Шимун Врочек - Питер. Битва близнецов [litres]

Зато Убер взволнован. Он наклонился, глядя на девочку.

– Бобренок! Бобренок! – позвал Убер. – Отзовись!

Нэнни снова повторила:

– Не мешай.

Но видно было, что даже она растеряна. Привычный ритуал дал сбой. Девочка слишком долго не приходила в себя. Убер сжал зубы.

– Доктор здесь есть? – Он поднялся, опустился.

Наконец Мика пришла в себя, открыла глаза. Она села, моргнула и растерянно посмотрела на Убера.

Убер выдохнул с явным облегчением:

– Привет, Бобренок!

Ответ был строгим:

– Я не бобренок.

Убер расхохотался. Вслед за ним засмеялась Нэнни. Они хохотали вдвоем, бритый скинхед с фингалом и пожилая няня. Это почти истерический смех. Мика обиженно смотрела на обоих.

Они с Юрой облазили уже все коллекторы возле «Обводного». Местами забирались в такие дали, куда местные ни разу не ходили. Оказалось вокруг «Обводного канала» существует целый мир заброшенных туннелей, коллекторов, штолен и даже руддвор, где стояли и ржавели вагонетки, заполненные породой.

Юра споткнулся. Он упал на рельсы, почти лицом. Поднял руки. В первый момент он не понял, что это.

– Убер! – крикнул он. Скинхед обернулся, луч фонаря осветил его лицо.

Красная заколка в запекшейся крови. Убер поднял ее осторожно, словно хрупкую вещь, которая может сломаться от любого дуновения ветра.

Затем обернулся, посмотрел назад, в туннель.

– Убер? – спросил Юра почти шепотом. – Это то?

Скинхед посмотрел на него, лицо хмурое. Впервые Юра видел его не смеющимся и не хохмящим. Убер огляделся, с фонариком облазил все шпалы и рельсы. Измазался по уши и взмок.

Поднялся, отряхнул руки.

Затем сказал Юре:

– Пошли.

По следам запекшейся крови они нашли, откуда пришла обладательница красной заколки. Пришлось облазить чуть ли не на коленях метров сто туннеля.

Огромную лужу крови, кажется, никто даже не пытался убрать. Черная кровь засохла на шпалах – у огромной ржавой решетки. За ней начинался технический коридор. Тупик? А нет. Юра увидел, что дальше тоже была дверь. Множество древних циферблатов, краников, пыльных, заросших плесенью труб и проводов.

В луже крови были следы засохшей еды. «Не самая роскошь», – подумал Юра. Ему вдруг стало дурно.

– Ее стошнило. Скорее всего, черепно-мозговая травма. Или, может, отравление. Вот здесь она упала, – Убер показал на землю. Юру затошнило. Он отбежал подальше – и его вывернуло. Казалось, желудок пытается покинуть его тело. «Да ну тебя с твоими приключениями, лысый», – подумал он с раздражением.

– Юра, ты в порядке? – спросил Убер.

– Да. – Он вернулся, вытирая рот ладонью. Во рту стоял мерзкий вкус крови и желчи.

Убер присел на корточки, посмотрел вправо, влево. Помедлил. Посветил фонариком.

– Я думаю, это не дракон. В смысле, не мутант, не тварь, забравшаяся с поверхности. Я почти уверен, брат Юра, что мы с тобой ищем человека. Вернее, двуногую птицу без перьев, способную и любящую убивать себе подобных.

– Почему? – спросил Юра.

Убер показал на закрытую дверь. На толстую ржавую цепь, на огромный замок.

– А ты когда-нибудь видел, чтобы звери запирали за собой двери?

Следы крови вели к двери. Юра покачал головой. Больше он не воспринимал это как приключение, теперь ему просто было страшно. До потери сознания.

– Думаю, тот, кто сделал это и закрыл за собой дверь – и есть наш дракон.

– А если она там? – Юра кивнул на дверь.

– Кто?

– Ну вот эта… с заколкой, – сказал Юра.

– Марта?

Юра вдруг перестал дышать. Ему вдруг показалось, что весь мир обрушился на него. Целиком и полностью, и вздохнуть невозможно. Он поштанулся…

– Эй, парень? – Его похлопали по щекам. – Ты чего? Сомлел? Ничего, это со всеми бывает.

– Не знаешь, чье это может быть? – спросил скинхед.

Где-то он ее видел. Но сколько Убер не ломал голову, воспоминание от него ускользало. Он мысленно развернул воспоминания, как слайд-шоу из черно-белых фотографий.

– Да вот же, – сказала Нэнни внутри него. – Это наша Марта.

«Красивая. А что ж она без паспорта ходит?»

Убер мысленно опустил взгляд, рассмотрел страницу.

На черно-белой фотографии в паспорте была Марта – юная, почти девчонка. Она смотрела в камеру чуть напряженно, но обаятельно. Убер прищурился. Детали, самое главное – детали.

В ее волосах была заколка. Черная. Красное на фото чаще всего получается черным, подумал Убер рассеянно.

Та самая.

– Надо открыть дверь, – проговорил Юра. – Так?

Убер покачал головой.

– Но… почему?

– А что мы там найдем? – пожал плечами Убер. – Паспорт того, кто ее убил, адрес и чистосердечное признание? И записи видеокамер?

– Чего?

– Не важно, – сказал Убер. – Мы найдем только комнату, заляпанную кровью и… – Он помедлил. – В общем, это ничего нам не даст.

– Почему? – Юра все еще не понимал. Эх, ты, мальчик.

– Знаешь, что изменилось со времен Катастрофы? – сказал Убер.

– Ээ…

– А изменилось вот что. Нет больше анализа отпечатков пальцев, сравнения волос, зубов, группы крови или анализа почвы из-под ногтей жертвы. Нет ничего. Даже во времена Шерлока Холмса все было намного лучше. Сейчас мы откроем эту комнату – и увидим только эту комнату. Никаких улик, никакого следа. Детектив в условиях метро обречен. Но у нас с тобой все равно есть шанс поймать убийцу. Только мы не будем вскрывать для этого замок. То есть я мог бы раздобыть автоген, гидравлические кусачки, пилу по металлу… или, например, я мог бы примотать к замку гранату, выдернуть чеку и посмотреть, что будет – но это плохой вариант.

– А у тебя есть граната? – удивился Юра. Убер раздраженно отмахнулся.

– Нет у меня гранаты. Это гипотетически.

– Чего?

– О боже! – Убер помедлил. – Я говорю, мы можем найти убийцу, только не вскрывая замок…

– Как мы это тогда узнаем? – спросил Юра.

– Очень просто, – сказал Убер. Он усмехнулся. – Мы подождем.

Они провели рядом с дверью почти весь день, но никто не приходил. Пару раз мимо на скорости проезжали дрезины. Мортусы везли кого-то из дальних уголков метро.

Время тянулось. Ничего не происходило.

– Убер. – Его толкнули в плечо. – Убер, проснись! Кто-то идет.

Они уже много часов ожидали здесь, в полной темноте, у чертовой «кровавой» двери. И вот его почти уже сморил сон. Тягучий и жутковатый, словно снятый черно-белой документальной камерой.

Ему казалось, что в затылок снова толкается кто-то. Нетерпеливый, как щенок. Как сегодня утром.

Только нос у него был не собачий, мягкий и влажный. А холодный и гладкий, словно нос гадюки. Убер мучительно отмахнулся. «Иди на фиг». И продолжал дремать.

«Слава богу, можно проснуться», – подумал Убер. И наконец проснулся – разбитый и усталый.