Борис Нукрат - Вирус тринадцатой вселенной [litres]

При этих словах жрец, сверкая глазами, медленно поднял крючковатый палец. Рон испуганно и заворожённо смотрел на него.

– Но, отец, всё было не совсем так… – попробовал возразить юноша.

– Так, Рон! Именно так, и не иначе! Если ты хочешь обладать властью над людьми, учись истолковывать события так, как выгодно тебе! Тебе и твоему народу! Потому что всё, что мы делаем, нужно богине и нашему народу! Ты дрался с духами в пещере?

– Да…

– Ты призывал нам на помощь богиню?

– Да…

– Это ты отобрал у пришельцев священный медальон?

– Я…

– Вот это всё ты и подтвердишь на суде!

И чёрные глаза отца впились в Рона, которому показалось, что их чернота вошла внутрь его души, проникнув в каждый её уголок. И он услышал голос жреца.

– И привела пришельцев в священную пещеру дочь вождя Мидия! А богиня не дала ей исчезнуть, чтобы та предстала перед судом племени вместе с пришельцами! Ты меня понял?!

– Да… – ответил юноша заплетающимся от страха языком. – Но, отец, не губи Мидию. Ты ведь обещал, что она будет моей женой.

– Сделаешь, как я сказал, и возможно, когда-нибудь так и будет. Вот что мы сделаем. Суд постановит казнить пришельцев и Мидию за предательство и осквернение подземного храма. У вождя сейчас нет силы. Племя напугано и пойдёт за мной, куда я скажу. Нам важно добиться своей цели и остаться в глазах народа справедливыми и благородными правителями!

– А какой цели добиться, отец?

– Цель всегда одна, верховная, ничем и никем не ограниченная власть!

– Как же мы будем выглядеть справедливыми, казнив дочь вождя? И вождь не даст этого сделать.

– После приговора я объявлю моё решение: богиня может простить дочь вождя, если он и его семья отправятся в вечное изгнание. Пусть выбирает при всём народе: спасти дочь, но потерять власть! Власть или изгнание? И как ты думаешь, что выберет наш благородный и любимый народом вождь?

– Я не знаю… – растерянно произнёс Рон.

– Вот и посмотрим! – ответил верховный жрец, потирая руки и позванивая драгоценными браслетами и ожерельями.

Суд племени детей акул проходил прямо в центре деревни. Верховный жрец постарался обставить действо со всей помпезностью, насколько позволяли местные ресурсы. На довольно высоком помосте восседали судьи, жрец и двое преданных ему старейшин племени. Сбоку и немного ниже судей располагался помост для вождя и его свиты. Они должны были стоять, как и всё племя, окружившее ровным квадратом площадь правосудия Священной Скалы. В центре этого квадрата перед судьями были врыты три столба. К двум из них привязали Ола и Астона. Третий столб был пуст, и это вызвало недоумение островитян.

Мидия, стоявшая рядом с отцом и его ближайшими соратниками, впоследствии так и не могла вспомнить, сколько времени длился процесс. Ей показалось, что всё действо заняло пять-семь минут. Показания подкупленных свидетелей. Речь обвинителя – то есть самого верховного вождя. Вспышка гнева вождя, оскорблённого нелепыми обвинениями в адрес дочери. Словесная перепалка со сторонниками жреца. К счастью, на суд все явились без оружия, иначе не обошлось бы без кровопролития. А завязавшуюся драку разняла назначенная жрецом стража правосудия. Сотня вооружённых копьями воинов вклинилась между враждующими сторонами. Вождь с презрением взирал, как беснуется жрец, размахивая руками на своём помосте, и как три четверти воинов племени, его воинов, переходят на сторону противника.

Жрец кричал:

– Изгнание или смерть! Изгнание или смерть!

И вот уже большинство островитян стали скандировать за новым лидером эти обидные слова. Кричали воины, женщины, дети, бывшие соратники и друзья, и волна обиды, пополам с гневом, захлестнула грудь вождя племени акул. Он поднял руку, сжатую в кулак. Постепенно крики смолкли, туземцы смотрели на вождя.

– Моя дочь не умрёт сегодня, сброшенная со скалы, – сказал вождь. – Если кто-нибудь захочет причинить ей вред, мы будем драться. Мидия умрёт только после меня и моих людей!

За спиной вождя стояло около семидесяти человек. Это была едва ли двадцатая часть воинов племени, но все понимали, что внутриплеменное столкновение может принести гибель всему роду.

Вновь раздался громогласный голос жреца, и только Рон знал, что его отец использовал специальную курительную смесь, изменяющую работу голосовых связок. Голос верховного жреца заставил вздрогнуть многих на площади.

– Племя решило – изгнание или смерть! Выбирай, вождь! Ты должен сделать свой выбор!

Ол и Астон находились прямо в центре скоротечной драки между сторонниками жреца и вождя. Удивительное дело, что их никто не задел. Но это не радовало пленников, их колотило крупной дрожью. Ещё бы, услышать приговор к смертной казни путём сбрасывания со священной скалы в кишащую акулами лагуну. А затем, не успев осознать это, оказаться в центре схватки, когда вокруг трещат кости и летят брызги крови.

– Отец, не отвечай ему! – крикнула Мидия, окружённая своими разгорячёнными защитниками. Но поднятый вверх кулак вождя разжался, и люди племени услышали:

– Мы уйдём с острова сегодня ночью!

Снова прозвучал громом голос жреца:

– Пришельцы будут казнены в полночь! Их сбросят со скалы в пасть акулам, как того пожелала наша богиня!

– Ты лжец! – выкрикнула Мидия, но её слова утонули в многоголосом рёве островитян.

И в этом рёве было всё: жестокая радость победителей, жажда чужой крови, животное чувство подлого желания ударить некогда могущественного вождя и угодить новому лидеру. Слушать это было невыносимо, и вождь, в окружении своих немногочисленных сторонников, повернулся и молча ушёл, свирепо оглядывая предавших его соплеменников.

Всё происходящее Том наблюдал издали, с вершины одной из скал хребта, отделявшего селение племени от лагуны. Отсюда не было слышно, что говорят судьи и кричит толпа дикарей, но по накалу страстей Том понимал, происходят трагические события. Не видя возможности помочь друзьям, в бессильной ярости он сжимал кулаки.

Вдруг Том почувствовал какое-то движение за спиной, и тихий голос произнёс по-испански:

– Транкило!

Медленно поворачиваясь, Том правой рукой нажал на маленькую кнопку транслятора за ухом. Он увидел перед собой моряка с корвета. Незнакомец одной рукой держал перед собой длинную шпагу, остриё которой было нацелено в голову Тому, другая лежала на рукоятке мушкета, торчавшего из-за замшевого пояса. Высокие ботфорты, кожаная жилетка и широкая алая лента перевязи, поддерживающей ножны шпаги, завершали облик морского разбойника. Том, стараясь не спровоцировать нападения, сказал через транслятор:

– Тихо, сударь, тихо.

Что по-испански прозвучало, как: «Транкило, сеньор, Транкило».