Александр Рудазов - Апофеоз

Танзен кивнул и зашагал в указанном направлении. И да, он уже издалека увидел эту ауру.

Действительно, настоящее облако миазмов. Чтобы такое образовалось, колдовать нужно буквально днем и ночью, при этом не подчищая за собой в принципе. Мановые осадки накапливаются, оседают в почве и воздухе, непроизвольно влияют на предметы, существ и духов, порождают стихийных элементалей и мелкую нечисть…

Неудивительно, что волостной агент Кустодиана ходит сюда, как на работу.

И дом действительно был разделен надвое. Слева – аккуратные обводы фундаментального голема, справа – поросшее бурной растительностью здание-гомункул. Посередине они соединялись тонким шрамом, четко выделяющейся цементной стяжкой.

– Мэтр Аймег Таасдам?.. – окликнул Танзен, подходя к гомункулярию.

Из-за двери высунулась голова – ровно кукушка из часов. Глубокий старик – седобородый, с волосатыми ушами, в махровом халате и почему-то в корониевой шапочке. Танзен невольно дернулся, но потом понял, что это только покрытие – тончайшее, толком ни на что не влияющее.

– Мэтр Танзен, это вы?.. – прищурился Таасдам. – Заходите.

Внутри оказалось… не прибрано. Типичное жилище старого одинокого волшебника – повсюду хлам, громоздятся книги, артефакты и разные причудливые вещицы. В общем-то, их было так много, что свободного места почти и не оставалось. Между ветхой мебелью и грудами барахла тянулись тропинки – одна на кухню, другая в спальню, третья в уборную.

Миазмы внутри были еще сильнее. И не только магические, но и самые приземленные – запахи пыли, тряпья, немытого тела, мочи животных… последняя вообще забивала почти все, резко шибала в нос.

Видно было, что Таасдам – адепт Монстрамина. Среди обычных для любого чародея вещей попадалось чисто биомагическое оборудование – скальпели, шприцы, банки с эмбрионами и всякой жижей. Друг на друге стояли клетки с разными тварями. Выглядели они сытыми, но грязными, неухоженными.

Шаркая тапками, Таасдам провел Танзена на кухню, согнал со стола толстого мохнатого гомункула и заботливо спросил:

– Чай пьете?

– Спасибо, воздержусь, – с подозрением посмотрел на грязную посуду Танзен.

– Нет-нет-нет, не смейте отказываться. Вы наверняка устали, в горле пересохло, сейчас я вам налью. Попейте чайку со стариком. Я вот вам специально даже чашку вымою.

И он налил Танзену мутной бурды с кусочком сала и картофельными очистками.

– Превосходный орочий чай, – сказал Таасдам, обнажая кривые желтые клыки. – Я его из Хордарии выписываю. Пейте, мэтр.

В форме № 7 этот чай Танзену бы даже понравился, но в форме № 50 он такого не пил. Поэтому просто поставил чашку рядом, демонстративно достал блокнотик и предложил изложить суть вызова.

– А вы что же чай-то не пьете, мэтр? – почти сунул нос в его чашку Таасдам. – Таракан упал, что ли? Так вы скажите, я его уберу.

– Все в порядке. У меня просто синдром кошачьего языка – не могу пить кипяток.

– Кошачьего языка, м-дэ?.. У меня тут тоже, знаете, за стенкой один кошак живет – и язык у него такой, что хоть оторви и выбрось!.. – шарахнул кулаком в стену старый орк. – Проклинает меня днями и ночами, падаль такая!..

– Зачем? – спокойно спросил Танзен.

– Хочет, чтоб я сдох поскорее!

– Зачем?

– Чтоб квартирку захапать! Он этого давно хочет!

– Вы его родственник?

– Упаси Кто-То-Там!

– А как же он вашу квартиру получит?

– Да уж получит!

Оказалось, что Аймег Таасдам и его сосед, Уррвау Меорр, старые друзья еще со времен учебы. Окончили, правда, разные институты – один Монстрамин, а другой Ферраменг, – но большую часть жизни были не разлей вода. И под старость, когда оба овдовели, то решили стать соседями и купили в складчину это самое поместье. И подписали договор, что после смерти одного из них второй станет его наследником.

– Странный какой-то договор, – сказал Танзен. – Так и провоцирует стать магиозом.

– Так он и есть магиоз! – стукнул кулаком по столу Таасдам. – Он им всегда был! Пейте чай, мэтр! Он уже остыл!

– Еще нет, – прикрыл чашку ладонью Танзен. – Вот что, мэтр, я сейчас схожу и побеседую с вашим соседом. А вы никуда не уходите. И шапочку не снимайте.

– Ни за что, – заверил его старик, натягивая корониевый колпак на самые уши.

Уррвау Меорр уже знал, что к соседу пришел агент Кустодиана. Едва Танзен занес кулак, чтобы постучать, дверь открылась сама. Хрупкий фарфоровый голем поклонился и провел его в большую просторную гостиную. На стене висело огромное дальнозеркало, а в мягком кресле восседал угольный фелин с бельмом на правом глазу.

Здесь атмосфера стояла менее душная. И почище, и попросторнее. Собственно, чистота была какая-то даже нездоровая – стерильность операционной, ни единой пылинки нигде. Все вещи в идеальном порядке и накрыты кружевными салфетками.

Один голем попытался снять с Танзена плащ, другой поднес ему блюдо с оладушками, третий всучил тапочки. Похожие на безликих кукол, они двигались так бесшумно, что это слегка пугало.

– Ваше решение, мэтр? – с легким фелинским акцентом спросил хозяин дома.

– Какое именно решение? – уточнил Танзен.

– Соседа моего – куда?.. В Карцерику или Госпитиум?

Вопрос Танзена не слишком удивил. В Карцерику отправляют магиозов, а Госпитиум – это крупнейшая в Мистерии лечебница для умалишенных. Среди волшебников они встречаются куда чаще, чем среди обычных людей.

– Пока что никуда, – ответил Танзен. – Меня ведь вызвал именно он – и он предъявляет вам серьезные обвинения, мэтр Меорр. Утверждает, что вы его проклинаете. И я честно скажу, что он не произвел на меня впечатление того, кому можно поверить в таких вещах, но я обязан у вас спросить: он говорит правду?

– Да, – спокойно ответил Меорр. – Я его проклинаю. Каждый день.

А вот это оказалось для Танзена неожиданным. Он чуть приподнял брови и спросил:

– Могу я узнать, зачем?

– А что мне прикажете делать? – всплеснул руками старый фелин. – Я защищаюсь! Он же мне каждую ночь на коврик гадит! Намекает на что-то… обидно, знаете ли.

Танзен еще раз осмотрел помещение. Эту идеальную чистоту и порядок, часто характерную для фелинов преклонного возраста. Пригляделся к стене, разделяющей половины совместного дома.

Да, следы есть. Остаточные чары, осевшие в цементе флюиды, характерные для продолжительных множественных проклятий. С другой стороны их видно не было, совершенно терялись на общем фоне.

А вот здесь…

– Изложите вашу версию событий, – попросил Танзен, машинально съедая оладушек.

Уррвау Меорр подтвердил, что раньше они с мэтром Таасдамом были лучшими друзьями. Поэтому и поместье купили на паях. И дом построили один на двоих – решили, что по соседству веселее будет. И поначалу все так и было – в манору вечерами играли, шашлыки на костре жарили, трубки курили под звездным небом. Когда к Таасдаму приезжала дочь с детьми, то маленькие орчата вовсю лопали малину Меорра. Когда к Меорру приезжал сын с детьми, то маленькие фелинчики играли с ручными гомункулами.