Алексей Рудаков - Боги Падшие

– Там же железки на людей охотятся?! И не побоялись?

– А чего бояться? – Немедленно выпятил грудь Чум: – Смерть, она так и так настигнет, чего от неё бегать?

– Это ты верно говоришь, – кивнул Покруз: – Но вот как по мне – пожить, час-день, а то и годик, совсем не лишнее и искушать Богов, забираясь…

– Командир Благоволин, – прервал его бесшумно возникший из воздуха Технократ: – Прошу вас, и ваших людей, пройти в Зал Оценки. Комиссии интересно взглянуть на вашу добычу.

Зал Оценки, тот самый – со столом и плотной сбитой группой Технократов у дальнего его конца, встретил их напряжённым молчанием. Будь капюшоны оценщиков откинуты, то люди, слегка оробевшие от гнетущий тишины, увидели бы нетерпеливый блеск глаз комиссии, с трудом сдерживавшей своё желание заполучить их добычу.

– Кхм, – переминавшийся с ноги на ногу Чум, первым подошёл к столу, укладывая на его спину свою ношу: – Вот, кхм, уважаемые. И, ещё вот, – взяв от Благоволина позвонки, он уложил их рядом.

– Желаю здоровья вашим оболочкам, – возникшая с другой стороны стола тёмная фигура скинула с головы капюшон, и этот, такой простой жест, немедленно вызвал у людей невольно вырвавшийся вздох облегчения – перед ними стоял уже знакомый 847-336-248.

– И тебе не хворать, Два-Четыре-Восемь, – шагнувший к столу Благоволин протянул ладонь для рукопожатия, но его жест остался без внимания Технократа.

– Рад видеть вас здесь, – Два-Четыре-Восемь сделал короткую паузу: – Живыми и с добычей. Это, – выскользнувшая из-под плаща рука указала на стол: – Всё?

– Нет, ещё есть вот это, – по кивку Благоволина Игорь положил пластину с проводами: – И вот это, – произнёс он, когда из сумки Доси появился на свет прозрачный пластиковый контейнер для еды, в котором, на толстой подушке ваты, лежал оранжевый шар.

– Это всё? – Эмоции, охватившие Технократа при виде выложенного перед ним богатства, выдали глаза, ярко засверкавшие на бледном лице.

– Сергей Вадимович, – Маслов глазами показал на его карман и Благоволин, спохватившись, вытащил наружу серый брусочек.

– Блок памяти?! – Охватившее и Два-Четыре-Восемь, и остальных Технократов возбуждение было так сильно, что их знакомец протянул к брусочку обе руки, а прежде слитая масса стоявших у дальнего конца стола оценщиков, распалась на отдельные фигуры, чтобы секундой спустя возникнуть у их знакомца за спиной переминаясь и нервно дёргая руками.

– Не так быстро, уважаемые, – отодвинув плечом Благоволина, одновременно выдернув брусочек у него из пальцев, Игорь подкинул блок памяти Савфа на ладони и улыбнулся, видя, как дёрнулись головы Технократов, жадно следившие за серым бруском.

– Мы в курсе – что это. И нам не менее вас интересна информация, скрытая в этом носителе, на котором Бог Познания, – последовала многозначительная пауза, немедленно вызвавшая шевеление капюшонов: – Сохранил свои воспоминания, – зажав брусок указательным и большим пальцем, Игорь поднёс его к глазам, вглядываясь в покрытую разнокалиберными дырочками, словно то был кусок пемзы, поверхность.

– Предлагаю совместно считать данные, – поднял он носитель над головой, продолжая улыбаться, видя, как комиссия, словно голодная собака, сопровождает взглядами любое его движение.

– Согласны, – ответ дал Два-Четыре-Восемь, взявший на себя роль посредника меж людьми и своими сородичами.

– Принято, – кивок Игоря закрепил договорённость и тут же, не давая Технократам расслабиться, он продолжил озвучивать советы Напа, взявшего на себя роль эксперта в общении с ними: – Но только после оценки и оплаты остальных трофеев.

