Стивен Кинг - Институт

Тридцать минут спустя миссис Сигсби вернула телефонную трубку на место.

– Если он в Стербридже, то затаился в какой-нибудь канаве или заброшенном доме – полиция его не нашла. А к этому времени хоть что-то должно было появиться на их радарах. В Ричмонде и Уилмингтоне наши люди будут внимательно следить за поездом. Правдоподобную историю я им предоставила.

– Да, слышал. Прекрасно сработано, Джулия.

Она устало подняла руку, принимая похвалу.

– Тем, кто его увидит, обещана премия. И еще более весомую награду – целое состояние, по правде говоря – получит тот, кто сможет поймать мальчишку и доставить в надежное место, откуда мы его заберем. В Ричмонде нам такая радость не светит, там простые смертные работают, но один из наших агентов в Уилмингтоне – коп. Молите Бога, чтобы это произошло там.

– А что с Дюпреем и Брансуиком?

– В Брансуике двое агентов, пастор местной методистской церкви и его жена. В Дюпрее только один, зато он там живет. Ему принадлежит единственный городской мотель.

Люк снова очутился в баке. Зик держал его под водой, перед глазами плыли Штази-огоньки. В голове они тоже были, а это в десять раз хуже. Он утонет, глядя на них…

Сперва Люку показалось, что визг, который он услышал, с ужасом приходя в себя, издает он сам. Но как можно издавать такие невообразимые звуки под водой?! Наконец он вспомнил, что находится в вагоне, а вагон прицеплен к движущемуся составу и весь этот состав сейчас стремительно тормозит. Визжали стальные колеса поезда.

Цветные точки еще пару секунд повисели перед глазами, затем исчезли. В вагоне стояла кромешная тьма. Люк попытался потянуться, размять затекшие мышцы и понял, что со всех сторон зажат коробками: несколько лодочных моторов перевернулись. Хотелось бы верить, что он случайно сшиб их, когда метался во сне… Но ведь он мог раскидать их и силой мысли, пока его терзали эти чертовы огоньки. Раньше его телекинетический дар ограничивался листанием книжных страниц и сбрасыванием пустых алюминиевых подносов со стола… Но времена изменились. Он изменился. А вот насколько – Люк пока не знал. И не хотел знать.

Поезд сбросил скорость и затрясся, проходя по стрелкам. Люк осознал, что чувствует себя неважно. Тело пока не било тревогу, но еще чуть-чуть – и забьет. Очень хотелось есть, однако голод был сущим пустяком по сравнению с жаждой. Люк вспомнил, как скатился к реке, побрызгал прохладной водой на лицо и зачерпнул ее в рот. Сейчас он все отдал бы за глоток той речной воды. Он облизнулся, но легче не стало – язык тоже пересох.

Поезд встал, и Люк, работая на ощупь, с трудом поставил тяжелые коробки на место. Он понятия не имел, где находится, потому что в Стербридже дверь вагона задвинули до конца. Люк вернулся в свое укрытие за коробками с лодочными моторами и стал ждать, чувствуя себя очень несчастным.

Несмотря на голод, жажду, полный мочевой пузырь и пульсирующее болью ухо, он все-таки начал клевать носом. В этот миг дверь вагона с грохотом отъехала в сторону, и внутрь хлынул лунный свет. По крайней мере, Люку так показалось – ведь до сих пор он сидел в полной темноте. К двери задом подъезжал грузовик, и какой-то мужик орал:

– Еще немного… еще… тихо… давай… Хорош!

Водитель грузовика заглушил двигатель. Задребезжала, поднимаясь, дверь кузова, а потом в вагон прыгнул человек в рабочем комбинезоне. Люк учуял запах кофе, и живот у него заурчал. Очень громко – наверняка грузчик услышит… Люк осторожно выглянул в щель между газонокосилкой и садовым трактором и увидел в ушах у парня наушники.

К нему на помощь подоспел второй, с квадратным фонарем на батарейках. Он поставил его на пол – к счастью, луч бил в сторону открытой двери, а не в сторону Люка. Грузчики положили стальной трап и начали завозить в вагон ящики. На каждом стояли печати: «КОХЛЕР. ЭТОЙ СТОРОНОЙ ВВЕРХ» и «НЕ КАНТОВАТЬ». Значит, это еще не конечная, сообразил Люк.

Погрузив десять или двенадцать ящиков, грузчики решили передохнуть и стали есть пончики из бумажного пакета. Люку потребовалось собрать в кулак всю волю – а еще вспомнить про Зика, который безжалостно его топил, про близняшек Уилкокс, про Калишу, Никки и про бог знает скольких детей, рассчитывающих на его помощь, – чтобы не выскочить из укрытия и не заорать: «Умоляю, дайте кусочек, хотя бы один кусочек!» Возможно, он бы все равно это сделал, но слова одного из грузчиков пригвоздили его к полу.

– Тут мальчишка, случайно, не пробегал?

– Чего? – с набитым ртом переспросил второй грузчик.

– Да мальчишка, парень. Ты ж ходил к инженеру, относил ему термос. Никого не видел?

– Откуда здесь взяться ребенку – в полтретьего ночи?!

– А, не знаю, меня какой-то тип спросил, когда я за пончиками бегал. Сказал, ему позвонил шурин из Массачусетса – разбудил прямо среди ночи! – и попросил сбегать на станцию, поискать мальчишку. У этого шурина сын сбежал из дома. Говорит, последнее время парень грозился прыгнуть в товарняк и уехать от них в Калифорнию.

– На другой конец страны?

– Я-то в курсе, что на другой. И ты в курсе. А мелкий, может, и не очень.

– В школе его не учили, что от Ричмонда до Лос-Анджелеса полсвета?

– Все-таки у нас тут железнодорожный узел. Мальчишка мог приехать на этом поезде, а потом перепрыгнуть на другой и укатить на запад.

– Ну, я мальчишек не видал.

– Тот тип сказал, что готов выплатить щедрое вознаграждение.

– Да хоть миллион долларов, Билли, все равно я никаких детей не видел!

Если мой живот опять заурчит, мне конец, подумал Люк. Крышка. Вешалка.

Снаружи кто-то заорал:

– Билли! Дуэйн! Закругляйтесь! Осталось двадцать минут!

Билли и Дуэйн погрузили в вагон еще несколько ящиков «Кохлер», затем втащили трап в кузов и уехали. Люк успел разглядеть очертания города – неизвестно какого, – а потом подошел человек в комбинезоне и кепи железнодорожника и задвинул дверь вагона «Саутвэй экспресс»… на сей раз не до конца; видимо, в каком-то месте она заедала. Прошло еще пять минут, поезд дрогнул и поехал – сперва медленно, одолевая стрелки и пересечения путей, затем все быстрее и быстрее.

Какой-то тип, у которого шурин живет в Массачусетсе.

Говорит, последнее время парень грозился прыгнуть в товарняк.

Значит, в Институте уже знают о его побеге. И даже если они нашли «Неказистого» вниз по течению от Деннисон-Ривер-Бенда, это не сбило их со следа. Видимо, Морин все-таки раскололи. Или Авери. Мысль о том, что они пытали Авери, была невыносима, и Люк выбросил ее из головы. Если у Института даже здесь есть свои люди, то наверняка кто-нибудь поджидает его и на следующей станции, а туда поезд прибудет уже при свете дня. Может, они не захотят привлекать лишнее внимание, просто увидят беглеца и доложат куда следует, а может, попытаются его схватить. Зависит от того, сколько вокруг будет народу, конечно. И от того, насколько сильно их припекло.