Александр Рудазов - Апофеоз

А то и остров покрупнее. У островных королевств есть немалые преимущества.

– …Империя все еще остается империей! – раздавались гневные крики. – Прекратите делить ее на куски!

– Империя изжила себя много лет назад! – отвечали им. – Она распадется либо сама, как попало, либо будет разделена разумно, малой кровью!

– Это что, угроза?! Предатели!.. Сепаратисты!..

– А вы… а вы глупцы!.. Вы что, не отдаете себе отчета, что без единой идеи и управления такая гигантская империя обречена на распад?!

– У нее есть единое управление! Несколько реформ, уладить беспорядки, немного откалибровать работу органов – и все снова будет в порядке!

– И короновать нового императора!

– Ох, ну уж это извините!.. Мы уже прошли через эту стадию! Вы помните Громорокатрана?!

– Почему все вспоминают только Громорокатрана?! У нас был Бриар! У нас был Хоризакул! У нас был Азандр! И Парифату нужен новый император! Хотя бы выборный! Хотя бы символический!

– Должен вам сказать, мэтр, что вы круглый болван!

– Ах ты, сволочь!..

Когда-то конгресс был не более чем совещательным органом. Его создал император Азандр после разгона ордена Серебряных Магов. Просто подачка, небольшая уступка тем, кто считал, что Колдующий Император не должен решать все единолично. И до самого конца серебряного века конгрессмены просто выслушивали волю императора и голосовали, как тот хотел.

Но когда серебряный век сменился медным, когда был создан орден Медных Магов, когда императорский совет превратился в Конклав, а наместники провинций стали больше походить на вице-королей… конгресс забирал все большую силу. Становился все опасней и неуправляемей. Пускал корни. Из ручного парламента превратился в буйную вольницу чародеев-аристократов – и все реже оглядывался и на Конклав, и на Колдующего Императора.

Оопсан поднялся и вышел из ложи. Позади рухнула балка и что-то загорелось. Кого-то ударили стулом. Новое здание конгресса почти на десятую часть состоит из корония, но многие все равно ухитряются колдовать.

– Каждый день одно и то же, – устало произнес Оопсан, смыкая ладони и переносясь в малый дворцовый кабинет. – Я надеялся, что хоть кто-нибудь произнесет что-нибудь разумное.

– С нашим-то конгрессом? – фыркнул сидящий у проекристалла Ильтокелли. – Юноша, вы словно вчера родились.

Оопсан окинул сморщенного старца ровным взглядом. Ему самому перевалило уже за триста пятьдесят, но рядом с тысячелетним Ильтокелли он и впрямь мог показаться мальчишкой.

– Не вижу смысла вообще там присутствовать, – процедил Даскомедаль, ставивший отметки на карте. – Заседания конгресса каждый день повторяются с завидной регулярностью. Есть мнение, что их всех следует отправить вслед за императором.

– Я его не убивал, – сухо произнес Оопсан.

– Мы знаем, – хихикнул Ильтокелли. – Но слухи ходят. На каждый роток не накинешь платок.

Кроме Ильтокелли и Даскомедаля в малом кабинете присутствовала лишь Акк-Ва. Но она даже виду не подала, что заметила Оопсана. Финансовый советник слишком глубоко погрузилась в расчеты. Ее голова исчезла в серебрящемся смерче – там с бешеной скоростью мелькали иллюзии. В глазах старухи тоже рябило – она складывала, умножала, приводила к общему знаменателю.

– Наш бюджет трещит по швам, – меланхолично сказала она, поймав какое-то длиннющее число. – Я больше не уверена, что мы осилим Спектральную Сеть.

Оопсан ничего не ответил. Он прекрасно понимал, что нынешняя экономика Парифата – финансовый пузырь. Но зарубить Спектральную Сеть сейчас, после недвусмысленной воли последнего императора… почти что его предсмертного желания… Оксатти не простит. Ему сейчас дела нет ни до чего другого – весь ушел в свой любимый проект. Уверяет, что в законченном виде тот решит все их проблемы.

Оопсан в этом сомневался. Но пусть. Оксатти – самый юный член Конклава, но он гениален, этого не отнять. Возможно, он прав, и это впрямь станет решением.

Но завершение и внедрение Спектральной Сети займет не один год. И пока Оксатти с ним возится, остальной Конклав должен удержать Парифат от развала. Не дать конгрессменам поубивать друг друга и как-то утихомиривать орден Медных Магов.

Тот действительно чудовищно разросся, обнаглел и утратил всякую полезность. В этом юный Зар был прав. Но он не понимал, что именно из-за этого его невозможно просто взять и расформировать. Они элементарно… не позволят.

Да, Бриар сумел расформировать Золотых Магов – но он был Бриаром Всемогущим. Да, Азандр сумел расформировать Серебряных Магов – но это вылилось в кошмарный кризис и тридцать тяжелых лет.

Оопсан занимал пост первого советника уже больше века – и все эти годы он занимался латанием дыр. Исправлением ошибок предшественников. Предыдущих первых советников и тогда еще обладавших полнотой власти Колдующих Императоров. Орден Медных Магов вообще не следовало создавать или хотя бы изначально жестко его ограничить, но сделанного не воротишь.

Сейчас Медные Маги – это двести миллионов бездельников. Несметная орда напыщенных дураков, лишь малая часть которой занимается чем-то полезным. Все они содержатся за счет государственного бюджета, у всех непомерные аппетиты, и они крайне ревностно относятся к своим привилегиям. Стоит какому-нибудь конгрессмену обмолвиться о том, что не худо бы им поумерить аппетиты – и на него обрушивается шквал дерьма.

Они ведь и впрямь разорвут Парифат на кусочки. Оопсан почувствовал легкое головокружение и положил под язык облатку антиусталости. Он не помнил, когда в последний раз спал.

Надо поскорее определить наследника. Если будет выявлена конкретная личность, это усилит имперскую партию. Честно говоря, Оопсану были ближе взгляды республиканцев, но что угодно годится, если оно ослабит позиции разделителей.

Но определить наследника пока что не удается. Родовое древо запуталось настолько, что теперь просто невозможно сказать, кто там самый прямой потомок Бриара. А самый надежный способ, Сущность Хранителя Криабалов, сам о себе не кричит. Кто бы ей сейчас ни обладал, к кому бы она ни перешла – претензий на трон он не предъявляет.

Не знать об этой Сущности ее обладатель не может. Титульный лист Криабала специально несколько раз передавали от хранителя к хранителю. Чтобы наследник увидел вещий сон – и откликнулся. Дал о себе знать.

Но он не дал.

Значит, боится. Опасается за свою жизнь. Два покушения подряд, смерть Аймавида, а потом Зара… это было крайне неудачное стечение обстоятельств. Неудивительно, что потенциальный император сидит тише мыши.

Оопсан предпочел бы просто возвести на трон кого-нибудь покладистого. У него уже была на примете парочка кандидатур. Спокойные тихие принцы без амбиций, которых вполне устроит играть роль на публике, не участвуя ни в чем настоящем.