Короткая пауза – замешательство комиссии, которой нетерпелось ознакомиться с личными записями Савфа, было видно невооружённым взглядом и Маслов, тоном, не допускавшим споров, продолжил: – Строго после оценки трофеев и согласования оплаты за ознакомление с частью памяти Бога.

– Протест, – дополняя слова отрицательным качанием головы и подняв руки, словно отталкивая его, Два-Четыре-Восемь торопливо повторил, словно первые его слова могли быть неверно поняты: – Протест. Информация носителя неизвестна. Возможно, вероятность подобного имеется, мы выплатим вам излишне много. Отрицательная прибыль – недопустима.

– Нам неизвестно содержание носителя, – подкинутый Игорем брусочек взлетел в воздух и, описав петлю, вернулся в ладонь: – Согласен. Но это – память Бога. Я не сомневаюсь, что любая – подчёркиваю – любая информация, которую он посчитал достаточно важной, чтобы поместить на хранение – бесценна. Даже если тут, – брусочек снова взмыл в воздух: – Рецепт его любимого блюда, или претензия прачке на плохо постиранный носок. Пример, – добавил он, видя, как замерли, переваривая и оценивая услышанное, капюшоны: – Аллегорический.

– Мы оперируем точными данными, – после небольшой паузы принялся отвечать Два-Четыре-Восемь: – Термин «аллегория» – не применим. Мы не имеем данных для определения ценности неизвестной информации.

– Тогда – увы, – сделав вид, что убирает брусок в карман, Маслов пожал плечами: – Мы сами считаем данные и, если посчитаем возможным…

– И нужным, – немедленно подал голову Благоволин, подыгрывая ему.

– Да, нужным, в принципе нужным, – кивнул его словам Игорь: – Тогда поделимся с вами.

– Или – не поделимся, – пожав плечами, Чум, так же включившийся в игру, подошёл к столу, протягивая руки к лежащим там трофеям: – И эти заберём, раз вы такие упёртые.

– Согласны, – торопливо закивал Два-Четыре-Восемь, принявший, как и все остальные, этот блеф за чистую монету: – Мы немедленно приступим к оценке ваших образцов.

Его слова были немедленно подтверждены делом – части Охотника, лежавшие на столе, чуть приподнялись над его поверхностью и поплыли в сторону дальнего конца, неотступно сопровождаемые членами комиссии.

Совещались они, впрочем, недолго и, как то показалось людям, формально. Не прошло и трёх минут – Чум, вознамерившийся полежать подремать на столе только и успел, что усесться на его поверхность, как Два-Четыре-Восемь, стоявший смирно с момента работы комиссии, ожил, и подняв руку, произнёс:

– Комиссия, проведя экспресс-анализ, готова озвучить результат.

– Слушаем, – кивнул за всех Благоволин и технократ продолжил:

– Представленные вами образцы оценены высоко, в связи с тем, что подобные экземпляры редко предоставляются нам иными сборщиками.

– Сборщиками? – Чум, прежде болтавший ногами на краю стола, подтянул их под себя, усаживаясь по-восточному: – Мы кровь проливали, мы…

– Погоди, – осадил его Благоволин и технократ продолжил:

– За ударно-дисперсионный образец, – жало, словно подчиняясь его словам, а может так и было, чуть приподнялось вверх: – Мы начислим вам пятьдесят четыре тысячи баллов. Процессорная цепь, – хвост позвоночника оторвался от столешницы: – Семьдесят две, – короткая пауза: – Тысячи. Программный блок, – теперь пришла в движение размочаленная борода проводов, торчавшая из пластины: – Сорок четыре тысячи. Контейнер с усыпителем, – апельсин чуть пошевелился, словно желая устроиться по удобнее на ватной подушке: – Представляет для нас мало интереса. Мы оценили его в шестнадцать тысяч, но не претендуем на его переход в нашу собственность.