Михаил Митрофанов - Особый приказ

— Спрашивай, — позволил Умов, когда прошла минута мальчишкиного молчания.

— А вы волшебник огня? — спросил Федька, не сводя глаз со значка на кафтане Умова.

— Энергия, — машинально поправил волшебник, — Магии огня нет.

Потом Умов вспомнил, что разговаривает с девятилетним ребенком, который просто не знает таких слов, и добавил:

— Но ты можешь считать, что я маг огня. Это не слишком отличается от правды.

— Спасибо, — очень серьезно сказал мальчик.

На печке кто-то вздохнул так, что Умов расслышал этот звук сквозь мерное посапывание священника. Почему вздохнул? Иван ощутил какое-то предчувствие. Может, парню не просто любопытно, а он возомнил, что может сам стать волшебником? Или что-то еще?

— Вот что, — сказал Умов. — Реши-ка задачу.

Волшебник посмотрел на мирно спящего Петра, потер лоб и принялся тихо объяснять мальчику условие.

— Смотри, — сказал он. — Вот стоит на берегу реки мужик. У него есть капуста, коза и волк. У берега лодка, в нее влезает только мужик и что-то одно. Без мужика волк съест козу, а коза — капусту. При мужике никто ничего не ест. Это понятно? Надо перевезти всех на другой берег. Придумай, как.

Федька потер подбородок. Потом почесал пятерней за ухом, чтобы лучше думалось. Умов мысленно досчитал до пятнадцати, когда мальчик заговорил.

— Надо сначала козу отвезти. Волк капусту не поест.

— Хорошо. А дальше?

— Ну…

— Ну? — спросил Умов.

— Эта… я привезу тогда капусту и посажу сразу же в лодку козу. Приплыву на берег, высажу козу, и сразу посажу волка. Потом привезу волка, вот, — Федька с шумом выдохнул. — А потом отвезу козу на другой берег и все.

— Правильно, — сказал Умов. Парень показал, что умеет думать. — Ты знал, что я волшебник. Про синий кафтан в Рутении знает любой. Хорошо, ты умеешь думать. Я могу поговорить с тобой. Ты хотел мне что-то сказать?

Федька покраснел, и Иван понял, что попал в самую точку.

— Ну-ка, пойдем на улицу, — распорядился он. — А ты, Богдан, смотри в оба.

Любопытство мальчишки, вопросы про огонь и нервозность Федькиной матери сложились в четкую картину. Умов уже догадывался, что он увидит. Они прошли до самого забора, подальше от избы, чтобы не помешать священнику. Ивана не обязывали находиться рядом с телом Петра постоянно, и он беззастенчиво решил этим воспользоваться и ковать железо, пока оно горячо.

— Показывай, что там у тебя, — сказал Умов.

Голос волшебника, утомленного походом, прозвучал устало и буднично. Федька на всякий случай осмотрелся по сторонам и вытянул дрожащую ладонь. Мальчик поморщился, напрягся… и над раскрытой ладонью затрепетал язычок рыжего пламени.

— Врожденное, — констатировал Иван. — Ты читать и писать-то умеешь?

— Ага, — мальчик часто-часто закивал головой. После вопроса волшебника он немного успокоился. — Батюшка Егор научил. Только я по складам умею…

— Хорошо, — сказал Умов. — Ты понимаешь, что теперь я должен забрать тебя на учебу?

Федька ничего не ответил. Он сосредоточенно разглядывал пальцы босых ног. Но Умов хорошо понимал, что сейчас чувствует мальчик. Скорее всего, он случайно смог сотворить огонь и сам же до смерти перепугался. Скорее всего, испугался он не способностей к колдовству, а того, что сила эта может исходить из Нижнего мира — в конце концов, кто дышит огнем? Сейчас, увидев людей, которые не боятся нечисти, этот Федька решился раскрыть свою тайну.

Все это Умов понимал, но утешать и успокаивать мальчика он не собирался. Иван уже сказал ему все, что нужно.

— Значит, я не порченый? — наконец, произнес Федька. — Я… волшебник?

— Ты еще не волшебник, — вздохнул Умов. — Ты даже не понимаешь пока, что такое быть волшебником и чему тебе предстоит учиться. Но ты сможешь попробовать им стать. Ты оставишь отца и мать на долгие годы. Готовься к этому.

— У меня брат взрослый уже, — надулся мальчик. — И сестры.

О том, что родители будут скучать по нему, девятилетний Федька не думал. Впрочем, даже если бы он и думал — это ничего бы не меняло. Умов обязан был забрать с собой ребенка с проявившейся силой.

— Я забираю его на учебу, — так сказал Умов, войдя в избу…

— …Его можно взять на учебу, — когда-то давно так сказал старик, разговаривая с отцом Умова.

Врожденного дара к колдовству у него не было, и о таких вещах Иван, пока был ребенком, почти не задумывался. Магия в его представлении оставалась чем-то величественным и далеким. Она жила прежде всего в книгах. Старый человек, приехавший в поместье, перенес магию из книжных страниц в жизнь.

Он появился под конец зимы, когда Ивану только-только исполнилось десять лет. Из саней выбрался маленький седой человек с длинной, похожей на хлыст, бородой, под его шубой скрывался кафтан синего цвета с красным шитьем. Его подслеповатые глаза были красными от бессонницы. Старик не выглядел величественным. Он казался усталым и изможденным.

— Попробуй представить себе, как на ладони у тебя разгорается огонь, — сказал старик, когда они остались наедине с Ваней. — Вот так.

На раскрытой сухонькой ладони затрепетал шарик света. Старик сотворил заклинание совершено буднично, как давно привычное действие. И эта обыденность впечатлила Ваню Умова по-настоящему. Он попробовал повторить за старым магом, но ничего не получилось, как бы он ни напрягался.

— Ну ладно, — старик пожал плечами, — Попробуем по-другому.

Маг тщательно всмотрелся в глаза мальчика. Ваня ощутил слабое жжение, которое через секунду угасло так же быстро, как и появилось.

— Понятно, — сказал старик.

— Простите, но… что вам понятно, господин волшебник? — спросил Умов.

Отец сразу сказал, что Ваня должен слушаться волшебника и делать то, что ему скажут. Но любопытство дало о себе знать.

— У тебя действительно нет никаких врожденных способностей, — пояснил старик. — Даже скрытых. Никакого дара.

Умова это не особо опечалило. В свои десять он видел будущего себя верхом на коне, с тугим луком у седла и непременно в сияющих доспехах. Его прадед заслужил дворянство. Его дед служил в войске. Его отец и дяди служили в войске. Он тогда еще плохо представлял себе, что его жизнь может пойти как-то иначе.

— Я хочу проверить другую вещь. Твой отец говорит, что ты много времени проводишь за книгами. Чуть ли не все свободное время.

Ваня чуть покраснел. В его мечтах книги оказывались чем-то чужеродным. Им нет места в долгом походе; книги любят дом и тишину. То, что он любил читать, никак не вязалось с обликом лихого рубаки.

Старика красные уши Умова вообще не волновали. Он задал задачу про волка, козу и капусту. Ваня ее решил. Он притянул, опять сотворив заклинание как что-то обыденное, листы бумаги и заставил Ваню писать под диктовку. Потом потребовал пересказать записанное, разрешив прочитать текст только два раза. У Вани все получалось быстро. Наконец, старик задал еще одну задачу.