Билл Рэнсом - Огненный смерч

Всего лишь час прошел с того момента, как полковника доставили в госпиталь «Мерсед», а у него сложилось такое впечатление, будто он провел здесь уже по меньшей мере несколько дней. Толедо ожидал, что почувствует себя лучше, выбравшись из плексигласовой клетки в аэропорту, но боль во всем теле мешала насладиться относительной свободой.

Чего он действительно желал сейчас, так это провести пару часиков на коста-браванском солнышке. И еще чертовски хотелось выпить.

— Хреновые дела, — доверительно сказал Рико своему отражению.

Отражение согласилось, что да, мол, хреновее некуда, но полковник знал по опыту, что все в конце концов образуется. Просто нужно держаться. В данный момент держаться хотя бы за раковину, дабы не свалиться на пол.

Впервые за очень долгое время Рико Толедо был напуган. Это проявлялось в предательской дрожи рук и ног, вот-вот готовых подвести своего хозяина. Об этом свидетельствовали также запавшие небритые щеки, исполосованные порезами, и лихорадочно блестящие ввалившиеся глаза. Рико даже не нашел в себе сил завязать пояс больничного халата, который висел на нем подобно савану.

После наводнения на лице Рико осталось около шестидесяти порезов, а на ягодицах их количество перевалило за сотню. Надзиравший за полковником в изоляторе медик, Джо Клайд, попробовал было подсчитать все швы на теле Рико, но сбился со счета после трехсот. Многие швы, наложенные в «полевых» условиях, воспалились, но Рико волновало другое.

«Что-то проникло внутрь меня, — панически подумал он. — Что-то нехорошее».

Рико испытывал противный, животный страх. Он видел его в своих глазах, ощущал его в запахе своей одежды, Рико с ужасом взирал на маску смерти, глядевшую на него из зеркала.

— Ну и физиономия у вас, полковник. Похожа на автомобильную карту южной Калифорнии.

Толедо, поморщившись от боли, слегка изменил положение головы, так, чтобы увидеть в зеркале Рену Шольц.

— Вы не позволили бы себе говорить со мною подобным тоном, будь вы по-прежнему майором Шольц, — проскрежетал он.

— Ну, мое повышение в звании — это пока только слух. Никто еще не прислал мне официального уведомления. Вам помочь?

Рена Шольц запахнула полы халата Рико и завязала пояс у него на спине. Когда она взяла его под локоть, чтобы отвести обратно к столу-койке на колесах, Рико отстранился.

— Благодарю вас, Шольц. Я сам в это вляпался и сам буду выбираться.

— Вы потратили остаток сил на то, чтобы держаться за эту раковину, — сказала Рена, пожав плечами. — Впрочем, как знаете.

«Что со мной происходит? — подумал Рико в отчаянии. — Мне должно становиться лучше, а не хуже».

Он сделал глубокий вдох и, выдохнув, начал было говорить:

— Итак…

Из горла его вырвался какой-то писк, и он попытался снова:

— Итак, Шольц, теперь вы полковник Шольц. Примите мои поздравления. Соларис сказал вчера вечером, что вас давно следовало повысить в чине. А как воспринял новость этот склизняк Ходж?

Рена вспыхнула и одарила полковника убийственной улыбкой.

— С тех пор, как начали распространяться слухи о присвоении мне нового звания, Ходж меня избегает, — тихо произнесла она. — А мне это и на руку. Не испытываю ни малейшего желания общаться с ним. Только не заговаривайте мне зубы. Доберетесь сами до стола или нет?

Рико промычал что-то себе под нос, мысленно кляня свою немощь. Его натренированный, закаленный организм служил ему верой и правдой на протяжении почти пятидесяти лет и всегда функционировал безупречно. Боль в израненном теле полковник Толедо мог стерпеть, но вот слово «слабость» никогда не входило в его личный словарный запас.

Шольц, не дождавшись от него ответа, подкатила к Рико столик и нетерпеливо сказала:

— Ну же, не упрямьтесь. К чему мучить себя? Давайте я вам помогу.

— Проклятье, Шольц, это ведь дело принципа!

Рико заставил себя оторвать руки от раковины и с трудом сел на столик. Тело его конвульсивно дернулось, когда он попытался сохранить сидячее положение, и упал бы плашмя спиной на стол, если бы Рена не подхватила его под мышки. От резкого движения швы его загорелись адским огнем; ощущение было такое, будто в тело вонзились сотни рыболовных крючков.

— Черт побери!

— Спокойно, полковник. Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов.

Рико испытывал слишком сильную боль, чтобы спорить, и, следуя совету Рены, глубоко и размеренно задышал, пока сотни маленьких огней не начали понемногу угасать.

— Очень умный шаг с вашей стороны, Шольц, — сумел он пробормотать между вздохами.

— Какой именно, полковник?

— Ну, хорошо, что вы в свое время отказались от монашества и поступили на службу в УРО.

— О, благодарю вас, полковник. В ваших устах — это величайший комплимент.

Он даже не заметил, когда Шольц подложила ему под колени и плечи подушки, но почувствовал себя в относительном комфорте, несмотря на то, что собственное тело ощущалось как сплошная паутина пульсирующей боли.

Во рту у Рико пересохло, горло саднило, но он пытался говорить, чтобы отвлечься от физических страданий.

— Как там Гарри?

— Он в порядке, — сказала Шольц. — Соларис предоставил в распоряжение Сони новый самолет, и она доставила Гарри в «Каса Канаду». Ходж, конечно же, немедленно отобрал у них самолет и нанял взвод «Пан-Америкен Секьюрити», чтобы не выпускать их с фермы. Они будут оставаться там под охраной до тех пор, пока ситуация в Ла-Либертад не улучшится, если она вообще когда-нибудь улучшится. Ваша бывшая супруга сотрудничает с Филипом Рубиа по вопросу создания временного правительства Коста-Брава. Правда, похоже, никого особенно не волнует, кто будет президентом, поскольку конфликт имеет явно религиозную подоплеку — католики и Садоводы колошматят друг друга.

— А что с Нэнси Бартлетт? Она вспоминает, что случилось с Редом?

— Боюсь, что да, — ответила Шольц. — Взрыв в посольстве и похищение детей были сами по себе сильным шоком для нее, а когда она увидела последнее послание Бартлетта и записи Службы Безопасности о тех растаявших людях…

— Да-да, — кивнул Рико. — Я никогда не верил в эту ерундовину с «регулировкой памяти». Тем более, что этим занимался лично Ходж.

— Ну тогда почему же вы…

— Не надо, Шольц, хорошо? Я и сам непрестанно бичую себя за это. Не сыпьте соль на раны.

Рена ничего не сказала, и в больничной палате повисла тишина, слишком гнетущая для Рико, поэтому он продолжал расспросы.

— А эта женщина, Чанг?

— У нее есть имя, полковник, — укоризненно покачала головой Шольц. — Ее зовут Марта. Между прочим, ваш сын весьма привязался к ней и очень помогает ей в работе.

— Ну, и чего ей удалось добиться?

— Она почти разработала средство для иммунизации, но ей нужна лаборатория с надлежащим оборудованием, без которого невозможно завершить дело.