Виктор Точинов - Метро 2035: Защита Ковача [litres]

– С пробуждением, – поприветствовал его особист. – Ого… Душевный тебе сон снился, завидую.

Малой поначалу не понял, затем опустил глаза, проследив за взглядом Ковача. И увидел бугрящийся камуфляж в районе своей ширинки. Подтвердил:

– Душевный, а до того снился поганый…

Снова посмотрел вокруг и замер, зацепившись взглядом за панель управления с распахнутой металлической дверцей. Добавил изменившимся тоном:

– Или не снился…

Ковач уже не слушал, он говорил в селектор:

– Гном? Филина позови, дело срочное.

Не дело, конечно же, использовать разведчиков для охраны жилого блока, но больше надежных людей взять негде.

Полученный ответ шарахнул, как обухом по темени. Спустя четверть часа после того, как казарма стройбата превратилась в груду обломков, Филин во главе группы разведчиков покинул расположение Базы. Никого не поставив в известность, проигнорировав запрет на рейды. Оседлал БТР и тентованный «Урал» – пока-пока, пишите письма…

Взбешенный Ковач связался с КПП: почему, мать вашу, выпустили?!!

Тюк! – обух второй раз врезал по темени, по тому же самому месту. Через КПП Филин проехал чинно и благородно, без каких-либо авантюр вроде тарана ворот. Предъявил приказ Полковника, датированный сегодняшним числом, даже копию оставил – и укатил.

Ну и откуда у него приказ, если к больному Полковнику его супруга никого не допускает? (После происшествия в конце совещания Полковника не госпитализировали, отлеживается на дому… хотя разница между его спальней и госпитальной палатой сейчас невелика.) Совсем никого не допускает – забирает требующие подписи бумаги, возвращает с визой или резолюцией.

Не стала бы мадам тащить бумагу мужу на подпись в интересах разведчиков, зачем ей… Неужели Филин сляпал фальшивку?

Он связался с дежурным по части, тот подтвердил: да, приказ с таким номером зарегистрирован, принесла его зампотыл Званцева, все честь по чести.

Ковач не понимал ничего… Что-то в лесу сдохло, а он не заметил.

Путешествие по норе было долгим, но не длинным. В смысле, Лиза умаялась ползти в кромешной мгле, путаясь в скоплениях кабелей, ударяясь головой о какие-то железные штуки, свисающие сверху, – но далеко не уползла. Да и не хотела, минует камеру, и хватит. Ей вообще-то наверх…

Место, где висела электронная шпионка, Лиза, по ее расчетам, уже миновала, – с лихвой, с запасом. Только вот новая дверца, ведущая обратно в коридор, не попадалась, как ни пыталась Лиза ее нащупать справа по ходу движения. Могла бы и не щупать, поняла она, когда увидела П-образно расположенные тонкие светлые линии, обозначившие искомый выход. Вопреки ожиданиям, находился он слева, – значит, вел не в коридор, в какое-то иное помещение. Да и пускай, ползание в темноте смертельно надоело.

Она внимательно прислушалась: снаружи тихо. А больше ничего в целях разведки предпринять не смогла, гул в голове, глушивший чужие мысли, не исчез, хоть и стал потише. Толкнула дверцу, та не поддалась. Небось заперта снаружи на такой же дурацкий шпингалет. Выдавить плечом недолго, но не хотелось ни шуметь, ни оставлять заметных следов.

Лиза вынула скальпель, кое-как пропихнула в щелку, но та была слишком узенькая и зажала лезвие, не двинуть ни вверх, ни вниз. Она спрятала скальпель в карман, взамен достала второй, у того рабочая часть была короче и тоньше. Со второй попытки получилось, – нащупала язычок шпингалета и вытащила из паза.

Приоткрыв дверцу, Лиза – стоя на четвереньках и не убирая скальпель – пыталась понять, куда та ведет.

Небольшая совсем комнатка, с четверть горницы в их доме в Затопье, и меблирована более чем скудно. Из всей обстановки – высокие и плоские металлические шкафы вдоль стен. Не платяные, не бельевые, а с какой-то кровососовской машинерией: сверху и снизу дверцы застекленные, и видны за ними ряды каких-то хреней, установленных вертикально, а в средней части дверец нет, там какие-то кнопочки-пимпочки, на циферблатах стрелки дергаются, лампочки подмигивают. И все это хозяйство прилично так гудит.

Людей в комнатенке нет, да и не должно быть: нет ни стола, ни стула, чтоб присесть, ни даже табуретки захудалой. Сюда приходят, только если что-то сломается. Но она, Лиза, ничего ломать не будет, тихо и незаметно уйдет.

Она выбралась из проклятой норы, поднялась на ноги. И в ту же секунду оказалась схвачена. Словно громадный капкан обхватил, сдавил поперек груди, с хрустом притиснул руки к телу. Скальпель выпал.

– Сюрпри-и-и-из! – Голос, выкрикнувший дурацкое слово ей в самое ухо, был на удивление тонким, даже писклявым.

Драться Лиза умела и любила. На некоторые вещи реагировала не задумываясь, мгновенно и рефлекторно. И сейчас среагировала – сильно вмазала ногой туда, где должна была находиться голень схватившего. Прием простой, но действенный: когда бьешь каблуком по кости, прикрытой лишь кожей, это очень больно, и если напавший даже не отпустит, то хватку уж точно ослабит.

Увы, скорее всего, ее любимые ботинки с подкованными каблуками остались там, где кровососы ее раздевали-разували. И она ушибла босую пятку о фанеру – как на грех, дверца оказалась между ней и этим утырком, за ней-то он и таился, когда Лиза из норы осматривала комнатенку.

Сообразив, что повторять удар смысла нет, она сменила тактику, ударила головой, резко дернув ей назад. Тоже хороший способ, при удаче можно сломать нос, но Лиза лишь отбила себе макушку, – похоже, о подбородок каменной твердости, напавший был значительно выше ростом.

– Не балуй, – пропищал тот же голос, и хватка усилилась, да так, что дышать стало невозможно, и что-то явственно хрустнуло, не то ее ребра, не то руки.

Опустив взгляд, она увидела затянутые в камуфляж ручищи, обхватившие ее примерно посередине между грудью и талией, – и каждая грабка оказалась с Лизину ляжку толщиной, размер их ну никак не сочетался с писклявым голосом.

– Не будешь баловать?

«По яйцам я тебя пинать не буду, так и быть, кастрат ты какой-то», – мысленно ответила она и незамедлительно применила еще один прием: обмякла, полностью расслабила все мышцы, уронила голову набок… Дескать, отрубилась и никакой опасности не представляет, и можно уже так не давить, лучше даже вообще положить на пол.

Новая тактика сработала лишь частично. Хватка ослабла, – но совсем чуть-чуть, самую малость, Лиза смогла кое-как вдохнуть, а больше не смогла ничего. Положить пленницу, разобраться, что с той происходит, кастрат и не подумал. Либо не поверил, либо ему было наплевать.

– Глянь-ка, Груздь, она? – сказал пискля, и Лиза поняла, что он здесь не один.

Персонаж, названный Груздем, появился в поле зрения. Рост и телосложение у него были нормальные, лицо тоже – до бровей. А выше странный лоб, словно бы опухший с одной стороны, и виднелся на опухоли относительно свежий шрам. Как будто росло там что-то, что кровососы посчитали неправильным, да и отчекрыжили на хрен.