Дмитрий Силлов - Закон бандита [litres]

И тут справа и слева от меня хором ударили два автомата. Нок и Захаров длинными очередями принялись хлестать по безглазым псам, увлеченным жратвой, – только клочья гнилого мяса полетели во все стороны. Экспансивные пули на то и рассчитаны – рвать в клочья тела, дробить кости, раскалывать головы, из которых, словно чернила из разбитой молотком чернильницы, брызжут во все стороны гнилые мозги.

Через полминуты все было кончено. На месте буйного пиршества теперь валялась куча полуразложившейся плоти.

– Неплохо, – сказал я. – Хорошая работа.

После чего тремя ударами «Бритвы» срубил башку вожака со своей руки, в которую она вцепилась намертво.

– Быстрее! – сказал Захаров, ткнув пальцем в открытый стальной люк. – Многие мутанты невосприимчивы к аномальному излучению «Дуги». И боюсь, что на звук выстрелов сейчас прибегут другие.

– Скорее на запах крови, – сказал я, подобрав свой автомат и шагнув к люку. – Надеюсь, там нет никаких сюрпризов типа растяжки или мины в конце лестницы?

– Признаться, без понятия, – пожал плечами Захаров. – Я ни разу не пользовался этим ходом, поэтому…

– Нок, идешь замыкающим, – перебил я академика.

Разговоры говорить времени не было: я уже половины слов не слышал из-за звона в ушах, и красные пятна перед глазами вот-вот были готовы слиться в непроницаемую кровавую завесу.

– И не забудь как следует задраить люк за собой, – добавил я на всякий случай – парня тоже уже шатало некисло. Однако у нас хватило сил нырнуть в вертикальную шахту – и даже услышать сквозь нетолстую сталь, как совсем неподалеку раздался многоголосый разочарованный вой. По ходу, стая каких-то мутантов опоздала к завтраку и теперь очень переживала по этому поводу.

Перекладины лестницы были омерзительно скользкими на ощупь. За многие годы на них наросла слизь, как это всегда бывает во влажных и плохо проветриваемых помещениях… А может, и за несколько дней. Это ж Зона, тут всякое бывает. Тем более, когда «Дуга» шарашит аномальным излучением невиданной мощи.

– Как-то не похоже это на законсервированную лабораторию, – проворчал я, аккуратно ставя ноги на перекладины так, чтоб не поскользнуться и не загреметь вниз.

– Действительно, странно, – отозвался сверху академик. – Доступ сюда был только у меня и у моего ассистента, который раз в месяц проверял лабораторию на герметизацию. Правда, после того, как я погиб, а потом вернулся к жизни, я его больше не видел…

Наконец спуск благополучно завершился. Академик и Нок не поскользнулись и не свалились мне на голову, внизу лестницы не оказалось растяжки, голова по мере спуска вниз гудела все меньше и меньше – ну и отлично. Можно сказать, что день начался неплохо. Правда, неприятно побаливали те места, в которые вгрызлись проклятые псы-мутанты. Но это можно пережить. И хуже бывало.

Руку я перевязывать не стал. Плащ спас, так что на предплечье осталась лишь царапина, на которую даже не стоит обращать внимания. А вот ногу я, спустившись, перетянул бинтом прямо поверх штанины. Кровь сочилась, но незначительно. Тоже пережить можно.

– Вас мутанты покусали, из отряда dimidium mortuus, и это плохо, – сказал академик.

– Из какого отряда? – переспросил я, затягивая узел бинта.

– Полумертвые, – уточнил академик. – Жизненные процессы в их телах отсутствуют – в нашем понимании. Однако они продолжают питаться и двигаться, следовательно, мертвыми их назвать тоже нельзя. Поэтому был придуман такой термин, который равно подходит к зомби, безглазым собакам…

– И некоторым сталкерам, – добавил Нок. – Которые вроде бы с виду и люди, а на самом деле – полудохлые твари, у которых все мысли только о том, кого бы сожрать.

Академик одарил парня высокомерно-недовольным взглядом.

– Это все, конечно, весьма интересный философский вопрос, – сказал он. – Но если Снайперу не сделать укол изобретенной мною специальной сыворотки, то бишь противоядия от укуса dimidium mortuus, то примерно через час он сам превратится в зомби. Слюна полумертвых заразна, знаете ли, и безглазые псы не исключение.

– Милая перспективка, – сказал я, оглядывая помещение, в котором мы оказались. – И где нам ту сыворотку взять?

– В лаборатории, разумеется, – поморщился академик, мол, задолбал ты всякую ерунду спрашивать. – Сейчас мы находимся в восточном аварийном коридоре, ведущем прямо к ней. Поэтому давайте поторопимся…

– Погодите, – сказал я, прислушиваясь.

Коридор с виду был самый обыкновенный. Ширина метра два, в высоту – столько же. Вдоль крашенных в зеленое стен тянутся толстые кабели в оплетке, под потолком горят советские круглые плафоны – то ли «вечные» лампочки там вкручены, то ли в секретной лаборатории Захарова сохранились работающие генераторы.

В общем, коридор как коридор, таких под поверхностью Зоны как ходов в муравейнике. Еще во времена Советского Союза построили в этих местах сеть секретных лабораторий и подземных коммуникаций, соединяющих их такими вот длинными коридорами в единый гигантский научный комплекс, который Чернобыльская АЭС снабжала энергией. Каждая лаборатория могла быть по необходимости отсоединена от остальных стальными шлюзами-заслонками. И либо уничтожена, либо законсервирована. Что Захаров и сделал, оставив единственный замаскированный вход, через который мы и проникли сюда. Но сейчас я явственно слышал впереди какие-то слабые звуки, напоминающие старческое шарканье по полу изношенными шлепанцами.

– Сюда кто-то мог проникнуть? – на всякий случай поинтересовался я.

– Нет-нет, – энергично мотнул головой Захаров. – Хотя…

И возвысил голос:

– Семен, это вы?

– А Семен – это…

– Я же говорил, мой ассистент, – с легким раздражением в голосе произнес академик. – Он был моим учеником, очень способным, кстати. Но со своими довольно бредовыми антинаучными идеями о мгновенной регенерации тканей вследствие кардинальной перестройки генома биологического объекта. Сами понимаете…

– Тихо, – прошептал я, и академик замолчал на полуслове. Потому что не только услышал звук, ставший более явственным, но и увидел…

Из полумрака коридора навстречу нам двигалось нечто, отдаленно похожее на человека. Росту в нем было метра два с половиной. Длинные мощные конечности больше напоминали гибкие щупальца, оканчивающиеся пятью пальцами с мощными когтями. Туловища как такового не было, вместо него бугрился неровный комок мышц, увенчанный головой – которая была похожа на человеческую. По крайней мере некое подобие лица с большими блестящими глазами на ней можно было различить, хотя оно порядком заросло комьями крупных пульсирующих мышц.

Когда такое видишь в Зоне, стрелять нужно немедленно. Автомат я перезарядил еще наверху, оставалось лишь вскинуть его и высадить магазин в жуткую морду твари. Но что-то меня остановило. Возможно, слова Захарова о том, что сюда никто не мог проникнуть… кроме его ассистента.