Билл Рэнсом - Огненный смерч

После почти двадцати четырех часов, проведенных за терминалом, спать ему нисколечко не хотелось, но чувства свободы не ощущалось.

«Меня снова заключили в клетку, — подумал он, — хотя и более комфортабельную».

Гарри вслушался в ночную тишину, пытаясь уловить какие-нибудь признаки жизни в кофейных деревьях. Ничего. Служба безопасности контролировала плантацию так основательно, что даже птицы и мелкие животные затаились. Гарри задумался, как бы ему снова повидаться с Мартой Чанг.

Марта нравилась ему. Она терпеливо выслушивала его болтовню, когда ему просто хотелось выговориться. Она оказывала ему такие знаки внимания, от которых у него сладко щемило сердце, и позволяла ему помогать ей в работе. Гарри сочувствовал молодой женщине, ведь она, как и он, снова фактически оказалась под арестом. Впрочем, напомнил он себе, в эту сеть угодили не две рыбки — он и Марта, а гораздо больше.

Мама, отец, Соня и Нэнси Бартлетт, полковник Шольц и сержант Третевей…

Мать Гарри выполняла функции офицера связи между США и коста-браванским дипломатическим корпусом. Сейчас, после взрыва в посольстве, двухдневной гражданской войны и отставки президента Гарсии, у Грейс Толедо дел было по горло. Гарри встретился с ней на несколько минут, когда их отпустили из аэропорта, и юноша нашел, что выглядит она неплохо. Конечно, мама тяжело восприняла новость о том, что Гарри — клон, но, в конце концов, и сам он отнесся к этому таким же образом.

Гарри выпрямился и выглянул за высокую балюстраду, стараясь не наклоняться над панелью аварийной сигнализации. Голографические вспышки и обычные фейерверки взвивались в небо над Ла-Либертад — конфедерация праздновала освобождение от ига президента Гарсии, который покинул страну. Гарри подозревал, однако, что некоторые сполохи в небе не имеют отношения к торжествам, а свидетельствуют о разгорающейся религиозной войне между католиками и Садоводами.

Посольство США послало ввысь традиционный «звездно-полосатый» залп, озаривший небо в радиусе десятка километров, за которым последовала гигантская голограмма коста-браванского государственного флага, мерцающая на фоне густого черного дыма. Нос Гарри уловил в дуновении ветра запахи пороха, горящей резины и бензина.

— Привет, малыш.

Гарри вздрогнул от голоса, произнесшего эти слова прямо ему на ухо, потом застыл, ощутив холодок металла на шее.

Кто-то хохотнул в его другое ухо, и второй голос проговорил:

— Ну что же, он не трусишка, надо отдать ему должное.

— Все в порядке, малыш, — сказал первый, и Гарри ободряюще похлопали ладонью по спине. — Мы знаем, кто ты такой. — Потом добавил: — Убери свой ствол, Друид. Давайте посмотрим представление.

Гарри узнал этот голос — то был Джо Клайд, медик ДЮГОНЯ, который вытащил его отца из грязи на затопленной территории «ВириВака» и не дал ему умереть.

Две темные фигуры взяли Гарри под руки и мягко, но настойчиво повлекли его за собой к двум шезлонгам, стоящим на небольшом возвышении метрах в трех от края крыши.

— Мне нравится видеть людей счастливыми, — доверительно сказал Клайд. — Вот сюда, малыш, присаживайся.

Клайд сел в левое кресло, Гарри, помедлив, опустился на другое и учуял аромат свежего кофе — хорошего кофе, а не той бурды, которую привозили на ферму из посольского кафетерия. Юноша усмехнулся про себя. Ирония судьбы — жить на кофейной плантации, а пить растворимый кофе из города. За все то время, которое прошло с момента приобретения посольством «Каса Канады», здесь не собрали ни одного урожая.

Клайд повернулся к Гарри.

— Ну, что с тобой стряслось? — спросил он. — Тебе шестнадцать лет, ты общаешься с милой девчонкой, своей ровесницей, вокруг праздник, а ты даже не улыбаешься. Я этого не понимаю. Смотри, смотри, как красиво! — Он ткнул большим пальцем в сторону отдаленных фейерверков.

— Не знаю, как часто приходилось видеть вам такую иллюминацию, а я за свои шестнадцать лет трижды наблюдал нечто подобное. Всякий раз этим якобы приветствуется вновь обретенная свобода, но после каждого раза становится еще хуже.

Друид подал Гарри чашку кофе.

— Для здешних жителей, может быть, — согласился Клайд, — но не для тебя. Несмотря на все неприятности, твоя жизнь…

— С моей жизнью покончено, — перебил его Гарри. — С Сониной тоже. Мы с ней всего лишь жучки в банке, Джо, до конца наших дней. В лучшем случае, нас будут изучать в одном и том же учреждении, так что мы по крайней мере сможем видеться друг с другом. И, возможно, исследовать нас будет мисс Чанг. Я только тешу себя надеждой, что нас не разорвут на кусочки, чтобы получше рассмотреть под микроскопом. А что до вас, так вы, скорее всего, крышка на этой банке. Верно, Джо?

— Ты слишком плохого мнения обо мне, малыш…

— Тогда почему вам просто не проводить меня к воротам и не отпустить на все четыре стороны?

Клайд покачал головой.

— Некомпанейский ты парень, малыш.

Гарри несколько мгновений молчаливо созерцал фейерверк и громадные костры на склонах вулкана Изальпо.

— Вы пока так ничего и не поняли, Джо, — с грустью проговорил юноша и, поставив чашку с нетронутым кофе рядом с креслом, встал и направился к чердачному люку.

— Не знаю, что ты задумал, — крикнул ему вслед Клайд, — но я попросил бы тебя не осуществлять своих планов во время моего дежурства!

Гарри решил вернуться к терминалам и попробовать выяснить, куда делась Марта Чанг. Все оборудование, которое удалось достать Управлению, установили в большой гостиной на первом этаже. Нэнси Бартлетт и Грейс Толедо привезли сюда свои «Лайтспиды» из посольства. Гарри имел свой собственный, сейчас подключенный к их терминалам. Впрочем, толку от этого было мало: его попытка получить доступ к внешней электронной сети коммуникации закончилась неудачей.

Примитивная система кондиционирования воздуха, обслуживающая только эту комнату и кухню, не справлялась с жарой. Казалось, даже на желтых сосновых стенах выступает испарина, как и на лицах обеспокоенных суетящихся людей, пустые глаза которых выдавали почти всеобщую безнадежность. Агенты службы безопасности превосходили численностью «гостей» фермы в соотношении три к одному. Правда, некоторые из них немного разбирались в аппаратуре и могли оказать хоть какую-нибудь помощь.

Две написанные от руки вывески, прикрепленные над распахнутой настежь дверью, указывали на то, что у кого-то еще осталось чувство юмора перед лицом неизбежного: «Поместье Митохондрий» и «Апартаменты Насекомых Смерти». Гарри вдруг расхотелось снова окунаться в эту душную атмосферу. «А навещу-ка я Соню», — подумал он.

Комната, предоставленная в распоряжение Сони Бартлетт, располагалась в противоположном конце дома. Было уже поздно, но сейчас время не имело для них никакого значения, и Гарри был уверен, что девушка бодрствует.