Светлана Кузнецова - Дворец для рабов [litres]

Парень вздрогнул, разглядев. На одноместном сиденье в углу примостилась, положив ногу на ногу, девушка в фиолетовом платье с золотой брошью на левом плече в виде яблоневой ветви. Стройная, с задумчивой улыбкой, притаившейся в уголках нежно-розовых губ, с медового цвета волосами, забранными в аккуратный пучок. Она читала глянцевый журнал с эффектной брюнеткой на обложке. Та стояла во фривольной позе, опершись на балюстраду моста, и любовалась широкой рекой, загнанной в каменные берега, и шпилями строгого здания на той стороне. Словно ощутив направленный на нее взгляд, красавица опустила журнал и в упор посмотрела на Тима ясно-синими глазами, улыбнулась шире.

– Прости, – прошептал тот, хотя извиняться ему было совершенно не за что.

Он не рассчитывал, что она услышит, но девушка повела хрупким плечиком, словно говоря «ничего страшного», и поднялась, обернувшись к выходу. Остальные пассажиры тоже повставали с мест, потянулись к пока закрытым дверям. Первыми протиснулись близняшки лет четырех-пяти. Мальчик и девочка в шортиках и маечках. У одного – синего, а у другой – красного цвета. В руках они держали по желтому воздушному шарику. Сразу за ними пристроился пожилой профессор в сером пиджаке, белой рубашке, отглаженных брюках и в галстуке. На носу висели очки, но смотреть он предпочитал поверх них. Встретившись с Тимом взглядом, профессор – а иначе его называть отчего-то не выходило – коснулся пальцами полей шляпы, словно здороваясь.

Парню почему-то стало стыдно, и он поспешил отвести взгляд, хотя точно знал, что не собирался делать ничего плохого этому уважаемому человеку. У соседних дверей переминалась с ноги на ногу и подпрыгивала в нетерпении светловолосая дама в черном брючном костюме, лавандового цвета сорочке и тонком, черничного цвета галстучке. Тим почему-то не сомневался, что на ногах у нее будут лакированные туфли на высоком каблуке. Она, отчаянно жестикулируя, что-то быстро рассказывала своему кавалеру, облаченному в белоснежный пиджак и голубую рубашку. Серый галстук и шляпа придавали одежде претенциозный вид. До слуха не доносилось ни слова, понять по движениям не выходило, но Тим не сомневался в том, что дама возмущается чем-то произошедшим только-только или жизненными неурядицами вообще, включая погоду наверху.

В последнем вагоне на пустом сиденье развалился высокий худой мужчина с черными, спускавшимися на плечи волосами, в темно-серой кепке, болотного цвета водолазке и черных брюках, из-под которых сверкали начищенные до блеска острые носы ботинок. Он единственный не торопился никуда. Ничто в мужчине не выдавало отношения к военной профессии, но Тим не сомневался, что никогда не одержал бы верх, сойдись они врукопашную, да и с автоматом у него шансов скорее всего не будет. Жесткое волевое лицо, резкие и вместе с тем мягкие, правильные черты, глубокие темные глаза, смотрящие на него очень внимательно. Мужчина был живым и вместе с тем – нет, он словно принадлежал одновременно обоим мирам: бессмертный, вечный и мертвый. Бесцветные губы растянулись в кривой ухмылке, слегка дрогнула, как бы от удивления, которого наверняка не было, левая бровь. Затем он приподнял руку и отсалютовал Тиму двумя пальцами, поднеся их к кепке. Рукав водолазки задрался, обнажив запястье и искусно выполненную татуировку змея, кусающего собственный хвост. С расстояния в десяток шагов удавалось четко рассмотреть каждую чешуйку, загнутый клык, блестящий какой-то странной иронией глаз… одно лицо с тем, кто стоял рядом и указывал на часы!

– Как же так? – парень обернулся на старика… бывшего старика, но тот исчез, растворился в воздухе и, похоже, перенесся в поезд.

– Осторожно, двери открываются, – разнеслось по станции.

Двери действительно раскрылись, и из них повалили пассажиры. Знакомые незнакомцы затерялись в толпе. Никто из них и не подумал подойти к Тиму или посмотреть еще раз. Люди казались похожими на тех, кого он встречал в метро, но словно вышли из совсем иного времени: спокойные, гордые, ничего не боящиеся, чувствующие себя хозяевами положения. На Тима, черноглазого продавца колбасы и челноков, оставшихся на своих местах, они не обращали внимания. Словно не видели. На них оглянулся лишь мальчик лет четырех в сером джинсовом костюмчике и в темно-красной бейсболке на голове, которого вел за руку высокий мужчина в сиреневой футболке в белую диагональную полоску.

– Смотри, па! Какие странные, – мальчишка ткнул пухлым пальчиком в сторону челноков, те тотчас заулыбались, демонстрируя желтоватые зубы.

– Не стоит обращать на них внимания, – ответил мужчина, окинув мимолетным взглядом всю компанию целиком. – Это бомжи.

– А кто такие бомжи? – спросил мальчишка.

– Те, что не любили ходить в детский сад, плохо учились и не слушались родителей, – ответил тот. Кажется, он говорил что-то еще, но Тим уже не расслышал – слишком уж быстро они прошли, спеша к эскалаторам.

Некоторое время он тупо смотрел им вслед, а потом его ухватили за плечи и резко развернули.

– Кай?!

Лицо сталкера было обеспокоенным и яростным одновременно.

– Ополоумел совсем?! – зарычал он, хотя в произнесенных словах не нашлось ни одной буквы «р».

– Я-то здесь при чем?! – воскликнул парень, и его отпустили.

Кай отступил на шаг и покачал головой, устало произнеся:

– Просыпайся уже, горе. Тебя зовут.

– Помоги… пожалуйста… – вплыло в уши и сознание.

Тим резко открыл глаза, вначале не поняв, почему находится в машине и отчего закован в защитный костюм; заморгал, проясняя мысли. Привидится же такое…

– Помоги… – Голос был знаком, и от его звучания все в груди перевернулось: Аленкино контральто!

Завешенные фольгой окна не давали никакого обзора, в салоне было сумрачно, и буквально в метре за каким-нибудь кустом могло притаиться все что угодно. Не думая больше ни о чем, Тим открыл дверцу; выбираясь из машины, мельком глянул на сумрачное небо. Ноги сами понесли его к темной воде. Голова была абсолютно пуста, действовал он, словно во сне, когда не анализируешь происходящее, не спрашиваешь самого себя, нужно ли тебе идти, а просто переставляешь ноги. Наверное, в нормальном состоянии он уже изводил бы себя сомнениями: почему Аленка одна и просит именно его помощи? Однако сейчас его полностью захватила одна-единственная мысль: дойти до края болота, войти по колено в черную воду, направиться вдоль берега, подставить шею…

На плечо опустилась тяжелая рука, пальцы сжались, чуть ли не ломая кости. Парень подскочил на месте и едва не рухнул – ноги отказались держать. В следующую секунду его швырнули на землю. В живот впился кряжистый древесный сук, под ладонью оказались острые камни. Тим, перевернувшись, сел и уставился на Немчинова, вооруженного одним лишь мачете, похожим на то, которым предпочитал воевать с хищными растениями Кай, на стоящего напротив волкодлака. Автомат, разломанный напополам ударом мощной лапы, валялся на земле совершенно бесполезный.