Андрей Снегов - S-T-I-K-S Реинкарнация [СИ]

Толпа зараженных внизу пополнилась вновь прибывшими, и они под аккомпанемент непрекращающегося клекота, рычания и рева беспорядочно двигались под сосной, задрав вверх уродливые морды. Периодически некоторые из них, пытаясь залезть на дерево, рвали когтями кору, отчего оно ощутимо дрожало и покачивалось. От нестерпимой вони начало мутить, и Макс с трудом сдерживал рвотные позывы. Застывший в неподвижности рубер или даже элитник (Максим еще не уловил грань, которая отделяет одну стадию развития зараженного от другой) стоял в стороне и без всякого интереса взирал на стаю, беснующуюся внизу. На Максима и Грина он не обращал никакого внимания, даже голову не задирал, играя роль бесстрастного наблюдателя. Это завораживало и пугало одновременно. Макс разглядывал огромную, покрытую броневыми пластинами треугольную морду, мощный торс, бугрящиеся мышцами конечности, острые шипы, покрывающие тело монстра, и пытался понять, какой каприз эволюции мог породить такое чудовище.

Сосна качнулась и начала крениться к земле — сразу трое кусачей под руководством только что прибывшего второго рубера налегла на ствол, пытаясь повалить дерево на землю. Макс, прицелившись, нажал на курок, и, высадив остатки магазина, застрелил одного. Грин завалил еще двоих, и его автомат щелкнул затвором, извещая об опустевшем магазине.

— Все, патроны закончились, — хмуро сказал Грин и расслабленно облокотился на пахнущий смолой ствол. — Я тоже вспоминаю старое кино. Так и вижу, как мы по рации вызываем огонь на себя, вокруг рвутся снаряды, зараженных рвет на части, и в последнем кадре эпизода мы, обливаясь слезами, благодарим наших друзей-артиллеристов и пьем спирт из граненых стаканов.

— Похоже, что режиссер отвел нам иную роль, — горько усмехнулся Максим и взял в руки пистолет. — Кусачей мы, предположим, завалим, их всего трое осталось. Остальная массовка будет тусить внизу, а если сунутся руберы, их буду резать я.

— Оптимальный план, и я с ним согласен, — заметил Грин без всякого воодушевления. — Но что мы будем делать потом?

— Ждать, ты говорил, что до границы кластера остается около ста пятидесяти метров, — голос Максима звучал ровно и буднично. — Кто-то должен появиться: либо люди, либо монстры.

— Я голосую за первый вариант, — поднял правую руку Никита, — но сначала я нассу этим тварям на головы.

— Кит, ты неисправим, — Макс засмеялся и посмотрел на рычащую массу серых тел внизу. — Я скоро поддержу тебя и блевану вниз: меня от их вони уже мутит — еле сдерживаюсь.

— Хорошо, что ты сидишь ко мне спиной, — глубокомысленно заметил Грин. — И, кстати, что там на горизонте?

— Дорога пуста, переезд догорает, новых партий зараженных не наблюдаю, — бодро отрапортовал Максим.

— Мне кажется, что я слышу шум двигателя, — неуверенно сказал Никита.

— Думаешь, режиссер этого реалити-шоу выслал подмогу? — усомнился Макс, пытаясь разглядеть хотя бы что-то за густыми ветвями.

— Очень хочу на это надеяться, — с надеждой в голосе произнес Грин.

— Не знаю, из-за кудахтанья этих вонючих кур внизу ничего разобрать не могу, — пожал плечами Максим. — Я вообще плохо слышу: у меня после взрывов в ушах воздух свистит.

— Ты не слушай, а смотри лучше...

— Кит! — радостно завопил Максим. — Кит, к переезду едет БМП!

— Это — наши, Макс, это — Фил и Проф! — обернувшись, радостно завопил Грин и высадил несколько пуль в тварей, окруживших дерево. — Я даю им наши координаты! И это — не БМП, а БТР-70, запомни название, если перепутаешь Фила удар хватит.

БТР свернул с дороги и поехал вдоль железнодорожных путей по направлению к ним, на ходу поворачивая башню. Он остановился в нескольких десятках метров от скопления зараженных, и раздался стук пулеметных очередей. Вокруг засвистели пули, рев зараженных стал громче, и они переключили внимание на новый раздражитель. С клекотом и визгливым рычанием стая понеслась к бронетранспортеру. Пули косили тварей десятками, но они упорно перли вперед, даже не думали отступать. Максим непонимающе смотрел на разыгрывающееся перед ним действо, и размышлял о том, есть ли у зараженных инстинкт самосохранения. Их действия были сродни поведению насекомых, пчел или муравьев, обороняющих семью.

— Бойня номер семь [1], — с удивлением прокричал Максим, стараясь перекрыть грохот пулеметных выстрелов и стук пуль о стволы деревьев. — Кит, посмотри, наш рубер-элитник проснулся и уже рвется в бой!

— Его поведение не вписывается в стандартные рамки, — ответил Грин, — тварь уже давно должна была залезть на дерево по наши души.

Экшен внизу продолжался. Пространство у кромки леса было усеяно трупами зараженных, оставшиеся в живых продвинулись вплотную к БТР, и машина, не прекращая огонь, начала сдавать назад. Прячась за спинами кусачей, спидеров и топтунов, рубер зашел с кормы и запрыгнул на крышу бронетранспортера. Раздался рев двигателя, и, дымя выхлопными газами, БТР рванул вперед. Рубер потерял равновесие, покачнулся и свесился с крыши, уцепившись когтями за какой-то выступ на броне. Машина остановилась, пулемет умолк, открылась крышка верхнего люка, и из него высунулся человек с автоматом в руках. Дробный стук выстрелов заглушил клекот умирающего рубера. Фигура в камуфляже исчезла в глубине корпуса, люк захлопнулся, снова взревел двигатель, и БТР сдал назад, раздавив особо ретивого лотерейщика. Десяток оставшихся в живых тварей снова оказался в зоне поражения штатных пулеметов, и несколько очередей превратили зараженных в груду кровоточащего мяса и костей.

Максим с облегчением вдохнул пьянящий, лишенный трупной вони воздух, и осознал, что в течение последней минуты он следил за боем, затаив дыхание. Бронетранспортер, описав дугу, подъехал к дереву, на котором укрылись Максим и Никита и заглушил двигатель. Наступила тишина, нарушаемая лишь птичьим пением и ветром, шумящим в высоких кронах сосен. Боковой люк открылся, и из машины выпрыгнул человек, облаченный в камуфляжную форму и шлем.

— Таки я вас категорически приветствую! — прокричал он, отвесив шутовской церемонный поклон, и снял каску. — Профессор, ну ты посмотри на этих героев за наш счет! Залезли почти на вершину елочки, моя Сара Самуиловна, и та проявила бы больше геройства и таки сидела бы ниже!

— Яша, под весом твоей Сарочки сосна ушла бы в землю по самую верхушку! — раздался хриплый голос из глубины бронетранспортера, и в проеме люка показалась коренастая фигура еще одного бойца. — Привет, мальчики!

— Фил! Проф! — радостно завопил Грин, торопливо слезая с дерева. — Мы уже с жизнью прощались, думали, что все! И тут вы появляетесь! Как в кино, честное слово!

— Никита, мой мальчик, «Все!» — это, когда ноги холодные! Вертел я такую киноленту на всех выступающих частях моего многострадального организма, — проворчал Философ, — мы расстреляли столько патронов, что, если не найдем здесь хотя бы черную жемчужину, тебя придется продать в рабство создателям порнофильмов для извращенцев и педерастов!