочувствие. – Сверху. Хотят говорить с вами. Немедленно.

Я спросил мертвым голосом:

– Связь устойчивая?

– Были помехи, – ответила она, – но меры приняты.

– Соединяй, – ответил я обреченно. – Вот он недобрый час…

– Черный лебедь? – уточнила она.

– Серый, – определил я. – Такую возможность все же допускал, хотя вероятность была в два-три процента.

– Тогда включаю?.. На связи Шляхоцкий, командующий военными частями Подмосковья.

Я кивнул, через мгновение на экране появился крупным планом генерал, чуть похудевший за это время, заметно уставший, но глаза сияют победным блеском, а суровое лицо заметно потеплело при виде меня, словно встретил хорошего знакомого.

– Здравствуйте, Гарольд Анатольевич, – сказал он бодро, – все-таки рад, что вы уцелели!.. Хотя и противник, но достойный противник. Я вас уважаю совершенно искренне и уже почти побаиваюсь. Умеете делать совершенно непредсказуемые ходы!

– Правда? – спросил я. – По мне так совершенно предсказуемые.

Он чуть наклонил голову.

– Да-да, вам зримо на пару ходов дальше оппонента?.. Но в данном случае так уж сложилось, все козырные карты у нас. Хотя, как профессионал, выражаю искреннее восхищение тем мастерством, которое вы проявили при строительстве своего бункера!

– Спасибо, – ответил я сдержанно.

– И теми мерами, – сказал он почти с завистью, – что скрыли всю операцию от начала до конца!.. При той неразберихе в мире, все могло бы вообще остаться незамеченным. Тем более взрыв бомбы объемного действия в самом деле стер все следы вашего здания и даже соседних на полкилометра. Все были уверены, что вы погибли.

– И как удалось?

– Почти случайно, – сообщил он. – Хотя, конечно, потом все равно вас бы обнаружили, сейчас средства слежения за любой аномалией просто невероятные, но вы могли бы продержаться еще год-два. Но наши особо ревностные аналитики заинтересовались непонятными колебаниями магнитных волн под землей, что раньше не регистрировались в этом регионе. К нам сейчас сбежались все уцелевшие ученые, что готовы работать хоть на черта, только бы не выращивать огурчики в собственных роскошных коттеджах.

– Понятно, – сказал я. – Да, нам хотелось продержаться как можно дольше, чтобы гражданская война выгорела и все снова вернулись к мирной жизни.

– Уже вернулись, – заверил он. – Можете подняться, гарантирую жизнь и неприкосновенность. Никаких репрессий, никакого суда!.. Как вы наверняка знаете, хотя хаос еще по всему миру, но военизированные группы везде устанавливают контроль и пресекают беспорядки.

– А вы?

– Полный контроль над Москвой, – сказал он победно, – Подмосковьем и всей европейской частью!.. По ту сторону Урала воинские части наконец-то сконцентрировались и захватывают власть. Генеральный штаб, как вы знаете, разбежался, а когда кто-то начал напоминать о себе, его просто игнорируем.

– Идеология?

Он усмехнулся.

– Вы всегда задаете правильные вопросы. Мы признали правоту той части народа, которую называют неолудами, а они признали нас верховной властью. Консенсус. Потому больше никаких расправ. Вы тактику выбрали верную. Ярость простого народа угасла, он отходчив. Все просто живут и радуются. Вы проигравшие, а к проигравшим какая ненависть? Только снисхождение.

Я произнес с тоской:

– Как жаль, что вы на той стороне.

– Скажем мягко, – ответил он с плохо прикрытым упреком, – возмущение народа, вылившееся в такую… не совсем корректную форму, не лишено… Ваши же виднейшие ученые заявили о вероятности всемирной катастрофы, что повышается с каждым днем! Вот-вот грянет обязательно и уничтожит не только людей, но и планету…

– Мы намерены успеть раньше, – ответил я. – При сингулярности не будет никаких катастроф!

– Разве знаете, – напомнил он, – что будет при сингулярности?

– Да, – согласился я, – больше верим, чем знаем, хотя и научные сотрудники… Но как собираетесь, остановив нас, поддерживать прежний уровень благосостояния?

Он улыбнулся.

– Технарей и даже ученых мирового уровня среди нас не меньше, чем на вашей стороне. Даже больше. Мы просто остановили мгновение, как того хотел Фауст.

– То есть застой?

– Счастливое, – поправил он, – существование всего человечества. Болезни уничтожены, жизнь продлена даже непонятно на сколько, чего еще? Лучшее – враг хорошего. В погоне за лучшим часто губим и то, что имеем. Мы уже едва-едва вывернулись из-под ряда катастроф, что погубили бы жизнь, а то и планету, забыли?.. И с каждым днем возможность катастроф все больше. Это не мы, военные, говорим, а именно ученые мирового уровня!.. Так что среди ваших противников не только тупые и оболваненные массы любителей шашлыков и футбола, как подает ваша пропаганда!.. У нас думающие и совестливые люди, беспокоящиеся за само существование человечества! Давайте все решим миром?

– Давайте, – согласился я. – Мы, ученые, воевать не любим.

Он улыбнулся.

– Вас удивит, но военные не хотят воевать еще больше. Хотя бы потому, что первыми головы придется класть нам, а жить теперь так хорошо… Мы все еще предлагаем вам жизнь и свободу!.. Вам нужно всего лишь выйти из бункера и уйти. Я гарантирую, вас не тронут. У меня не добровольцы! Для армии дисциплина важнее всего.