Билл Рэнсом - Огненный смерч

Сержант Франк уже двинулся к несчастным, на ходу отстегивая от пояса флягу с водой, чтобы напоить шестерых перепуганных до смерти, изнывающих от жажды детишек. Ему удалось унять дрожь в руках, но по телу его пробежал холодок. Эти шестеро детей не были Простодушными. Во всяком случае, ни один из них не имел признаков синдрома Дауна. Смуглые и кареглазые, они напоминали ему мусульманских детишек, с которыми он дружил, сам будучи ребенком. Франку показалось странным, что сейчас они ничего не говорят и даже не хнычут, а только глядят на него своими огромными карими глазами. Но что его действительно удивило, так это их абсолютная схожесть.

Все шестеро похожи друг на друга как капли воды, профессионально отметил Франк. И они пережили то, что случилось здесь.

Сержант Франк начал диктовать свои наблюдения и предварительные выводы так быстро, как только мог. Он боялся, что не доживет до того момента, когда сможет лично доложить руководству о своих соображениях, и он уже был почти уверен, что эти дети обладают иммунитетом к вирусу, убившему всех остальных на территории комплекса Садоводов.

Берт Франк прожил после этого недолго, но вполне достаточно для того, чтобы понять, что его первоначальное заключение верно.

Дэвиду Ноасу хотелось обсудить свои подозрения и планы с наиболее близким ему по духу человеком, но это было невозможно. Мастер, сделавший его своим сыном, действительно скончался. Командующий проглотил комок в горле, сдерживая рвущийся из груди стон, и оглядел присутствующих. Все находившиеся в зале Согласия поднялись на ноги при его появлении, и Ноас взмахом руки предложил им сесть.

По всему периметру помещения сверкали шлемы БКС — связи, голографы и видеоэкраны, а где-то на заднем плане происходили десятки телефонных разговоров, наполнявшие зал мерным гулом.

Командующий Ноас активировал канал спецсвязи, и на дисплее его «Сайдкика» возникла слащавая физиономия Эзры Ходжа.

— Вы отдаете себе отчет в том, что вы делаете, Ходж? Зачем вы нагнетаете панику и подстрекаете наших людей к столкновению с населением на улицах? И сколько, по вашему мнению, уцелеет правоверных после устроенной вами кровавой бойни?

— По меньшей мере, сто сорок четыре тысячи, господин Командующий, — смиренно ответствовал Ходж. — И это вполне соответствует требованиям Пророчества.

— Мистер Ходж, слово «геноцид» вам о чем-нибудь говорит? Наши враги превосходят нас по численности в соотношении тысяча к одному! Вы что же, хотите остаться в истории человеком, который собственноручно уничтожил единственную истинную, угодную Господу нашему церковь?!

Голос командующего поднялся до крика, который заставил умолкнуть Зал Согласия.

Прежде чем Ходж успел ответить, «Сайдкик» Ноаса подал сигнал срочного вызова.

— Говорите! — приказал Ноас.

— Сэр! Подразделение «Рейнджеров Иисуса» в Мехико-Сити сообщает, что на них совершено нападение неизвестными бандитами. Имеются жертвы. Требуется вертолет для эвакуации двенадцати человек.

— Двенадцати!..

Полевые соединения «Рейнджеров Иисуса» представляли собой команды из двенадцати человек.

— Немедленно оповестите о произошедшем сенатора Плату, — приказал Командующий. — Пусть подготовит ноту протеста в Организацию Объединенных Наций об агрессии против Церкви Детей Эдема. Свяжитесь с Веракрусом и прикажите тамошнему подразделению «Рейнджеров» отправиться на помощь нашим людям в Мехико.

— Слушаюсь, господин Командующий.

Ноас сделал большой нервный глоток из бокала с ледяной водой.

— Это наверняка работа людей «Мира и Свободы», — мрачно заявил Текел из-за плеча командующего. — А ведь именно они помогли вашему бывшему дружку полковнику Толедо разрушить «ВириВак».

Толедо!

Дэвид Ноас надеялся, что ему больше никогда уже не придется скрестить мечи со своим старым спарринг-партнером. И вот теперь Толедо якшается со злейшими врагами Садоводов, герильясами! Командующий почувствовал, как его захлестывает волна праведного гнева к предателю; волна, которая грозила затопить даже всеобъемлющую скорбь по скончавшемуся Мастеру.

— Я сам достану этого ублюдка, — злобно прошептал Ноас, — и выпотрошу его мерзкое нутро. Обещаю.

— Давайте сначала дождемся результатов голосования, — предложил Текел, прижимая ладонью левый наушник. — Оно как раз заканчивается.

— Ну и кого избрали? — поинтересовался мгновение спустя Ноас, мысленно произнося молитву в поддержку человека, которому предстояло с сего момента нести столь тяжелый крест.

Текел не ответил, и лицо его расплылось в широченной ухмылке.

— Что вас так развеселило, Текел?

— Видите ли, сэр… Они проголосовали за вас. Единогласно. Теперь вы — новый Мастер Детей Эдема.

Зал Согласия взорвался аплодисментами. Сержант Текел сопроводил ошеломленного Ноаса в Палату Синедриона, которая встретила его громом оваций. Ноас поклонился Высокому Собранию и, приняв от одного из Простодушных ритуальную чашу, приступил к омовению ног членов Синедриона.

Час спустя новоиспеченый пророк и Мастер Детей Эдема стоял в полном одиночестве во дворе Палаты Синедриона, в бамбуковой беседке, сосредоточенно размышляя о постигшей его участи. Ноас то и дело потирал руки, покрытые шрамами, казавшимися такими явственными, когда он облачался в черное, и которые теперь еще сильнее гармонировали с белоснежными манжетами сутаны Мастера.

Дэвид, никогда и в мыслях не допускавший возможности того, что его изберут Мастером, только сейчас осознал, что именно этого он и страшился на протяжении многих лет.

После смерти родителей и других близких ему людей юный Дэвид Ноас не верил никому, кроме Келвина Кейси, который выковал из него прекрасный инструмент мести. Дэвид ни разу не слышал, чтобы Кейси открыто проповедовал месть, но, будучи мальчиком смышленым и послушным, он быстро усвоил, что может отплатить Мастеру за его доброту лишь одним — тем, что он будет «наставлять на путь истинный» язычников и неверных, усомнившихся в правильности идей Учителя. Однажды, когда банда юнцов-иудеев осквернила несколько святилищ Садоводов, Дэвид и его последователи разыскали их, одного за другим, и усмирили их весьма непацифистскими методами.

— Нападение на Правоверного — это посягательство на веру, — рассуждал он. — А посягательство на веру — это нападение на Самого Господа Бога.

Когда сомневающиеся возражали: «Господь Бог может сам позаботиться о себе», юный Дэвид Ноас заявлял: «Да, именно поэтому Он и создал меня».

В те времена Дэвид приходил в ярость от бесхребетности и трусости учеников Господа, двенадцати апостолов, и поклялся защищать Слово Божье всей своей жизнью, которой готов был в любую секунду пожертвовать, как пожертвовали своими жизнями его отец и мать.