Дмитрий Рус - Дети апокалипсиса [litres]

Эпическая сила! Да я так реально поседею к ближайшей пятнице. Если доживу…

Сжимаю зубы до скрипа эмали, продолжаю заниматься мародеркой. Чуть подрагивающими пальцами нащупываю пластиковую кобуру на поясе у инкассатора. Тут же натыкаюсь на прохладную сталь пистолета – кобура «быстрого реагирования», без всяких клапанов и хлястиков.

Давлю в себе алчность, оставляю оружие на месте. Мои планы по мародерке чуть шире.

Все так же, на ощупь, нахожу поясной ремень. Широкий, дырки в два ряда, толстая кожа заботливо прошита по краям. Срывая ногти, царапаю пряжку, торопясь поскорее освободить добычу и покинуть давящий на психику салон. Да еще Илья за спиной бродит, шуршит чем-то, позвякивает, нагружая и так натянутые до предела нервы.

Повышая голос, сиплю разъяренно:

– Илья!

– Аюшки? Ты чего там застрял? У тебя там что, гнездо?

– Отвали из-за спины, нервируешь!

Илья иронично хмыкнул.

– Я не по этим делам. Не боись, командир! Ко мне в бане спиной можно поворачиваться.

Осторожные шаги скрипнули чуть ближе. У парня явно сорвало тормоза и атрофировался инстинкт самосохранения. Если уж он решил, что шлепнуть меня по заднице будет веселой шуткой, – бог ему судья.

Бесясь от беспомощности и чужого дебилизма, зло предупреждаю:

– Дам в рыло!

Что-то в моем голосе заставляет Илью поверить. Отходит в сторону, шепча себе под нос:

– Тоже мне – Винни-Пух в гостях у Кролика…

Причем реально шепчет – не демонстративно, а для себя. Но я почему-то – все отчетливо слышу…

Пряжка поддается, хоть и с трудом. Тело водителя явно усохло и вроде как уплотнилось – ремень свободно прокручивался на талии, что мешает не меньше, чем задубевшая кожа.

Финальным рывком освобождаю ременную сбрую и с облегчением вываливаюсь из бронированного салона. Спрыгнув с бампера на асфальт, бегло осматриваюсь по сторонам. Все в норме, никаких сюрпризов. Фигура Генки еще маячит в конце двора, в паре окон соседней девятиэтажки неопасный движняк – видны чьи-то прижавшиеся к стеклам лица.

Пусть смотрят. Главное – чтобы не через прицел.

Совсем вдалеке – в новой шестнадцатиэтажке через дорогу – кто-то пытается привлечь наше внимание, размахивая на балконе цветастой тряпкой. Уверен – стоит мне захотеть, и зрение «зазумит» картинку. Но взваливать на себя еще один квест – кстати, какой уже по счету – четвертый, пятый? – нет ни сил, ни желания. Простите, я не герой вашего романа…

Отворачиваюсь и под завистливый выдох Ильи застегиваю на талии трофейный ремень. Тяжеловат обвес, но он того стоит. С удовольствием ощупываю добычу.

Ребристая резиновая дубинка с рукоятью для бокового хвата.

Извлекаю из петли, делаю пробный взмах. Тяжелая, блин!

С долей сожаления откладываю палку на смятый бампер автомобиля. При всей кажущейся простоте – работать тонфой нужно уметь. Мне она будет только мешать. Я, скорее, любитель-рукопашник и совсем немного – стрелок-практик. Пара тысяч сожженных патронов не сделали из меня профи, хотя в любом случае это гораздо больше, чем получает мотострелок любой армии мира.

Спросив взглядом разрешение, Илья подхватил дубинку и неумело крутанул. Ага, почти ниндзя. Только суставы у пацана не разработаны и половину нарисованной в воздухе окружности он удерживает тонфу не всей кистью, а двумя пальцами. Толку-то с этих понтов?

Впрочем, пусть накачивается уверенностью в себе – мешать не буду. Наоборот – поддержу при первой же возможности. Вот такая я циничная скотина.

Продолжаю осмотр пояса.

В открытых кармашках распихана служебная мелочовка – маломощная рация, сомнительный газовый баллончик «Терен-4» – с грозным маркером «для служб правопорядка».

В отдельном чехольчике – вполне себе современные наручники с романтическим названием «Нежность». Такие не вскрыть даже самой продвинутой скрепкой. Толковая разработка, учитывающая навыки прошаренного «контингента».

С долей недоумения пожимаю плечами. Нетипично это как-то для инкассаторов – зачем им нелетальное оружие? Хулиганов окучивать? Излишний выбор спецсредств порождает смертельные заминки при реакции на угрозу.

Наконец, извлекаю из кобуры пистолет. Нечто невзрачное, затертое, «пэ-эмообразное» и заранее – горячо любимое. Мой первый личный ствол! Все пацаны, до сорока лет включительно, меня поймут! Кто не стрелял – не познал в жизни счастья!

На вороненом затворе клеймо: «МР-71». Что за зверь – не знаю, но буду звать тебя Муркой!

Выщелкнул из рукояти короткий магазин. Да что ж такое, всего восемь патронов?! На кобуре, в отдельном кармашке, – еще один запасной. Это еще восемь. Мдя, негусто. Хватит лишь на салют в честь прошедшего шестнадцатилетия.

Словно издеваясь, где-то в районе здания РОВД, в небо вновь ушла бесконечно длинная очередь трассеров. Двадцать секунд – лента на двести патронов. «ПКМ»? Вряд ли в полицейской оружейке хранится нечто более серьезное.

Иронично улыбаюсь – не на публику, а сам себе. «ПКМ» – это «не очень серьезно», да? Три раза «ха!». Кого ты дуришь, Сашка?!

Вес секундного залпа пулемета – более ста граммов свинца и стали. А у моего клона «ПМ» скорострельность в пределах тридцати выстрелов в минуту. Это три грамма в секунду! Я уже молчу про пробивную способность и останавливающую мощь пули. Объять необъятное, сравнить несравнимое. Эх…

Резко и зло вбиваю магазин в рукоять, передергиваю затвор, вгоняя патрон в ствол. Теперь мини-трюк – вновь вытаскиваю магазин, меняю его на запасной, из кармашка на кобуре. Восемь плюс один. Прирост БК – пятнадцать процентов. Я уже говорил, что люблю математику?

Наслаждаясь тяжестью боевого оружия в руке, я вновь осматриваюсь по сторонам. Теперь уже – не пугливо, а всего лишь – настороженно.

Вечер постепенно накрывает проклятый город. Солнце жмется к линии горизонта, пугая багрянцем и смущая едко-зеленым оттенком. Виной тому – густой и неподвижный столб химического дыма, упирающегося шапкой чуть ли не в стратосферу. Горит где-то очень далеко, километрах в тридцати от нас, вряд ли ближе.

Легче от этого не становится. Если подует западный ветер и прижмет кислотные облака к городской застройке – всем может стать предельно грустно.

Прищурившись, мысленно пробегаюсь по стремным объектам в радиусе ближайшей сотни километров.

Всевозможные склады – в широчайшей номенклатуре. От армейских до фармакологических. Причем далеко не всегда пожар на артиллерийском арсенале опасней, чем весело полыхающий безымянный завод окон ПВХ. Под воздействием высоких температур полимеры дружно разлагаются на свободный хлор, диоксин, а то и вовсе – фосген. Есть лютый шанс прокашляться собственными легкими.

Далее – из опасного и нынче бесхозного. Лаборатории, разнообразные биологические могильники и захоронения, ядерные реакторы – включая малые: научные и корабельные.