Андрей Но - Субъект. Часть вторая [publisher: 1С-Паблишинг]

В глубине мрака, у самой стенки, белесыми пятнами отсвечивала нагая и неподвижная фигура. Грудная клетка не вздымалась, само тело, особенно скрючившаяся в последнем усилии рука, были окутаны каким-то странным, призрачным сиянием. Сама атмосфера казалась здесь тяжелой, агрессивной, пропитанной отчаянием. С замирающим пыхтением транспиратора, дозорный нерешительно заковылял ко мне.

– Субъект не подает признаков жизни, прием, – прошептал он в широкополостную рацию, не замечая проскакивающих между полом и отлипающими от него подошвами мелких разрядов.

– Уже спускаемся, – прогудели в ответ, – подготовьте пока тело к экстренной транспортировке.

– Так точно, – отчеканил дозорный, забросив пушку за спину. У самого острия антенны, впаянной в дуло пушки, заплясали огоньки святого Эльма [16] Огоньки Святого Эльма – физ . Электрические разряды в форме светящихся пучков, возникающие на острых концах высоких предметов при большой напряженности электрического поля в атмосфере. . Он склонился надо мной, протягивая два пальца к шее. И тут я, наконец, освободил накопленный заряд, что сорвался с пальцев толстыми и нетерпеливыми искрами…

Ускорившимся восприятием я наблюдал, как по мере приближения к его протягивающейся ладони разряд стал молниеносно разрастаться в огромный и шипящий шар. Раздался трескучий взрыв, обдавший каменный склеп жаром и осветивший буквально каждую неровность на стене. Я готов был поклясться, что на лице дозорного промелькнула скуловая кость и верхние зубы. Обугленный заживо, он рухнул плашмя, влекомый вниз путами синих разрядов.

Я же инстинктивно отвернулся, прижимая к обожженной груди опаленную, окончательно состарившуюся руку. В мозгах полыхнуло голодной болью. Крохи энергии от неожиданности бросились из головы врассыпную по всему телу. Дважды с перебоем всхлипнув, сердце возобновило стук.

– У вас помехи, что происходит? – вырвалось из дымящейся маски дозорного. Я с трудом подтащил себя к его телу. Благо, он лежал рядом. Пальцы не слушались, будто я намертво отлежал руки во сне. Кисть вяло болталась. Ею я, словно сторонним предметом, начал пытаться сорвать с его лица оплавленный транспиратор.

– Все вниз, – прошипело в мою ладонь. Попытавшись сжать ее в кулак, я нанес высокоамплитудный удар по маске. Под ней хрустнуло. Поднажав пальцами, я таки вскрыл эту консервную банку. Обнажилось почерневшее, потрескавшееся лицо. Приложив к нему ладонь, я почувствовал, как по моей руке разливается тепло и приятное покалывание. Пробуждалась болезненная чувствительность в ногах. В шлюзовой камере раздался механический звук разъезжающихся створок.

– Бойл? – вопросительно проревел зашедший. Я застыл, расширившимися глазами глядя прямо на него.

– Бойл? – взволнованно повторил он, ступая на порог. – Ох, господи! – вскричал дозорный, выуживая из-за спины инфразвуковую пушку. Но я уже нацелил свое внимание на настенный рычаг внутри шлюзовой камеры. Щелкнул внутренний тумблер. В не успевшего сойти с порога дозорного врезалась толстая автоматическая дверь. Скрытые механизмы глухо заистерили, наткнувшись на препятствие, из транспиратора выдавило предсмертный хрип. Нагрудные вольфрамовые пластины затрещали, дверца рывком сдвинулась на одну ладонь и снова застряла, сдерживаемая шлемом, который тут же начал медленно, но верно уплощаться, на визоре появилась длинная белесая трещина. Опомнившись, я перевалился через тело Бойла и пополз на выход, опасаясь, что дверь захлопнется, и я снова окажусь запертым, на сей раз уже в компании полутора трупов. На полпути додумался переключить тумблер в обратную позицию, дверца с чавканьем отлепилась от дозорного, и тот безобразной кучей обрушился на пол.

Подползши к просочившимся сквозь поврежденную броню останкам, я почувствовал разливающийся по венам жар, как если бы приблизился к пылающему домашнему камину.

– Доложите обстановку немедленно! – раздалось шипение из поврежденной рации.

– Система подтверждает – шлюз разблокирован, – послышался бесстрастный женский голос с другой полосы, – объявляю аварийную тревогу.

Послышались перебивающие друг друга голосовые сообщения.

– What’s up?

– Субъект на месте?

– Срочно предупредите остальных!

– Hurry here now!

– На всех костюмов не хватит!

– Осведомите Гордона сейчас же!..

– Уже здесь! – послышался быстрый, скомканный голос. – Заприте нижние сектора – одиннадцатый, четырнадцатый, семнадцатый, отключить подачу кислорода во все вентиляционные шахты нижних уровней, перекройте восточный мост, заблокируйте все лифты, кроме магистрального… – неровной скороговоркой протараторил он, – подразделение двадцать один и пять, живо вниз для перехвата с правого крыла, я захожу с левого…

– Принято к исполнению, – ревностно отозвались с другой полосы.

Я нашел в себе силы подняться. В глазах мгновенно потемнело. Уткнувшись плечом в стену, я терпеливо переждал приступ сильнейшего головокружения, затем выскользнул из шлюзовой камеры и осмотрелся.

Коридор озаряли полосы красного проблескового маячка. Где-то вдалеке, за несколькими слоями стен, слышался топот бегущей стаи носорогов. Взгляд же на обстановку в более широком смысле меня потряс.

Мой изолятор, размером не уступавший корпусу ракеты-носителя, казался жалкой ячейкой, затерявшейся в недрах целого муравейника с копошащимися в нем людьми и пронизанного десятками разветвляющихся каналов, по которым блуждали грузовые лифты. Меня окружала обширная сеть тоннелей, ведущих в лаборатории, комнаты отдыха, склады, прачечные, казармы, ниже – залы управления с работающими в них турбинами исполинской мощности и массивными трубами со струящимся в них хладагентом, а прямо под моим изолятором располагалась атомная электростанция, в сердце которой бурлил настоящий жар преисподней. По ободочным краям муравейника угадывались отдельные ниши с водой и опущенными в нее наполовину огромными батискафами. А дальше… нас окружала однородная, бескрайняя среда, где-то далеко, наверху, резко контрастирующая с поверхностью. Кажется, мы находились посреди океана. Внутри технологичного и необъятного, как перевернутая гора, острова, основная часть которого таилась под водой…

На этаж спускался лифт с горсткой выскальзывающих из виду людей. Их костюмы я мысленно назвал неприкосновенными. Коридор, в котором я стоял, разделял собой круговой тоннель, напоминающий коллайдер, в одном из отсеков которого уже мчался целый отряд, на мое счастье, облаченный уже в не отгораживающиеся от моего взгляда костюмы. Можно сказать, пушечное мясо, рискующее слечь от меня как по команде, все разом. Но сил у меня было совсем мало. Энергетическое сырье жадно расхватывалось задыхающимися клетками тела, мышцы скулили, умоляя меня лечь и не вставать. По ту сторону коридора, перекрываемого осью изолятора, показалось еще трое неприкосновенных. Один из них несся с большим отрывом от остальных, антилопьими скачками. Не узнать его было невозможно.