Стивен Кинг - Институт

– Да, э-э… я тебя слышу. Где ты? Кто ты?

Девочка не отвечала.

Калиша положила трубку и пошла дальше по коридору. Заглянула в комнату, похожую на гостиную из старого кино, потом в бальный зал. Глядя на пол из черных и белых квадратов, Калиша вспомнила, как Люк и Ник играли на площадке в шахматы.

Зазвонил другой телефонный аппарат. Калиша пошла быстрее и оказалась в аккуратной современной кухне. На холодильнике были картинки, магнитики и наклейка на бампер с надписью: «БЕРКОВИЦА В ПРЕЗИДЕНТЫ!» Калиша понятия не имела, кто такой Берковиц, но почему-то знала, что это его кухня. Телефон висел на стене. Он был больше, чем на журнальном столике, точно больше, чем на кухне Бенсонов, почти как игрушечный. Калиша сняла трубку.

– Алло? Hola? Меня зовут… me llamo … Калиша.

Но это была не испанская девочка. А мальчик.

– Bonjour, vous m’entendez?

Французский. Bonjour – это по-французски. Разные языки, один и тот же вопрос, и связь на этот раз была лучше. Ненамного, но лучше.

– Да, уи-уи, я тебя слышу! Где…

Мальчик отключился, и зазвонил другой телефон. Калиша пробежала через буфетную в комнату с тростниковыми стенами и земляным полом, почти целиком закрытым цветной циновкой. Это был последний приют африканского полевого командира Баду Бокассы, которому перерезала горло одна из любовниц. Только на самом деле его убили дети в тысячах миль от того места. Доктор Хендрикс взмахнул своей волшебной палочкой – которая была всего-то бенгальским огнем, – и господин Бокасса лишился жизни. Телефон на циновке был еще больше, почти с настольную лампу. Калиша взяла трубку. Та была очень тяжелая.

Снова девочка, голос звонкий, как колокольчик. Видимо, чем больше телефон, тем лучше связь.

– Zdravo, čuješ li me?

– Да, я отлично тебя слышу, что это за место?

Девочка отключилась. Звонил другой телефон. В спальне с люстрой. И этот телефон был размером со скамеечку для ног. Калише пришлось брать трубку двумя руками.

– Hallo, hoor je me?

– Да! Отлично слышу! Говори!

Ничего. Даже гудков не было. Просто тишина.

Следующий аппарат в комнате со стеклянным потолком был размером со стол, на котором стоял. Звук резал Калише уши, как будто раздавался через усилитель на рок-н-ролльном концерте. Калиша подбежала к телефону, выставив руки ладонями вперед, и сбросила трубку с рычажков – не потому, что надеялась услышать в этот раз что-нибудь вразумительное, а просто чтобы прекратить трезвон, пока не лопнули барабанные перепонки.

– Ciao! – раздался оглушительный мальчишеский голос. – Mi senti? MI SENTI?

И это ее разбудило.

Она была со своими друзьями – Авери, Никки, Джорджем и Хелен. Те еще спали. Джордж и Хелен постанывали. Никки что-то бормотал и тянул руки – Калише вспомнилось, как она бежала к огромному аппарату, чтобы прекратить трезвон. Авери ворочался и шептал слова, которые она уже слышала: « Hoor je me? Hoor je me? »

Им снилось то же, что и ей. Учитывая, кто они сейчас – кем сделал их Институт, – удивляться нечему. Они генерируют некую общую энергию, как телепатическую, так и телекинетическую, так почему бы им не видеть один сон? Вопрос только в том, с кого все началось? Калиша предполагала, что с Авери, ведь он из них самый сильный.

Пчелиный улей, подумала она. Вот мы кто. Улей пчел-экстрасенсов.

Калиша встала и огляделась. Они были по-прежнему заперты в туннеле, но вот уровень групповой энергии вроде бы изменился. Может, потому, что дети из Палаты А, несмотря на поздний час, бодрствовали. У Калиши всегда было развито чувство времени; она догадывалась, что сейчас никак не раньше половины десятого.

Гул звучал громче обычного и приобрел циклический ритм: ммм-МММ-ммм-МММ. Калиша с интересом отметила, что лампы дневного света над головой мигают в такт гулу: разгораются, блекнут, снова разгораются.

Зримый ТЛК, подумала она. А что проку…

К ней ковылял Пит Литлджон, мальчик, который бился головой и повторял «йа-я-я-я-я-я». На Ближней половине Пит был одновременно забавным и надоедливым, вроде младшего братишки, который повсюду таскается за тобой и подслушивает, когда вы с девчонками секретничаете. Сейчас больно было смотреть на его приоткрытый слюнявый рот и пустые глаза.

– Me escuchas? – спросил он. – Hörst du mich?

– Тебе тоже это снилось, – сказала Калиша.

Пит, не обращая внимания на ее слова, побрел к своим товарищам, бормоча на ходу что-то, что звучало примерно как styzez minny . Бог знает, что это был за язык, но Калиша не сомневалась: значение у фразы такое же, как и у остальных.

– Я тебя слышу, – сказала Калиша в пространство. – Чего тебе надо?

Примерно на середине туннеля кто-то оставил на стене надпись. Калиша подошла глянуть, уворачиваясь от бесцельно слоняющихся детей из Палаты А. Огромными малиновыми буквами на стене было выведено: «ЗВОНИ ПО БАЛЬШОМУ ТИЛЕФОНУ. ВАЗЬМИ БАЛЬШОЙ ТИЛЕФОН». Значит, овощи видят тот же сон, хотя и бодрствуют. А может, они с их почти разрушенным мозгом постоянно живут во сне. Какой ужас – видеть бесконечный сон, из которого не вырваться в реальность.

– И ты тоже?

Спрашивал Ник. Глаза у него были заспанные, волосы стояли торчком, как иголки у ежика, и Калиша ощутила внезапную нежность. Она вопросительно приподняла бровь.

– Сон, – сказал Ник. – Огромный дом, телефоны с каждым разом все больше и больше. Типа, как в «Пятистах шляпах Бартоломью Каббинса».

– В чьих шляпах?

– Это книга Доктора Сьюза. Бартоломью пытается снять шляпу перед королем, но всякий раз под ней оказывается другая, больше и навороченней.

– Не читала, но сон был такой же. Думаю, это все Авери. – Калиша указала на мальчика, который по-прежнему спал в полном изнеможении. – Или, по крайней мере, началось с него.

– Не знаю, с него ли началось, или он получает этот сон, усиливает и передает дальше. Да это и не важно, наверное. – Ник прочел послание на стене. – Овощи что-то волнуются.

Калиша нахмурилась:

– Не называй их так. Это злое слово. Все равно что назвать меня черномазой.

– Ладно, – сказал Ник. – Альтернативно одаренные что-то волнуются. Так лучше?

– Да. – Калиша улыбнулась.

– Как твоя голова, Ша?

– Терпимо. На самом деле вообще не болит. А у тебя?

– У меня тоже.

– И у меня. – К ним подошел Джордж. – Спасибо, что спросили. Вам снился сон? Телефоны все больше и вопрос: «Ты меня слышишь?»

– Ага, – сказал Ник.

– Последний телефон, перед тем как я проснулся, был больше меня. И гул сейчас сильнее. – Без всякого перехода, тем же спокойным тоном, Джордж добавил: – Интересно, нас скоро траванут газом? Странно, что они до сих пор этого не сделали.

Двадцать один сорок пять. Парковка за мотелем «Эконо-лодж» в Бофорте, штат Южная Каролина.