Дмитрий Силлов - Закон бандита [litres]

– Снайпер, пора!

Я с трудом разлепил веки – и увидел прямо перед собой глаза Захарова. Ничего не скажешь, энергичный взгляд. С искрой решительного безумия. Нет, не с искрой. С мощным разрядом, словно там, за глазными яблоками ученого, поселились два маленьких «электрода». Надо же, как старика колбасит на подвиги с утра пораньше!

Кстати, еще и утро толком не наступило. Так, ржавая полоска света обозначилась над болотом. Ну ладно, в чем-то академик прав. Пораньше встанешь – попозже помрешь. Закон такой. Один из многих. Старый, как сама Зона.

Я поднялся на ноги, прикидывая, как мы будем выбираться из этого гиблого места…

И тут меня осенило!

Я засунул руку за пазуху и достал из объемистого внутреннего кармана бандитского плаща артефакт, смахивающий одновременно на подводную мину и на свернувшегося в клубок ежа-мутанта с затупленными колючками. На мину – характерными отростками, похожими на контактные датчики цели, а на ежа – тем, что сейчас артефакт напоминал учащенно дышащего рассерженного зверька, которому, как и мне, не дали спокойно выспаться.

Это был «проводник». Уникальный арт, который находили лишь дважды за всю историю Чернобыльской Зоны. Способный указывать безопасные пути в аномальных полях, восстанавливать в памяти давно забытые воспоминания, а также пробивать в пространстве «кротовые норы» – порталы для мгновенного перемещения из одного места в другое. У меня был такой, но он погиб, причем по моей вине. Именно погиб, как боевой товарищ, выполнивший ценой своей жизни непосильную задачу.

А потом лесник подарил мне свой «проводник», о котором я во вчерашней суматохе напрочь забыл. Он же, хитрец такой, и не напоминал о себе. Лежал спокойно, не шевелясь и не подавая признаков жизни. Дрых, небось. Отсыпался. С лесником-то особо не отдохнешь, шебутной дед не по годам. А тут не трогает никто, тепло под мышкой, чего бы не прикорнуть?

– Поработать надо, дружище, – сказал я артефакту. – Выручай, Кэп.

Меж отростками «проводника» красиво посверкивали переливы цвета чистого неба – это значило, что артефакт успел нормально так подпитаться от меня энергией. И это нормально. Если арт помогает тебе, значит, это неспроста. Значит, есть у него интерес в этаком симбиозе. В этом мире ничто не дается даром – ни счастье, ни дружба, ни помощь. За все приходится платить.

И теперь настала очередь Кэпа помочь мне. Так я назвал артефакт в честь его предшественника, отдавшего жизнь за меня. Очень надеюсь, что второй уникальнейший артефакт не постигнет та же участь.

Отработанным движением я крутанул «проводник» так, как ранее крутил его покойного тезку для того, чтобы вскрыть очередную дыру в пространстве.

И пространство поддалось.

Миг – и передо мной открылась дыра диаметром с колесо от «КамАЗа», по краям полыхающая небесной синевой. Все-таки Кэпы отличались друг от друга – мой погибший друг предпочитал цвет пламени. Но на качество портала это не влияло, проверено.

Припас и не думал просыпаться, а Нок только поднимался со своего места, протирая глаза.

– Подъем, сталкер, – хмыкнул я. – Если не передумал идти с нами, делай как я.

И с места «рыбкой» прыгнул в «кротовую нору», в полете отчаянно представляя себе стрельбище возле загоризонтной РЛС, о котором говорил Захаров.

То место я видел лишь однажды, и то мельком, ибо «Дуга» никогда не позволяет спокойно разглядывать окрестности – долбит по голове аномальным излучением. В периоды наибольшей своей активности шарашит так, что у людей мозги плавятся и вытекают из глаз белесо-кровавыми слезами.

Но случаются и относительные затишья, когда мимо ЗГРЛС можно прошмыгнуть, не превратившись при этом в безмозглого зомби. И сейчас оставалось лишь надеяться, что мы попадем именно в такой период затишья, потому что стрельбище находилось всего в полукилометре от огромной радиолокационной станции. А это значило, что если она на полную катушку работает, то после выхода из портала жить нам останется пять-семь минут, не больше…

Я вывалился из портала, привычно сгруппировавшись. Перекатился, вскочил на ноги, держа автомат на изготовку – и сразу понял две вещи.

Первое – портал открылся там, куда я хотел попасть. На старое, заброшенное стрельбище, заваленное хламом в виде разбитых скамеек, разломанных патронных ящиков, с покосившимися мишенями, во многих местах пробитыми пулями. Эти мишени были развешены на разбухших от сырости фанерных щитах, и почему-то многие из этих щитов были обильно залиты кровью, почерневшей от времени. Я в этих вещах разбираюсь, и это была именно она. Расстреливали, что ли, кого-то возле этих щитов, выставив живых людей вместо мишеней? Может статься, в Зоне всякое бывает.

Но было и второе. То, что я ощутил практически сразу.

«Дуга» долбила!

На всю катушку. Так, как умеет только она. Монотонно стуча в виски изнутри, словно в моей голове завелись мелкие и вредные молотобойцы, твердо решившие пробить мой череп крошечными кувалдами и выбраться наружу.

Я знал: еще пара минут – и начнутся глюки. Перед глазами поплывут призраки из прошлого. Сначала прозрачные, бестелесные, но с каждой секундой становящиеся все более реальными. Верный признак того, что загоризонтная РЛС серьезно взялась за мои мозги и совсем скоро превратит их в студенистое желе, болтающееся в черепе, словно в костяной кастрюле. Процесс обратимый, если вовремя уйти от излучения.

Но это если вовремя…

Вон она стоит, огромная, словно гигантский щит, возведенный людьми посреди бескрайнего поля. Комплекс высоченных антенн, которые словно вонзались верхушками в низкие свинцовые тучи Зоны. И от этих туч вниз по тем антеннам то и дело пробегали мощные, толстенные молнии, треск которых был слышен за несколько километров от этого жуткого места…

Позади меня послышались два шлепка. Я обернулся.

Захаров и Нок вывалились из портала менее удачно чем я. Оба упали в грязь – академик ничком, а парень – спиной, прижимая к груди автомат. Хороший рефлекс для Зоны: береги оружие пуще своей тушки. Раны заживают, а вот сломанное оружие на зараженных землях – это верная смерть.

Захаров поднялся, смахнул с бороды раскисшую от дождя глину и сказал:

– Судя по интенсивности аномального излучения, у нас есть минуты четыре, может, пять. Сейчас я сориентируюсь, где тут потайной ход в лабораторию, давно здесь не был…

– Быстрее ориентируйтесь, господин ученый, – сказал я, невольно скривившись. И не только от того, что молотобойцы в голове нарастили темп своей долбежки. Просто сейчас ко мне медленно приближалась Касси, жутко улыбаясь лицом, сильно обглоданным мутантами и изрядно подгнившим. Но ее все еще можно было узнать по роскошным волосам и высокому бюсту, заметно приподнимавшему остатки разложившейся одежды.