Уильям Гибсон - Агент влияния [litres]

– Кинг-Сити?

– Я знаю про него только, что это не Коалинга.

– Что ты делаешь?

– Еду сзади на мотоцикле Грим Тима. Ты его видел в Догпэтче.

– Почему ты с ним?

– Он входит в сеть Юнис.

– По словам Тлен, там много народу.

– Джо-Эдди, Диксон, Кэти, Стетс, Кейтлин – все теперь в ней.

– Передавай Верити привет! – крикнула Рейни из кухни и вошла в кадр с Томасом на руках.

– Привет, Томас, – сказала Верити, хотя тот ее не видел. Да и не слышал, наверное.

– Пока. – Рейни улыбнулась и ушла из кадра.

– Что будет в Сан-Франциско?

– Когда узнаешь, скажи мне, – ответил Уилф. – Я тут забегался. По другому делу.

– Коннер? Ты здесь? – позвала Верити. Ответа не последовало. – Коннер взорвал пикап, возле аэропорта, убил по меньшей мере одного человека.

Оттого, что она произнесла это вслух, ощущение нереальности усилилось.

– Зачем? – Без удивления, как будто для Коннера взрывать пикапы – самое обычное дело.

– Кто-то хотел сбить самолет Стетса. Думал, мы все в нем летим.

Еще большее ощущение нереальности.

– Не думал, что у вас тут такие суровые нравы.

– Вообще-то, обычно не такие.

– Кто эти люди?

– «Курсия», – ответила она, – а конкретно действовал Прайор, человек, которого Коннер вырубил на Гири-стрит.

Машины вокруг ехали медленнее, Грим Тим тоже сбавил скорость.

Уилф встал (точка зрения камеры изменилась), обошел диван и глянул в окно на аккуратный тупичок. Совершенно пустой, разве что там стояла машина Лоубир, невидимая. Перевел взгляд на два небоскреба.

– Снижение уровня це-о-два? – спросила Верити.

– Эти два запасают энергию от возобновляемых источников, – ответил Уилф. – Если не ошибаюсь, у них в середине расплавленный кремний.

Мотоцикл, последнее время ехавший все медленнее, остановился совсем.

– Кремниевая долина. Пробка, – сказала она. – Мне бы сейчас лучше без трансляции.

Уилф отключил видео, и в это самое мгновение Грим Тим плавно свернул влево и понесся прямо вперед, в междурядье между стоящими автомобилями.

Во всех автомобилях, по обе стороны, люди смотрели в телефоны на одну и ту же картинку: голова президента над бегущей строкой.

– Что они смотрят? Что там? – спросил Уилф.

Дрон был закреплен задом наперед, поэтому видел он, скорее всего, только подсвеченные телефонами лица.

– Президент, – неожиданно включилась Тлен. – Эль-Камышлы.

– Что происходит? – спросила Верити.

– Она ничего толком не говорит, – ответила Тлен.

– Так Коннер взорвал пикап, чтобы предотвратить атаку на самолет Хауэлла? – спросил Уилф.

– Когда мы подталкивали «Курсию» к экспериментам с Юнис, которую они еще не пытались монетизировать, мы понимали, что дестабилизируем их, – сказала Тлен. – Для нас это был побочный эффект, но они с того самого времени действовали вне своей зоны комфорта. После того как они столкнулись, пусть ненадолго, с полностью ламинарной версией Юнис, не говоря уже о различных аномалиях, связанных с нашим участием, дестабилизированное состояние перешло в полный раздрай.

– Однако они сумели организовать атаку на самолет Хауэлла, – заметил Уилф.

– Они не стратеги, – ответила Тлен, – но считают себя стратегами, причем хорошими. Полностью организованный, стратегически мыслящий противник представлял бы бо́льшую опасность, но такого рода непредсказуемых угроз от него исходило бы меньше.

Мотоцикл по-прежнему медленно ехал между рядами машин.

– А Прайор, наемник-авантюрист, к чьим услугам они прибегали и ранее, – продолжала Тлен, – воспользовался случаем. Без сомнения, в надежде на карьерный рост.

Тут Грим Тим прибавил газу – одновременно самый пугающий и самый восхитительный аспект езды в междурядье. Джо-Эдди и вполовину так хорошо этого не умел.

– Это разрешено? – спросил Уилф, и Верити вспомнила, что он смотрит трансляцию с дрона, за ее спиной, глядя назад.

– Да, – ответила она, машинально прижимая локти, плотнее приникая к Грим Тиму и крепче стискивая ногами мотоцикл, – но мне все равно не нравится.

Дальше стало еще хуже: они бесконечно останавливались и снова ехали, Грим Тим ускорялся, замедлялся, объезжал, обгонял. Впрочем, Верити уже освоила язык тела, растущую животную связь, физическое доверие в лабиринте краски и хромированной стали иногда на расстоянии нескольких дюймов. Маунтин-Вью, вспомнила она, дальше Пало-Альто, Сан-Матео, Дейли-Сити.

– Тебе надо сосредоточиться, – сказал Уилф. – Я еще вернусь.

У нее начали стучать зубы, и она порадовалась, что не надо будет говорить.

Наконец – по ощущению через несколько часов – они преодолели мучительный автомобильный тетрис и въехали в город, где разрешенная скорость была меньше, и Верити перестала дрожать. Грим Тим направлялся к центру.

Денмарк-стрит не была косплейной зоной или даже зоной дополненной реальности, как Карнаби-стрит, однако Недертон всегда воспринимал ее как двойную имитацию. Лоубир не объяснила, зачем отправляет его туда, но он был занят поездкой на мотоцикле сквозь бесконечную череду замерших автомобилей и устал смотреть назад.

– Я должен с кем-то встретиться? – спросил Недертон, когда ее эмблема появилась между ним и старинными гитарами, которые он разглядывал в витрине.

– С Биваном Промшем, – ответила она.

– Промокашкой? – изумился он.

– Простите?

– Рейни его так называет.

– У вас был с ним любопытный разговор после встречи со Львом.

– Вы так считаете?

– Вы напугали его. Угрожали ему. Мной.

– Извините, – сказал он.

– Не за что извиняться. Это имело занятный результат. Биван попытался выйти со мной на связь. Он думает, что располагает информацией, которая позволит ему снискать наше расположение. По крайней мере, пытался меня в этом убедить.

– Вы намерены с ним встретиться?

– Лучше, если это сделаете вы, – ответила она. – Я буду наблюдать, хотя говорить ему этого не надо.

Биван идиот, если не догадается сам, подумал Недертон.

– Он в кафе с темно-изумрудным фасадом, – продолжала Лоубир, – не доходя до угла, слева от вас.

– Когда мне туда идти?

– Сейчас.

Заведение отчасти напоминало бутербродную на Ченис-стрит, только с куда более стилизованным декором. Черное, красное, хромированная сталь, старинные афиши.

Промш сидел за круглым столиком в дальнем конце помещения. Перед ним стоял стакан апельсинового сока.

– Я предполагал, что можешь прийти ты, – сказал он, когда Недертон сел напротив. – Извини за мой тон в «Посольстве». Я тогда еще не протрезвел после вчерашнего.