Алексей Рудаков - Тропы Войны

– Тебя это не касается, – обойдя его, капитан двинулся к краю диска, но стоило ему только приблизиться к краю, как вскинувшиеся вверх столбы лимонно желтого цвета преградили ему путь, заключив всю тарелку в подобие клетки.

– Это ещё что? – Развернувшись, рыкнул он на мужичка: – Немедленно убрать! Спешим мы!

– Если спешите, – мастер прохода уселся прямо на белый диск: – То, конечно, идите. Я потом приберу, высокие господа. Вы не беспокойтесь – я со всем почтением. Уберу.

– Уберёте что? – Подойдя к нему, Игорь присел на корточки напротив.

– Пепел ваш, высокий господин. Вы не нарушали раньше?

– Нет.

– Всё бывает в первый раз, – сдвинув тряпки на глаза, мастер принялся скрести затылок.

– А что мы нарушили?

– Прибытие вне расписания, – вернув чалму на место, принялся рассматривать ногти мастер: – Нежелание назваться и предъявить к досмотру груз.

– Так нас срочно послали! К Первому! Да будет грудь его полна свежим воздухом! – Повторил он слова Одиннадцатого и провёл пятернёй по воздуху, подражая жесту Истлана.

– У него – будет, – сунув руку за пазуху, почесался местный.

– Так вы же тоже – нарушили!

– Я? – В блёклых, непонятного цвета глазах сидящего, проскочил, и тут же погас, тревожный огонёк: – Я не нарушал… Нет. Не нарушал, – добавил он твёрдым голосом и качая головой: – Всё по правилам. Прибыли – представились – внесли данные о грузе.

– А ты? Ты – представился? – Подошедший к ним Чум присаживаться не стал: – Нарушаешь.

– Мне? Представляться? – Встав, мастер поправил съехавшую на глаза чалму: – Да меня все знают.

– Нас тоже. Имя! – Вытянув палец, Чум хотел было ткнуть его в грудь, но вид давно не мытого тела, вкупе с волной не соответствующего виду, запаха, заставил его передумать: – Твоё имя?

– Мастер Шориш, высокий господин. – Обозначив поклон, он снова сел на пол: – Довольны?

– Послушайте, мастер Шориш, – Благоволин, сунув руку в сумку Доси, испытующе посмотрел на него: – Я вижу, вы серьёзный человек.

– Не без этого, – кивнул тот: – Работа, сами понимаете, такая. Все спешат, всем срочно, а о порядке подумать? С кого спрос будет? С Шориша, – он ткнул себя пальцем в грудь: – Так что, высокие господа, – он снова повёл рукой: – Давайте не будем нарушать правила.

– Нарушать? Кто говорит о нарушениях? – Искреннему удивлению капитана не было границ: – Он? Он говорит? – Появившейся в его руке банан, нацелился на Чума: – Или он? – Появившийся в другой руке длинный парниковый огурец, навёлся своим кончиком, где виднелся чудом сохранившейся желтый цветок, на Маслова.

– А может я? – сложив плоды в одну руку, капитан наклонился над своей сумкой и, спустя несколько секунд, выпрямился, держа в руке начавшую покрываться испариной, бутылочку с прозрачной жидкостью.

– Я говорил? – Постучал он пробкой себе в грудь.

– Вы не говорили, высокий, – не отрывая взгляда от бутылочки, закивал Шориш.

– Нет? Точно нет? – Благоволин приподнял ставшую совсем мокрой бутылочку на уровень глаз: – Вода. Оттуда, – последовал кивок себе за спину: – Минеральная. Природной газации. Холодненькая. Такую пить, – он зажмурился, предвкушая удовольствие: – Сплошное наслаждение.

– Назовите имена, – с трудом отведя взгляд, вызвал экран мастер.

