Степан Кирнос - День гнева

Оторвавшись от очередного противника, дав ему спокойно пасть, воин сделал шаг назад и оглянулся, быстро осмотревшись. Вся сердцевина города утопает в бесконечных боях — тут и там рвутся снаряды, пули и плазма визжат средь зданий, и раздаётся ярый голос вражеских командиров.

Центр города представляет собой большую площадь, возле которой возведено большинство высоких зданий, в том числе и главный шпиль. Украшения площади, вроде клумб, лавочек и статуй служат отличными укрытиями от вражеских снарядов.

— Господин Аурон! — кричит голос по рации, разрывая эфир, пробиваясь через звуки войны. — Господин…

Сражаясь на самом краю площади, вдали от остальных солдат Аурон не в силах оперативно ответить, ибо вынужден вести интенсивный бой. Снова из подворотен города на него вылетают конструкции, созданные безумными ваятелями из металла и резины, управляемые сумасшедшей волей своих хозяев-операторов. Клинок, с мучительным скрипом высекая искры прошёлся по металлическому корпусу накинувшейся твари, но это малоэффективно. Большой, двухметровый робот, взмахивает молотом на конечности, пытаясь размозжить череп Аурона, но промахивается, так как его противник сделал шаг назад и перешёл в наступление. Удар за ударом, но бочковидное тело двуного существа разрывается под истязаниями крепкого металла и Первоначальный Крестоносец цепкими пальцами хватается за необычную деталь внутри, сжимая на ней ладонь, с металлическим стоном сжимая её и вырывая. Сумасшедший механизм остановился и, потеряв жизненно важное устройство, с грохотом рушится на стекло-плитку, разбивая её грузным телом. Лишь убив монстра Аурон смог узреть несуразные черты безумной конструкции — бочковидный и раздутый металлический корпус, короткие, но толстые ноги и два молота венчают конечности.

Осмотр прервался ярким плевком плазмы, который пронёсся перед шлемом Аурона, едва не спалив ему глаза. Мужчина отрывается и направляет взор в сторону выстрела и видит вражескую пехоту в мерцающих плащах, что растворяются в пространстве, являя боле-менее чётко лишь белые длинные винтовки, откуда с рёвом вырывается голубой жгучий сгусток, вновь пролетающий мимо.

— Будь вы прокляты, Киберарии! — в слепой злобе рычит Аурон и его голос динамиком усиливается троекратно и парень из-за пазухи срывает пистолет, выполненный в стиле обреза, только с одним стволом, и делает громоподобный залп.

Странный патрон детонировал, и пуля со страшной силой и безумной скоростью вырвалась из дула, устремившись к врагу, от которой нет спасения. Попав в грудь Киберарию, она пробила все слои брони и прошила ему грудь в области сердца, разорвав ему бюст и отбросив на метр назад, обагрив незапятнанные участки площади. Секунда и раздаётся ещё один выстрел, прикончивший ещё одного Киберария, прострелив ему голову насквозь.

Всё же Аурон понимает, что не может тут стоять как в тире, поэтому срывается с места и бежит прочь, пробиваясь к своим. Перед ним открывается изумительный вид площади — на стекло-плитке выросли причудливые узоры из мраморных клумб и статуй, с сине-ядовитым свечением изнутри. К тому же площадь имеет устроение, как у зикурата — три ступени, что возвышаются друг над дружкой на целый метр, соединяясь лестницами и только с самого последнего яруса можно войти в главный шпиль через главный вход. И каждый ярус простёрся на долгие двести метров, утыканные орудиями и усеянные отродьем Информократии.

Выстрелы разрывают пространство — каждое попадание пули со стекольным хрустом сказывается на стекло-плитке или откалывает от статуй куски или же плазма, горячая, как огонь ада, плавит материалы. Аурон поднимается вверх, пробиваясь через сопротивление вражеских солдат — он отстреливается из пистолета и машет клинком, снимая головы врагов. Но нет того, кто бы ему помог, лишь воля и храбрость, а так же опыт. На поле боя полно врагов, чтобы не дать пробиться ему к своим, но едва ли механические дроны и полиция остановят Крестоносца.

Смотря через глаза шлема он видит перед собой лишь извращённые механизмы или осквернивших себя союзом с металлом и неестественной механикой людей, которые пытаются его остановить. Вот за преградой прячется отряд дронов из пяти бойцов — худые тела и тонкие конечности, но их тела крепки, как броня лёгкого БТРа. Аурон сиганул к ним и первым ударом плеча опрокинул робота, отшвырнув его и расшибив затылок об стекло-плитку и ударом стопы, размозжив ему голову. Остальные стали обстреливать исполина, купая его в шквале из горячего свинца, но ему всё равно, воин в полном молчании продолжает жуткий путь войны. С поворота он разит мечом дрона и разрубает того ниже пояса, переходя в атаку и рубящим взмахом плашмя сносит часть груди дрону, и искры электроники обливают землю обильным дождём ярких капель. Выстрелом из странного пистолета он разорвал вытянутую голову ещё одному механизму и ударом стального кулака сокрушил ещё одного.

Пять вражеских солдат уничтожены, пять дронов изрубленные и разбитые лежат под ногами Аурона и он чувствует, что свершил нечто славное, как слуга Божий он уничтожил то, чем осквернялся человек на протяжении всего Великого Кризиса, утопая в «машинном грехе», как говорит об этом Канцлер.

Но на размышление и чувствовании себя дланью Бога нет времени и он снова устремляется по площади, осыпаемый ливнем пуль и жужжащей плазмы. Снова перед ним возникает враг — артиллерийская группа собралась у миномёта, но они не занимают такого внимания, поэтому «рыцарь» берётся за гранату на поясе и кидает её в сторону на сотню метров, попав прямо в миномётное гнездо. Моментом позже пространство озаряется ярким столбом пламени, которая захлестнула всё на расстоянии десять метров и обливает жарким огнём расчёт, испепеляя его жуткими температурами, обращая в лужу плавленого металла и кучу хрустящей плоти.

Следующим выстрелом из пистолета Аурон насквозь простреливает одного из инфо-священников, который выперся на поле битвы читать молитвенные гимны и стихи — пуля входит ему в спину перебивает позвоночник и раздирает грудь, оставляя лежать бездыханное тело жертвы на холодном покрытии площади.

Как только воины увидели смерть духовного командира, их души взял ступор и некое подобие шока, на долю секунды их наступление прекратилось, Аурон воспользовался волнением и диссонансом в душах противников, и скинул оставшиеся две термо-гранаты. Более трёх десятков Киберариев, пятидесяти обычных солдат и сотни дронов исчезли в буре адского шторма — яркая и невыносимо горячая волна пламени залила огромные пространства, без жалости обращая в прах каждого несчастного, словно сам гнев небес, обрушился на эту грешную землю. На фоне стены огня Аурон выглядит как посланник небесного рока, неудержимый боец Рейха, рыцарь вышедший из адской бури и суд Канцлера, сущая пешка в руках тех сил, которые стремятся переделать мир.