Андрей Снегов - S-T-I-K-S Реинкарнация [СИ]

— Все сантименты оставляем на вечер, — заявил выбравшийся из БТР Профессор, — режем вонючие затылки, грузимся в бэху, и едем в стаб. Мы ждали вас на точке четыре дня! Четыре дня с Яковом Самуиловичем — и без молока за вредность! Мне не терпится принять душ, и скоротать вечер за кружечкой хорошего разливного пива!

— Элитник, сука, воздухозаборник оторвал! — возмущенно сказал Философ, осмотрев бронетранспортер. — Как вы умудрились застрять в этой жопе мира для дачников?

— Мы уже выехали к вам, но началась перезагрузка, — оживленно жестикулируя, пытался оправдаться Грин. — Пришлось вернуться и переждать. Через город чудом прорвались, почти все патроны расстреляли и две машины сменили!

— Мы поняли, что вас задержала перезагрузка, поэтому и ждали дольше оговоренного срока, — сказал Профессор, обнял Грина и по-отечески похлопал его по спине.

— А я вижу, шо живете вы без нас плохо — только в одной руке пистолет, — беззлобно заметил Фил, похлопал Никиту по плечу и пригладил свои вьющиеся седые волосы. — Умник, ну что ты молчишь, я много раз тебя знаю, и, ей богу, мне тревожно и грустно за твой психологический портрет, будь неладен тот день, когда я его увидел!

Максим аккуратно спускался с дерева и внимательно слушал оживленный разговор старых друзей. Он чувствовал себя чужим на этом празднике жизни, хотя был безумно рад неожиданному спасению. Философ и Профессор понравились ему с первого взгляда, и он хотел пообщаться с ними накоротке, но незримая тень Умника вызывала опасения быть уличенным в обмане и навевала сомнения в успехе его безнадежного предприятия.

— Контузия, Фил, — ответил Макс не выражающим никаких эмоций тоном, спрыгивая на землю, — до сих пор ветер в ушах ветер свистит!

— Это пройдет, не переживай, — усмехнулся в усы Профессор, — сейчас в бумер загрузимся, и будешь Фила еще три часа слушать, не все же мне страдать!

— Таки я не понял, мы потрошить затылки собираемся или поедем за хабаром на одесский привоз? — возмущенно спросил Фил. — Я беру на себя рубера и элитника, разбирайте остальных!

— Может, выпить предложишь? — прищурившись, спросил Макс, — с утра маковой росинки в рту не было!

— Ой, ну не дави на жалость, Умник, — сказал Философ, протягивая ему флягу с живцом, — на вас с Никитой пахать можно двадцать пять часов в сутки!

— И восемь дней в неделю, — со смехом добавил Грин, перехватывая флягу. — Проф, скажи мне, как ты выдержал четверо суток с этим поцем?

— Ждал и не мог дождаться оружейного салюта, который вы здесь устроили! — ухмыляясь, ответил Профессор. — Мы, конечно, поспорили, ехать или не ехать, спасать или не спасать, опасно это или нет, но в итоге я решил, что лучше погибнуть в бою от рук зараженных, чем от скуки, слушая одни и те же шутки в компании этого старого еврея.

— Мы будем хабар собирать или разговоры разговаривать? — уточнил Макс и, допив живец, вернул флягу Философу.

Максим был мокрым как мышь, его укачивало и несмотря на чудовищную тряску постоянно клонило в сон: нагревшийся на солнце бронетранспортер уже час ехал по ухабистой разбитой дороге. Профессор, чертыхаясь, объезжал ямы, а иногда и вовсе покидал проезжую часть, чтобы с минимальным ущербом миновать воронки, невесть в каких годах оставленные взрывами крупнокалиберных снарядов. Философ сидел рядом с ним на командирском кресле, и не замолкал ни на минуту. Даже вечный оптимист Грин периодически прикидывался спящим и наблюдал за происходящим из-под прищуренных век.

— Таки даже в одесской губернии дороги были лучше, чем в любом местном стабе, — презрительно сообщил Философ, в очередной раз подпрыгнув на жестком сидении и с трудом удержав в руках автомат, — Проф, не гони так быстро, моя седая задница уже превратилась в форшмак!

— Фил, чем больше ты будешь говорить, тем быстрее я буду ехать, — ответил Профессор, высматривая через смотровой люк ямы и трещины, — ибо больше всего сейчас я мечтаю о тишине.

— Тишина будет на кладбище, — не полез за словом в карман Фил, и вытер пот со лба, — это я тебе обещаю! А пока моя душа поет, потому что наши карманы пополнились двумя красными жемчужинами, осталось надыбать еще две — и год проживания в стабе у нас в кармане!

— Фил, таки попроси свою душу, чтобы она пела потише, — копируя одесский говор Философа, подколол его Грин и приоткрыл глаза, — пусть она лучше помолчит, потому что у нее совершенно нет слуха, и я уже час не могу уснуть!

— Никита, я тебя умоляю, — поморщился как от оскомины Фил, обернувшись, — как же уснешь в этой жестяной коробке, если от вас с Умником так воняет, как будто мы везем с собой целый зоопарк зараженных! И, кстати, мальчик мой, о чем сейчас поет твое шестое чувство?

— Мой радар пока тревогу не бьет, — ответил Грин после небольшой паузы, — и меня волнует совершенно другое. Когда мы с Умником зависли на дереве и наблюдали за жизнью местной хищной фауны, внизу торчал рубер или элитник, черт его разберет, тот самый, который позже броню нам повредил. И он никак на нас с Максом не реагировал. Стоял столбом за сосной и сучил лапками, как будто мы — пустое место и даже не пахнем. А как только вы появились на этой колымаге, тут же бросился в атаку.

— Может, он бабой был в прошлой жизни, смотрел на тебя, вспоминал молодость и пересчитывал всех мужиков, которые побывали в постели, — засмеялся Философ, смешно выкатив большие карие глаза и утирая длинный, загнутый вниз нос. — Ты у нас парень видный, а ностальгия по прошлому, знаешь ли, и элиту прошибить может!

— В Улье все может случиться, ты же знаешь, — перекрикивая громко работающий двигатель, произнес Проф с водительского места, — я бы не делал системных выводов на основании этой ситуации.

— Я и не пытаюсь, но мысль почему-то не дает покоя! — пожал плечами Грин и закрыл глаза.

— А я тоже посплю! — неожиданно заявил Философ, поудобнее располагаясь на боковом сидении. — Буду и во сне кататься на русских горках [1].

Максим изнывал от жары и чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. И дело было не только в том, что он не знал, как нужно общаться с двумя новыми попутчиками, его тяготила сама обстановка. За показным весельем и пустыми, ничего незначащими фразами крылись подсознательное предвосхищение опасности и тягостное ожидание новостей, которых у него не было. И хваленая друзьями, не раз выручавшая его интуиция нашептывала, что времени осталось совсем немного — максимум до вечера. А когда все они соберутся за одним столом и будут общаться, не думая о многочисленных угрозах, которые таит в себе Стикс, придется что-то рассказывать. Пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что... [2]

— Макс! — Никита негромко окликнул Максима, наклонился к нему, и, притянув к себе за шею, зашептал в самое ухо. — Я забыл тебе сказать про умения Профа и Фила. Профессор — меткач, интуитивный снайпер, может белку в глаз из мелкашки завалить, а Фил — полный бесполезняк, щелчком пальцев вызывает огонь или поджигает что-нибудь на расстоянии до десяти метров. Хотя, без спичек с ним не замерзнешь, факт!