Михаил Митрофанов - Особый приказ

— Подъезжай! — распорядился Изяслав и повернулся к Умову. — Иван, поднимайся в седло. Отбой.

Умов вскочил в седло, но Петр рук с лука не убрал.

Всадник в зеленом и в самом деле оказался верлом. Увидев жетон, он бережно достал из сумы свиток с печатью воеводы и с поклоном вручил его Изяславу. Умов видел, как взмылен конь гонца. Они явно ехал очень быстро. Изяслав сломал печать и пробежался взглядом по тексту.

— Рахмет [1] Спасибо. , — сказал он. — Ты молодец, что так быстро предупредил нас. Возвращайся спокойно, я немедленно отправлюсь в город.

— Эйе, мирзэ [2] Да, боярин. .

Изяслав свернул грамотку и повернулся к команде.

— Разъезд захватил подозрительного человека.

Добавлять к этим словам было нечего.

— А я ему говорю: «Ты откуда?» А он глазками бегает и говорит такой: «Из Волчихина». А я тогда его и спрашиваю: «И как там Иван-кузнец поживает?» Он и говорит: «Хорошо». А я-то знаю, что нет в Волчихине никакого Ивана-кузнеца! Думаю, сейчас я тебя раскушу! Спрашиваю его…

Вася Костылин, поймавший лазутчика, был высок, юн и рус. Его голубоглазое лицо с легким пушком над губой светилось счастьем. Он помогал себе жестами и голос его звучал как голос сына, который хвастается перед отцом успехом. Рядом с этим шумным парнем мрачный бородатый Изяслав казался стариком. Умов, шедший чуть позади, отчетливо видел разницу между ними обоими.

— …Спрашиваю его: «А ты куда идешь?» И он, тварь такая, достает медальон и говорит: «В городе продать хочу», — Костылин всплеснул руками. — И тут как громыхнет! Как сверкнет! Кони бьются, Петька вообще из седла выпал, хорошо, что шею не сломал. А он как даст деру!..

Изяслав не перебивал юношу. Конечно, посылать в разъезд только молодых бойцов было не очень разумно. Умов на месте воеводы не поскупился бы, назначил даже на тихую, безопасную дорогу одного опытного вояку. Даже с дежурства на реке снял, если бы потребовалось. Конечно, парни подставились лазутчику. Но все-таки они его поймали и остались целы. Пусть успеют насладиться своей победой перед тем, как их начнут тыкать носом в ошибки.

— …А у меня конь не понес! Буян не понес, он за ним пошел, я его и арканом поймал! Проволок немного, он мигом успокоился. Ух, мы злы были!

— Побили его, что ли? — спросил Изяслав.

— Ну… чуть-чуть, — Костылин отмерил большим и указательным пальцами тоненький просвет, который должен был изображать это «чуть-чуть».

— Хорошо, — сухо сказал Изяслав. — Обыскали его?

— До порток! — гордо заявил Костылин.

— Хорошо.

Охотники вместе с молодым воином спустились в подвал. У окованной железом двери стояли двое стрельцов. Увидев жетон, оба встали по стойке «смирно».

— Открывайте, — распорядился Игнатов.

Взяв светильник, Изяслав заглянул внутрь и присвистнул.

— Да, ребята… хорошее же у вас «чуть-чуть», — вполголоса сказал он, встав в дверном проеме. — Ладно хоть, у вас ума хватило не забить его насмерть. Кого бы мы тогда допрашивали?

Костылин промолчал.

— Иван, Петр, зайдите, — Изяслав шагнул внутрь.

Связанного человека, лежавшего на каком-то тряпье, явно били долго и старательно. Умов увидел огромный синяк под глазом и следы от сапог на одежде. Скорее всего, воины жестоко пинали лазутчика ногами, пока не успокоились. Но раз даже в горячке сообразили не трогать голову — уже хорошо.

— Жить будет, — сказал Петр.

— Ты кто такой? — Изяслав уставился на пленного.

— Крестьянин я… крестьянин… — со стоном ответил тот. — Бежал я.

Умов заметил, что лазутчик почти что их ровесник. Лет двадцать, не больше.

— Откуда бежал? — спросил Изяслав, — Ну?

— Из Вышгорода, господин… про амулет ведать не ведал. Ни за что погибаю, — заплакал человек.

— А, ну да, кафтан у тебя из Вышгорода, — Изяслав указал взглядом на тряпье, оказавшееся испачканным и рваным желтым кафтаном.

— Да… сжалься, господин, — всхлипнул пленник.

— Хорошо, — Изяслав поскучнел. — Идемте.

Игнатов дождался, пока стрельцы закрыли дверь камеры.

— В Вышгороде на желтых кафтанах традиционно вышивают узор, — тихо сказал он. — Если бы он там жил, он бы это знал. Значит, врет. Костылин, найденные вещи сдать нашему волшебнику. Умов, надо проверить, чем они пахнут.

— Ясно.

— Петр, надо разговорить лазутчика. Сделать его словоохотливым и искренне желающим нам помочь.

— Сделаю.

Первая проверка прошла очень быстро. Иван ощутил скверну Нижнего мира, едва лишь разложил на столе немудреные пожитки лазутчика. Сухари, нож, пояс — все они пропахли нечистью настолько, что Умову даже не пришлось доставать «дудочку». Рутинная, неинтересная задача, в которой все ясно самое большее за пять минут. Единственное, что оставалось Ивану неясным — какой источник так пропитал вещи? Медальон? Умов аккуратно развернул грубую ткань, в которую солдаты замотали амулет: диск на длинной цепочке. Аккуратно, не касаясь руками медальона, поднял его железной палочкой. К тому, что Умов увидел, больше всего подходило слово «поделка».

Диск был обработан грубовато. Он мог легко поместиться в ладони Умова; не самый маленький размер, позволяющий уверенно нанести нужные знаки. Но символы на нем выглядели кустарщиной. Явно работа не ученика крепости, а колдуна-самоучки. Не без легкого усилия Умов разобрался в его назначении: поделка могла сделать своего хозяина гораздо убедительнее. Еще один кирпичик встал на место. Вот почему поганые послали плохо подготовленного человека. Они надеялись на медальон.

— А почему ты у нас так странно сработал? — сказал Умов вслух. — А. Вот почему…

Амулет оказался разряжен. Что-то пошло не так и вместо того, чтобы запудрить мозги молодым бойцам, поделка чуть не взорвалась, почти полностью потратив остатки заложенной в нее силы. Но откуда набрали силу в медальон? Если колдун вложил туда свою силу, то по остаткам можно выделить его почерк. Если колдун вложил силу из разлома, то можно выяснить, где его зарядили.

Умов понимал, что именно это может стать важнейшим ответом. Проверка вещей на следы только окончательно подтверждала то, о чем все догадывались. Источник силы же мог вывести охотников на их добычу. Умов очень тщательно проверил медальон. Среди оставшихся крох силы он увидел следы Нижнего мира, очень похожие на то, что уже видел в этих местах.

Еще не веря в такую удачу, Умов метнулся к сундуку и торопливо достал свои прошлые расчеты. Колдун, вызвавший Костлявого, скрыл свой собственный след, но сигнатуры капища, на котором вызвали демоны, никуда не делись. Измерения, которые Умов проделал сейчас, напоминали то, что он собрал на капище.