– Вот имена, сюда смотри, – покачал руками, полными даров другой галактики, капитан: – Мне кажется, серьёзному человеку, если он, конечно, серьёзно, по-настоящему, серьёзен, этого более чем достаточно. Вы как думаете, мастер Щориш?

– Вас четверо, а имён я вижу только три, – упрямо дёрнулась замотанная тряпкой голова.

– По-моему, – поднялся на ноги Маслов: – Три – лучше, чем ничего.

– По-моему, тоже, – засунув большие пальцы за пояс, качнулся взад-вперёд Чум: – Мы и сами всё это употребить можем, – протянул он руку к банану.

– Хорошо, – погасив экран, поднялся на ноги мастер: – Три, так три. Я этого, – махнул он рукой в сторону продолжавшего раскачиваться Чума: – Контейнером из-под отходов запишу. Пустым, разумеется. Идите, – Взмах руки и клетка, окружавшая их, пропала, растворившись в воздухе.

– Меня? Ящиком из-под дер…

– Спасибо, мастер Шориш, – сунув ему в руки плоды и бутылочку, мастер немедленно принялся слизывать воду с её поверхности, Благоволин, подхватив под руку продолжавшего возмущаться Чума, быстрым шагом двинулся с платформы.

Оглянувшись от поворота, Игорь увидел, как мастер, имея на лице самое блаженное выражение, медленно жевал банан вместе со шкуркой, держа перед глазами заветную бутылочку минеральной воды.

– Коррупция, кругом одно ворьё! – Полный возмущения Чум, двигался по грубо прорубленному в скала коридору: – Это же надо! На Астерии – дай, сюда прилетели – дай! Вот! – Остановившись, он показал на стену, где свисали, закреплённые на шпильках, лампы, горевшие через одну-две: – Видите? – Он показал на неработавшие светильники: – Уверен, исправные они на сторону загнали.

– Да ладно тебе, – Дося поправила на плече полупустую сумку: – Можно подумать, ты в первый раз взятку даёшь.

– Не в первый, но ассенизаторской цистерной, меня ещё ни разу не называли.

– Всё когда-то случается, капитан, – повернулась она к Благоволину: – Как я помню план города, то вон та дверь, – кивнула девушка в сторону видневшихся впереди решётчатых ворот: – Это наш лифт.

– Тоже так думаю, – кивнул капитан: – Нам надо будет спуститься на семьсот метров – там апартаменты Первого.

– Глубоко зарылся, – Чум, всё ещё сохраняя недовольное выражение лица, перекинул свою сумку из руки в руку.

– Так радиация же, – Игорь ткнул пальцем в каменный свод: – Здесь же как? Чем глубже, тем престижнее и безопаснее. На нашем уровне, – он обвёл пространство вокруг себя: – Практически на поверхности, живут самые-самые из низших. Неудачники, лентяи и прочие. Те, кто не смог подняться …эээ спуститься по социальной лестнице.

– То есть – дно? – Прищурился Чум, в очередной раз меняя руки: – Это, типа, круто? Поздравляю – вы днище!

– Ну да, – закивал Маслов: – Самое дно, значит рядом с Первым.

– А, если дно пробито?

– Это как у нас говорят – святее Папы Римского. Но я думаю, – Игорь посмотрел на Благоволина: – Нам лучше помалкивать. Мы же только принципы, основы их ментальности знаем, а нюансы языка, речевые обороты, общепринятые сокращение, да шутки, в конце концов – мы же этого не знаем.

– А выдаём себя за местных, – чуть прикусил губу капитан: – Да, так запалиться легко можно.

– Именно. Вот вы только что сказали – запалиться. Нам понятно. А местным? Как они поймут? Истлана, на Астерии, помните? Через три года ему пятьдесят один будет. Как он сказал? Растворюсь в пламени?

– Понимаю…

– Эй, народ, – не оборачиваясь, Дося помахала рукой, подзывая всех к себе: – Там кто-то есть, – показала она на полутёмный коридор, отходивший в сторону от основного: – Я движение видела.