Стивен Кинг - Институт

– Правда? – Авери был ошарашен. – Ужасно!

Она похлопала его по плечу.

– Не волнуйся, это большая редкость.

– А. Ну хорошо.

– Все, ложись спать и помалкивай. Ненавижу, когда я смотрю телик, а вокруг разговаривают.

Авери забрался в кровать. Фрида стала смотреть передачу про животных. На экране аллигатор боролся со львом. Или это был крокодил? Словом, передача была интересная. Авери тоже был ей интересен. Потому что Авери хранил какую-то страшную тайну. Будь у нее такие же сильные ТЛП-способности, как у него, она бы уже давно все поняла. Пока же она просто видела, что тайна есть.

Когда он заснул (и засопел – тихо и вежливо), Фрида выключила свет, забралась в кровать и потрясла его.

– Авери.

Он заворчал и попытался отвернуться.

Она ему не позволила.

– Авери, куда отправился Люк?

– Прекайл, – пробормотал мальчик.

Она понятия не имела, что такое «Прекайл», но сразу поняла, что Авери врет.

– Ну же, не ври! Я никому не расскажу!

– По красным ступенькам, – ответил Авери в полусне. Может быть, он думал, что ему это снится.

– По каким таким красным ступенькам?

Он промолчал и вновь попытался отвернуться. На сей раз Фрида не стала ему мешать. Она узнала, что хотела. В отличие от Авери (и, по хорошим дням, от Калиши) Фрида не умела читать мысли, а лишь улавливала суть этих мыслей. Иногда, если сознание собеседника оказывалось необычайно открытым (как у полусонного маленького мальчика, например), перед глазами вспыхивали мимолетные, очень яркие картинки.

Она легла и, глядя в потолок, принялась думать.

Десять часов вечера. В Институте стояла тишина.

Софи Тернер, ночная смотрительница, сидела за столиком на детской площадке, курила (что было строго запрещено) и стряхивала пепел в бутылку из-под «Витаминной воды». Рядом, положив руку ей на бедро, устроился доктор Эванс. Он нагнулся и поцеловал ее в шею.

– Не надо, Джимми, – сказала она. – Только не сегодня. Все на ушах, мало ли кто за нами наблюдает.

– Ты сотрудница Института и куришь на детской площадке, зная, что все на ушах, – пробормотал доктор Эванс. – Брось, ты же плохая девочка – вот и будь плохой девочкой!

Он положил руку чуть выше, и Софи не спешила ее убирать. Вдруг она заметила за стеклянной дверью новенькую. Та стояла, положив ладони на стекло, и смотрела прямо на них.

– Черт побери, – прошипела Софи. Она скинула руку Эванса, затушила сигарету, быстро подошла к двери, рывком открыла ее и схватила любопытную за шиворот.

– Ты почему не спишь? Сегодня вам запретили ходить по коридорам! Что неясно? Комната отдыха и столовая под запретом! Если не хочешь схлопотать, живо…

– Мне надо поговорить с миссис Сигсби, – сказала Фрида. – Прямо сейчас.

– Ты с ума сошла? Последний раз повторяю…

Доктор Эванс подлетел к девочке, оттолкнув Софи (и даже не извинился, гад! Сегодня больше не дам себя лапать, решила та).

– Фрида! Тебя ведь зовут Фрида?

– Да.

– Расскажи-ка мне, в чем дело.

– Нет, мне надо поговорить с вашей начальницей. Она тут главная.

– Все верно, и у нашей главной был очень тяжелый день. Скажи сперва мне, а я решу, стоит ли ее беспокоить.

– Ой, да брось, – фыркнула Софи. – Она тебя разводит, не видишь?

– Я знаю, куда отправился Люк. Вам я не скажу, только ей.

– Вранье! – отрезала Софи.

Фрида на нее даже не посмотрела. Она не сводила глаз с доктора Эванса.

– Не вру.

Долго думать Эвансу не пришлось. Люка Эллиса нет уже почти двадцать четыре часа, он может быть где угодно, говорить что угодно и кому угодно – полиции или, прости господи, репортерам. Решать, врет девчонка или нет, – дело не Эванса, а миссис Сигсби. А его дело нехитрое – не рыть себе яму.

– Надеюсь, ты говоришь правду, Фрида, иначе тебя ждет наказание. Будет о-очень больно, ты понимаешь?

Она лишь молча посмотрела на него.

Десять часов двадцать минут.

Вагон «Саутвэй экспресс», в котором среди косилок, мотоблоков и коробок с лодочными моторами спал Люк, выезжал из штата Нью-Йорк в Пенсильванию. Поезд на следующие три часа приобретал статус скоростного: он двигался со скоростью 79 миль в час, и не дай бог вам было оказаться у него на пути – застрять на переезде или уснуть на рельсах.

Фрида Браун в этот момент стояла у письменного стола в кабинете миссис Сигсби. Фрида надела розовую пижаму-комбинезон – куда лучше той, в которой спала дома, – убрала волосы в аккуратные хвостики, как днем, а руки сцепила за спиной.

Стэкхаус отдыхал в небольшой личной комнате, смежной с кабинетом, – дремал на диванчике. Миссис Сигсби решила его не будить. По крайней мере, пока. Она окинула девочку взглядом и не заметила ничего примечательного. Карие глаза, темно-русые волосы, загорелая кожа цвета кофе с молоком… Вот уж действительно Браун! [33] Brown – коричневый ( англ. ).

НФМ у нее, по меркам Института, был не бог весть какой. И все-таки миссис Сигсби разглядела что-то необычное во взгляде карих глаз: так смотрит игрок в бридж или вист, у которого полная рука старших козырей.

– Доктор Эванс сказал, вы знаете, где наш беглец, – произнесла миссис Сигсби. – Откуда у вас такие сведения?

– От Авери Диксона, – ответила Фрида. – Он пришел ко мне спать.

Миссис Сигсби улыбнулась.

– Боюсь, вы немного опоздали, милая. Мистер Диксон уже все нам рассказал.

– Он вам наврал. – Девочка по-прежнему сохраняла внешнее спокойствие и стояла, сцепив руки за спиной, но миссис Сигсби повидала немало детей на своем веку и знала, что Фрида ни жива ни мертва от страха. Девчонка отлично понимала риски. Однако ее уверенность – поразительное дело! – не дрогнула.

В кабинет, заправляя рубашку в брюки, вошел Стэкхаус.

– Кто это?

– Фрида Браун. Маленькая девочка, которая любит сочинять. Ты ведь знаешь, что это такое, милая?

– Знаю. Сочинять – это врать. Только я не вру.

– И мистер Диксон нам не врал. Я уже говорила мистеру Стэкхаусу, скажу и тебе: у меня прекрасный нюх на вранье.

– Почти все, что он вам рассказал, – правда. Поэтому вы ему и поверили. Но насчет Прекайла он соврал.

Миссис Сигсби нахмурилась.

– Какого еще Пре…

– Преск-Айл? – Стэкхаус подошел к Фриде и взял ее за предплечье. – Ты это хотела сказать?

– Да, только не я, а Диксон! И это вранье!

– Откуда… – начала миссис Сигсби, но Стэкхаус жестом ее остановил.

– Если он врал насчет Преск-Айла, то какова же правда?

Она лукаво улыбнулась.

– Если я скажу, что мне за это будет?

– Мы не забьем тебя током до полусмерти, вот что! – рявкнула миссис Сигсби.

– Если вы ударите меня шокером, я, наверное, что-то и скажу… Однако с Авери этот фокус не прокатил. Он ведь не все вам выдал.