Билл Рэнсом - Огненный смерч

— То, что нам нужно сделать, нельзя сделать без Конгресса.

— Что-то вроде хирургического удара? — рассмеялся отец Фри. — Вы слишком долго проработали в УРО, амиго.

— А вы слишком рано ушли оттуда, Спук. Вы выходите в отставку, каетесь в своих грехах, обзаводитесь баром для полных раскаяния экс-агентов, а мир пусть летит ко всем чертям. А ведь вы подавали большие надежды, Спук. Вы могли убедить монахиню снять исподнее…

— …и смог…

— Не надо пошлить, святой отец, — поморщилась Рена.

— Прошу прощения, Шольц, — извинился отец Фри. — Это не было… ну, понимаете… связано с сексом. Это было пари, вот и все… Послушайте, мне хотелось бы помочь вам обоим, но вы по-прежнему под колпаком. Вас весь день пасут вон те четверо джентльменов.

Рико посмотрел в зеркало, затем прямо в глаза Спуку. Тот выдержал его взгляд. Рико улыбнулся и подмигнул священнику.

— У меня к вам одна просьба, святой отец.

— А именно?

— Смогли бы вы передать на канал новостей кое-какую информацию?

— Конечно же, нет, — криво усмехнулся отец Фри, не сводя глаз с лица Толедо. — Я догадываюсь, какого рода эта информация. За ее распространение даже священника могут ликвидировать. У меня другая специализация — я сдаю напрокат прогулочные катера и рыбацкие лодки. Если вы интересуетесь рыбной ловлей, тогда мы сможем поговорить о делах.

И он снова исчез.

Рико посмотрел в зеркало. Четверо «джентльменов» пришли в движение — двое встали у двери, двое сместились так, чтобы контролировать его и Шольц с флангов. Как он и подозревал, они были из «Пан Пасифик Секьюрити» — на лацканах их пиджаков поблескивали крошечные золотые значки.

— Что будем делать, Шольц?

Рико положил в рот кубик льда и, посасывая его, наблюдал, как шепчутся о чем-то двое филеров у двери.

— У вас есть какой-нибудь план?

— Вы отправляетесь на выручку ребятам и Чанг. Думаю, Спук вам поможет. А я задержусь здесь и присоединюсь к вам позднее.

— Не нравится мне это.

— Почему нет?

— Я уверен, что это шокирует вас, Шольц, — сказал он, повернувшись лицом к ней, — но с возрастом я становлюсь эгоистичным. Я… я не хочу терять вас, вот почему нет.

Внимание Рико переключилось с Рены Шольц на экран рядом с зеркалом, и от того, что он увидел там, по спине у него пробежал холодок. Он даже забыл на время о боли в ранах и страшно зудящих шрамах.

Видеокамера в руке неумелого оператора давала расплывчатую панораму Мехико Сити через иллюминатор коммерческого авиалайнера. Над территорией в несколько сотен акров, покрытой россыпью обломков, клубились тучи пыли, черного дыма и пара. Один столб густого дыма начал рассеиваться, достигнув слоя более холодного воздуха над городом, а другой медленно двинулся в направлении международного аэропорта.

Эль Осо подбривал свою подросшую бороду, которая раздражала кожу на шее, быстро соскабливая щетину, покрытую прохладной мыльной пеной. За последние несколько дней Эль Осо потерял почти десять кило веса, и теперь из зеркала на него смотрел похудевший, суровый и даже где-то благородный мужчина.

— Не торопись, Медведь, — окликнул его Эль Тигре со своего снайперского «насеста». — Мы сейчас хозяева положения. Послание этого ублюдка-альбиноса — блеф и ничего более.

Эль Осо обмыл водой из-под крана лицо и шею, насухо обтерся полотенцем, надел чистую рубаху Эрнана, поскольку Эрнану рубашки теперь уже были не нужны, ни чистые, ни грязные.

— Не отвлекайся, Тигр. Мы уже и так лишились четырех человек, которые потеряли бдительность. Надо что-то придумать насчет жратвы, иначе, когда появятся гринго, у нас не будет сил, чтобы стрелять в них.

— Можно съесть Эрнана, — осклабился Эль Тигре. — Его подстрелили вчера, а коньки он откинул только сегодня днем.

Эль Осо покачал головой, посмеиваясь над каннибальской шуточкой дружка, но, увидев страх в глазах остальных герильясов, враз посерьезнел.

— Впредь никаких разговоров о еде, — мрачно приказал он.

— Они говорят, что придут сегодня ночью, — подал голос Гильермо. — И что тогда? Ну, перебьем мы их всех, а альбинос пришлет других. У нас кончатся боеприпасы. Нас снимут по одному, как…

— Что ты предлагаешь? — перебил его Эль Осо. — Сдаться, чтобы нас поставили к стенке всех вместе? Нет, после того как этот ложный прогноз о землетрясении не сбудется, через день-два люди начнут возвращаться в город, а мы покинем его богатеями.

— Но как?..

— У Медведя есть план, — нервно прокудахтал Эль Тигре. — Ага, на крыше собираются какие-то тени. Ну-ка, ну-ка…

Эль Осо услышал два приглушенных выстрела из винтовки Эль Тигре.

— Одной тенью меньше, Медведь, — доложил Эль Тигре. — Расскажи ребятам, какой у тебя план.

— Освальдо, подай мне вон ту ленту! — приказал Эль Осо. — Умберто, Мигель, распакуйте эти два мешка. Да поосторожнее, черти!

Освальдо передал ему три мотка липкой изоляционной ленты, и Эль Осо, оторвав от них дюжину кусков метровой длины, положил их на деревянную скамейку, стоящую рядом со штабелем картонных ящиков. Винтовка Эль Тигре кашлянула еще дважды.

— Слишком уж они беспечны, Медведь.

— Продолжай инструктировать гринго насчет их беспечности, Тигр, — отозвался Эль Осо. — Освальдо, Умберто, несите упаковки сюда.

Вынув из ящика один из блестящих цилиндров, Эль Осо осторожно отвинтил крышку, достал из него металлическую решеточку с закрепленными на ней холодными на ощупь, голубыми ампулами, которые затем снял по одной и прилепил к изоленте. С ампул срывались струйки пара, когда Эль Осо снимал их, одну за другой, с решетки и, прилепив к изоленте, обматывал их ею.

— Все видят, что я делаю?

— Да, Медведь.

— Да.

— Да.

— Тогда подходите сюда по одному и делайте то же самое. Мы покажем гринго портрет каждого из нас в этих ожерельях, и посмотрим, захочет ли кто-либо из них стрелять в нас. Приступайте!

Умберто поставил к стене свой гранатомет и подошел к Эль Осо.

— Медведь, — обратился он к командиру. — Я попрошу тебя только об одном.

— О чем же, Умберто?

— Эти маленькие бутылочки на мне… ну, если хотя бы одна из них разобьется… пожалуйста, пристрели меня на месте. Не хочу, чтобы меня убило это дьявольское насекомое.

— Если ты пообещаешь, что окажешь мне такую же любезность, — сказал Эль Осо. — Даю слово, что ни ты, ни кто-либо другой из нас не умрет от дьявольского насекомого.

— Один вопрос, Медведь, — сказал Мигель. — Вот ты все время твердишь о деньгах, а я до сих пор не видел ни единого бакса. И что-то никак не врублюсь, каким образом мы выберемся отсюда, чтобы потратить деньжата, которых мы пока не имеем.

Эль Осо приготовил «бусы» из ампул для себя и осторожно надел их на шею.