Геннадий Башунов - Продавцы грёз. Том второй

Но до прекрасного лесного озера с небольшой деревянной пристанью добрался лишь к рассвету. Здесь было слишком холодно для человека одетого в штаны и рубаху. Значит, придется терпеть еще и холод.

Напившись прямо из озера, я встал на колени и принялся разбирать свои трофеи. Револьвер, два «Черненьких», автомат и снайперская винтовка. Неплохо. А вот с патронами дела обстояли куда хуже. В револьвере осталось только пять, к полуавтоматическим пистолетам у меня было три полных обоймы, автомат и вовсе оказался практически пустым, а в обойме снайперки нашлось только четыре патрона. Скрепя сердце, я решил бросить автомат и винтовку. Во-первых, из-за малого количества боеприпасов. Во-вторых, если держать оружие на виду, могут возникнуть проблемы с властями, ведь в этих местах порядок более или менее поддерживается. В-третьих, они слишком много весили, их приходилось тащить за спиной, что, ввиду специфики моих ран, было удовольствием ниже среднего. Поэтому я разрядил снайперку и забросил ее вместе с автоматом как можно дальше в озеро, чтобы они не попали в руки кому не следовало. Детям, скажем, или бандитам.

Жутко хотелось лечь, но спина и зад саднили так, что я не решил не рисковать. Поэтому я снова встал на колени спиной к озеру, не став ложится на живот — это сильно снижало радиус обзора. Скрипя зубами, я поправил сползшую на правый глаз повязку и потуже ее затянул, что вызывало новый приступ боли там, где еще несколько часов назад у меня было ухо. Не загнило бы… Да и отсутствие волос на голове сильно раздражало — я даже не мог прикрыть рану. Вместе с присохшими к спине и заднице рубахой и штанами я, наверное, напоминал бандюгана, угодившего в переделку. Впрочем, почти так оно и было.

Стоило мне немного расслабиться, и усталость снова о себе напомнила, причем, десятикратно. Хотелось просто улечься и заснуть, и если бы не боль, я бы так и сделал. Но я продолжал стоять, хотя чувствовал себя идиотом.

И, как оказалось, идиотом был не я один.

Она появилась уже после рассвета в утреннем тумане, поднимающимся от озера. Шла медленно, пошатываясь, как от усталости. Скорее всего, так оно и было. Ее глаза смотрели куда-то мимо меня, насколько это можно различить в тумане.

— Я уж думал, ты не появишься.

— Стоишь на коленях? Вымаливаешь грехи?

— Не могу сесть на задницу.

— Я принесла из своего номера аптечку. И немного денег.

— Деньги сейчас самое важное. Ты так и не сказала, как тебя зовут.

Девушка на миг перевела взгляд на меня и снова уставилась куда-то в пустоту.

— Силия.

— Ну, а я Алексей. Бинты-то дашь?

Силия снова пристально на меня посмотрела. Я увидел ожог на ее правой щеке, впрочем, не очень сильный — первая пуля прошла довольно далеко, я начал отводить ствол еще до того, как нажал на курок. Но все же этого хватило, чтобы нежная кожа на щеке покраснела. Второй выстрел я и вовсе пустил в воздух. А после поднялся и начал собирать оружие. Я слышал шорох за спиной, но опасности не чувствовал.

— Встретимся у озера, — сказала мне тогда Продавец грез и объяснила, как сюда добраться.

— Зачем? Беги лучше. Я могу и передумать.

— Я пришла сюда, чтобы заключить перемирие с Аларией.

— Ничего об этом не слышал.

— Значит, я заключу перемирие с ее Представителем. Встретимся на рассвете. Я в гостиницу.

Не знаю, почему, но я поверил ей. Не ждал ловушек, не думал, что с ней заявится целая толпа жандармов. Просто поверил. Идиот. Или, быть может, я просто устал и хотел довериться хоть кому-то.

И вот, мы оба здесь.

— Бинты, — повторил я.

Силия продолжала на меня смотреть. И только спустя пару минут покачала головой:

— Я помогу тебе, но позже, сейчас слишком темно.

— Ну, хорошо, — пробурчал я.

Девушка шагнула ко мне, но остановилась, будто вспомнив, что убийцам доверять нельзя.

— Дашь мне мой револьвер?

— Конечно. — Я вытащил местный аналог нагана и бросил девушке под ноги. Патронов там, конечно же, не было. Все-таки я не полный идиот, хоть и такой доверчивый.

— Не надо. Я просто хотела проверить.

Я коротко хохотнул и сморщился от боли, что вызвало еще большую резь в ухе. Вернее, в том месте, где оно было.

— Он все равно пустой, — зло сказал я, осторожно прикасаясь к повязке. Тряпка застыла колом из-за засохшей крови.

— У меня есть другой, — безразлично пожала плечами Силия и приподняла полу куртки. Но поясе у нее висел такой же миниатюрный револьвер, как и тот, что я отобрал.

Силия подошла ко мне и уселась рядом, обхватив колени и положив на них голову. Так мы и сидели в тишине, пока первые лучи солнца не прошили редеющий туман. Надо сказать, замерз я до такой степени, что зубы начали выбивать дробь. Зимой я частенько мерз, но тогда я не страдал от кровопотери, да и вши заставляли забыть о холоде. Сейчас же во время любого приступа дрожи раны доставляли куда большее неудобство, чем обычно.

Наконец, когда солнце-таки проглянуло сквозь туман, Силия что-то пробормотала себе под нос и взялась за аптечку.

— Сначала спину, — сказал я, решив, что худшее надо оставить напоследок.

Продавец грез замерла и неожиданно залилась краской, что заставило гореть и мое лицо. Она была просто прекрасна, если не считать темные круги под глазами от недосыпа.

— Снимай рубаху, — медленно произнесла она, наконец.

— Если бы это было так легко. Придется тебе. Только отдирай медленно.

— Готов?

— Готов. Да, вот так. Медленней. Угу, вот так не очень больно, продолжай. А, черт! Медленней! Мне же больно!

— Извини…

— Ничего. Это я от любой царапины так ору. Продолжай.

Наконец, рубаха оказалась снята. Ощущение было такое, будто мне со спины содрали кожу. Но это даже принесло облегчение. Я чувствовал, как ветер обдувает мне спину и сушит выступившую местами кровь.

— Что там? — угрюмо спросил я.

— Ничего серьезного, — после паузы ответила Силия. — Мелкие порезы, ссадины и синяки. Сейчас обработаю перекисью. Но тебе надо будет сменить рубаху…

— Лучше бы мне найти сменное ухо.

Силия обработала мне спину перекисью, потом протерла влажной тряпкой и еще раз дезинфицировала. Перекись шипела на порезах, вызывая своеобразную щекотку. А мне до ужаса захотелось спать. Так, будто бы я оказался в безопасности. Дома, например, или на больничной койке.

Из сонливости меня вывел голос Силии:

— А штаны у тебя в крови из-за ран на спине?

И снова краска бросилась мне в лицо.

— Со штанами сам справлюсь, — сказал я. — Глянь только, ничего не торчит?

— В смысле?

— Ну, хвост там. Или пулемет. Осколки есть?

— Да. Два. В правой…

— Это не важно. Просто дергай.

После двух коротких вспышек боли я почувствовал просто неописуемое облегчение. Я проверил штаны и нащупал только две дыры. Видимо, более плотная ткань сдержала мелкие осколки. Я даже рискнул сесть, и это было не так больно, как ожидалось. Тяжело выдохнув, я сказал: