Алексей Евтушенко - Все небеса Земли [litres]

– Живой – если ты об этом, – Ирина закончила с ногой, натянула комбинезон и теперь застёгивалась. – Но без сознания. Я не стала его трогать, вдруг что серьёзное?

Мигель присел рядом с О’Доэрти, ощупал аккуратно. Руки-ноги были мягкие, тёплые, крови не видно. Он перешёл в форс-режим, осторожно перевернул друга на спину, положил ему руку на грудь, прислушался. Конвей дышал редко и тихо, таким же было и сердцебиение. Теперь Мигель увидел, что лоб у блюзмена рассечён наискось от левой брови и вверх, и кровь уже запеклась.

– Говорила мама, не забывай шлем, сынок, – пробормотал он.

– Что? – Ирина подошла, хромая, встала рядом.

– Ничего, так. Всё нормально, полежит и встанет.

– Что значит полежит? Он же без сознания!

– Вот и ладно, организм в режим самовосстановления перешёл, мешать не нужно.

– И долго он будет… самовосстанавливаться?

– Минут десять-пятнадцать, думаю. Мне, кстати, тоже надо спокойно посидеть чуток. А то голова что-то не очень.

– Ну, посиди, – неуверенно произнесла Ирина. – Кстати, Георга я за дровами отправила. Надо костёр развести, обсушиться и вообще. Лодке-то кранты.

Только сейчас Мигель обратил внимание, что прочный углеритовый корпус лодки непоправимо разломан. Он проследил глазами от прибоя до места, где валялся разбитый корпус их плавсредства.

Ага, значит, цунами вынесло нас на берег и грохнуло об этот самый валун, возле которого лежит Конвей, сообразил он. Хорошо грохнуло, от всей души. Если даже углерит не выдержал… Матрёшка в стакане! Да мы везунчики, что живы остались! Ладно, всё потом. Сначала организм.

– Что у тебя с ногой?

– Ерунда, до свадьбы заживёт. Разбила о камень. Вы – головы, я – ногу.

Отошёл чуть в сторону, лёг на траву лицом в небо. Усилил форс-режим, сосредоточился на шишке и ране. Боль почти зримо утекала из головы в землю Ольхона. Мигель чувствовал, как затягивается рана и рассасывается шишка вместе с кровоподтёком. Там, где раньше жила и пульсировала боль, теперь лишь слегка чесалось. Он поднял руку, почесал. Всё в порядке.

Встал, подошёл к Ирине. Взял за плечи, чуть надавил.

– Садись.

Она покорно села на лодку.

– Снимай комбинезон.

– Эй, я ещё не сказала «да»!

– Тьфу ты, я не в этом смысле!

– Не разочаровывай меня.

– Ириш, серьёзно, ногу покажи.

– Как ты меня назвал?

– Ириша. А что?

– Мне нравится. Продолжай.

Комбинезон она всё-таки сняла и ногу показала. Рана и впрямь оказалась неглубокой, но болезненной, поскольку была сильно, чуть не до трещины в кости, ушиблена голень.

– Расслабься и не шевелись, – попросил Мигель и накрыл повреждённое место двумя ладонями.

– Продолжайте, доктор, – промурлыкала Ирина. – Пациентка не возражает.

Он зарастил ей рану и рассосал ушиб ровно к тому моменту, когда пришёл в себя Конвей и с большой охапкой валежника из леса вернулся Георг Пятый.

– Вот так, да? – сварливо осведомился блюзмен. – Стоит вырубиться на пять минут, как они уже занятие нашли. Поздравляю!

– Пошляк, – сказал Мигель. – Это не то, что ты думаешь.

– Да пусть завидует, – сказала Ирина, опять натягивая комбинезон. – Пока моя сестра не прилетела. Ха-ха.

– Какая сестра? – заинтересованно спросил Конвей. – Та самая, о которой ты рассказывала? А почему она должна прилететь?

– Потому что я её позвала.

Георг Пятый с шумом свалил валежник на траву.

– Не знаю, насколько это важно, – сообщил он, – но я видел в лесу людей. Вооруженных. Они направляются сюда. С юго-запада.

– Далеко до них? – спросила Ирина.

– Километр, – ответил робот. – Максимум.

– Значит, у нас десять минут форы, – сказал Мигель. – Погоди, как это – позвала? С помощью чего? Мы же специально не брали никакие средства связи, чтобы не засветиться.

– Телепатически, – пояснила Ирина и постучала по темени согнутым указательным пальцем. – Сёстры-близнецы это умеют. И не только они. У нас в деревне каждый четвёртый телепат. В той или иной степени.

– Офигеть, – произнёс Конвей, оглянулся на лесную опушку, что виднелась в сотне метров за его спиной, потом посмотрел вокруг себя. – Так. А карабин я что, утопил?

– Видимо, так, – сказала Ирина, взяла свой, который был прислонён к лодке, и забросила его за плечо. – Пошли. Не убежим, так хоть согреемся.

Георг Пятый подошёл к лодке, достал откуда-то из проломленного днища карабин, протянул Конвею.

– Ваш карабин. Я подобрал со дна, когда выходил на берег.

– Чистое золото, а не робот, – сказал О’Доэрти. – Спасибо.

– И всего-то четыре и три десятых грамма во мне этого металла, – сообщил Георг Пятый. – Зато самой высшей пробы.

Они бежали вдоль берега на северо-восток, по направлению к мысу Хобой, который совсем недавно так удачно, казалось, обогнули. Не со всех ног бежали – в среднем пехотно-десантном темпе. Сто пятьдесят – двести метров бегом, потом быстрый шаг. Столько же. И снова бегом. С самого начала было понятно, что на своих двоих им далеко не уйти, найдут, остров есть остров – часть суши, со всех сторон окружённая водой. И, если не имеется плавсредства, деваться тебе некуда. Но Ирина пояснила, что шанс уйти, тем не менее, есть:

– Марина вылетела. Может, успеет.

– На чём? – спросил Мигель.

– Глайдер помните у склада? Новый двигатель как раз позавчера доставили и вчера установили.

– Вовремя, – сказал Конвей.

– Увидим, – ответила Ирина.

Боевые дроны выскользнули из-за леса справа; вынырнули из берегового обрыва слева и мгновенно взяли бегущих в круг. Мигель насчитал пятнадцать штук и сразу понял, что сражаться с ними бессмысленно. Слишком большое преимущество.

Они остановились. Прижались спина к спине, сжимая в руках оружие. У Георга Пятого оружия не было, но он стоял вместе с людьми и точно так же ждал в любую секунду нападения. Сплошное гудение от моторов заполнило воздух. Оно даже почти перекрыло шум байкальского прибоя. Но всё же не до конца. Перекрыл голос.

– Не бойтесь! – прогремел он, взявшись словно ниоткуда. – Я не буду стрелять!

Голос мужской. Не баритон. Скорее тенор с баритональным тембром. Тенор-баритон. Довольно красивый. И вполне эмоционально окрашенный. Так мог бы говорить очень и очень уверенный в себе человек. И в то же время довольно благосклонно (хотя и снисходительно) настроенный к собеседнику.

– Ещё бы стрелял! – почти выкрикнула Ирина, держа карабин наизготовку. – Я – Ирина Ларина, жительница деревни Верхний Яр, из новых старообрядцев, нахожусь под опекой и защитой Нэйтеллы. А это, – она обозначила движение головой, – наши гости!

– Я знаю, кто ты и кто эти люди и андроид рядом с вами, – спокойно произнёс голос. Спокойно, но по-прежнему очень звучно. – И я хочу поговорить, только и всего. Хотя вы на моей территории и явились без приглашения.