Аластер Рейнольдс - Медленные пули [сборник litres]

– Более-менее. – Судя по тону Галины, особого восторга моя идея не вызвала. – Ну полетим мы на нем, и что дальше?

– Подберемся к «Прогрессу» максимально близко, так, чтобы не застрять. Потом выйдем в открытый космос. При микрогравитации двигаться сможем без особого труда. Пытаться освободить «Прогресс» слишком рискованно, а переместить артефакты нам не помешает ничто. На борту «Союза» места предостаточно, вот мы и увезем их на «Терешкову».

У Галины сбилось дыхание, как после комплекса упражнений.

– В планах такого не было. Ничего подобного не предусмотрено. О том, чтобы лететь к Матрешке на «Союзе», никто не говорил.

– Это всегда было негласным вариантом. Зачем, думаешь, нас сюда послали? Управлять «Прогрессом» в режиме реального времени? Нет, это одна из причин, но не единственная.

– Затея слишком опасная.

– Была опасной, пока мы как следует не рассмотрели то, что лежит за Слоем-три. Можно загрузить траекторию движения «Прогресса» и следовать ей.

– А если мы повредим «Союз»? Без него на обратном пути будет жарко.

– С чего нам его повреждать? Мы как следует о нем позаботимся.

– Без него нам не выжить – вот с чего. Что-то ты вдруг осмелел, Дмитрий. Без обид, но от тебя я такого не ожидала.

– Я не корчу из себя героя. У меня кровь стынет при мысли о том, что придется лететь на «Союзе» внутрь этой штуковины. Но так случилось, что я знаю, как рассуждают на Байконуре. Там уже проанализировали вариант с «Союзом» и решили, что он вполне допустим.

– Они не заставят нас его использовать.

– Нет, не заставят. Они не так работают. Но если мы не рассмотрим эту возможность и не озвучим ее, они будут очень-очень разочарованы. Куда больше, чем из-за потери робота.

Галина обдумывала мои слова. Сейчас ей придется признать, что руководство Байконура я понимаю куда лучше, чем она. Я дольше ее в космонавтах и видел, как наше руководство наказывает за промахи. Лучший вариант – тюрьма. Худший – когда в кабинете тебя ждут бутылка водки и заряженный револьвер.

– Надеюсь, ты прав, Дмитрий. Ради нас обоих надеюсь на это.

– У нас нет выбора, – отозвался я. – Ты уж поверь мне, Галина. При любом раскладе Матрешка не так ужасна, как наказание за промахи, которое ждет нас по возвращении.

Часом позже мы сообщили о своем решении на Байконур. Двумя часами позже получили ответ. Потом я отправился к Якову и изложил ему наш план.

– Ну, теперь можешь меня выпустить, – сказал он в окно перегородки.

– Вернемся, тогда и выпущу.

– До сих пор не доверяешь мне?

– Риск – непозволительная роскошь для нас.

– Не бросайте меня одного на «Терешковой». Лучше уж лететь с вами, чем одному здесь куковать!

– Боюсь, это не вариант. Нет места – каждый кубический сантиметр «Союза» будет на вес золота. Но я подключу твой модуль к каналам связи. Ты сможешь разговаривать и с нами, и с Байконуром. Чтобы не чувствовать себя брошенным.

– Я уже чувствую, – заявил Яков. – Поверь мне, пожалуйста! Запутался я немного, сглупил, но сейчас все в порядке.

– Извини, Яков.

Часом позже мы уже проверяли скафандры и готовили «Союз» к вылету.

– Мне за хлебом нужно, – говорит Неша. – Давайте прогуляемся.

– В такую погоду?

– Без хлеба никак. Если не выйти пораньше, его не останется.

Я гляжу в окно – на бело-серое небо.

– Я могу купить. Если дадите денег и объясните, куда идти. – Заметив в Нешиных глазах недоверие, я добавляю: – Да я вернусь!

– Вместе сходим. Мне прогулка не помешает. Если бы не магазин, я вообще из дома не вылезала бы.

Неша облачается еще в несколько слоев одежды, достает свое пальто. Куртки Геннадия мне не подходят (слишком короткие в рукавах), поэтому я снова надеваю ту, что украл у доктора Кизима. По крайней мере она подсохла, и под ней есть теплая одежда. Неша запирает квартиру – на двери целых три замка, – и мы бредем к лифту, так и не уехавшему с девятого этажа, где я его оставил.

– Зря я смеялась над вами, Дмитрий Иванов.

Дверцы лифта открываются.

– Смеялись?

– Ну да, из-за шкатулки. Из-за вещицы, которую вы мне принесли. Мы немного поговорили, и теперь я понимаю, что напрасно считала вас сумасшедшим. Я ошибалась.

– Да все понятно.

– Шкатулка и впрямь с Матрешки?

– Из самого ее сердца.

– Почему же ее у вас не отняли?

– Не придали ей значения. Я понимал, что после окончания полета легкой жизни у нас не будет. Правда, которую мы обнаружили, не понравилась бы нашим политическим лидерам. Мы все были больны – веская причина упечь нас в безымянную клинику-тюрьму или в сумасшедший дом. Яков и Галина заболели от облучения, я – оттого, что Матрешка засела у меня в голове. Мы все могли забыть о свободе.

– Я читала газеты и смотрела телерепортажи. Там говорили правду о том, что случилось с вами.

– А зачем им врать? Пока был повод прятать нас от внешнего мира, их это устраивало.

С дрожанием и грохотом лифт спускается на первый этаж. Мы выбираемся из дома на заснеженную улицу. Я внимательно слежу, не появятся ли ЗИЛы и мужчины в темных костюмах.

– Во время обратного полета я держал шкатулку при себе. Они нашли ее, но приняли за безделушку, за личную вещь, которую я взял с собой в космос. Даже не предполагали, что это артефакт с Матрешки.

– И вы не собирались говорить об этом?

– Ее уничтожили бы. Поэтому в больнице я постоянно держал ее при себе. Показывал только доктору Кизиму, но, по-моему, и он не поверил, когда я рассказал, откуда она.

– Вы явно доверились ему.

– В таком месте нужно кому-то довериться. Сейчас я доверяюсь вам. Шкатулка теперь ваша. В ваших руках – частица будущего.

Неша достает шкатулку из пальто. Я даже не предполагал, что она у нее с собой.

– Она играет ту мелодию… – Неша поворачивает ручку, звучит дребезжащая музыка. Мы на улице, но кто обратит внимание на старуху с металлической коробочкой или задумается, почему она крутит маленькую ручку сбоку? – Это что-то знакомое… Что-то известное, да? Что-то русское?

– Да, как вы всегда говорили. Только, пожалуйста, не надо сейчас! У меня голова от нее болит.

Неша перестает крутить ручку и прячет шкатулку в карман. Мы бредем в тишине, пока впереди не показывается торговый комплекс, где Неша надеется купить хлеб. Здание кажется грязным и заброшенным, но у входа уже снуют люди. Темная зимняя одежда превращает их в аморфную массу. С торца соседней жилой многоэтажки улыбается глава нашего правительства. Губы шевелятся, но он не издает ни звука. На мерцающие огни слетелись чайки и обклевывают ему лицо.

– Если шкатулка с Матрешки, значит я не ошибалась относительно ее происхождения, – говорит Неша. – Матрешка и впрямь прилетела из будущего.

– Они вам не верили. И никогда не хотели вам верить.