Шимун Врочек - Питер. Битва близнецов [litres]

Убер молчал.

– Платы?! – Мэр вскочил.

Мэр поднялся, открыл шкаф. Вытащил и бросил на стол два рожка.

– Вот твои патроны. Все как договариливались.

– А…

– Вот для дробовика. Какие у тебя? Двенадцатый?

– Да, но я… – Убер не успел договорить.

Мэр высыпал из коробки на стол пластиковые патроны. Не считая. Красные цилиндрики покатились по столу, один улетел на пол. Убер проследил за ним взглядом, поднял голову. Мэр смотрел на него с откровенной ненавистью.

– Просто уходи, – попросил мэр. – Тебе здесь не рады. Ты лишний, ты всем мешаешь.

– Девушку убили, – сказал Убер. – Вы это понимаете?

– И что? Два километра по туннелю вон туда, до «Звона» – и сто двадцать трупов, женщины, дети, старики, мужчины, собаки, кошки, кто угодно, на выбор. Есть кого пожалеть. Что тебе здесь-то надо?!

– Хотите, чтоб я ушел?

– Да.

Убер задумчиво прошелся по кабинету. На мгновение задержался перед картиной Айвазовского, затем остановился перед медведем.

– Ну что ты решил? – раздраженно спросил мэр.

Убер подмигнул медведю.

– А ты прав, – сказал он ему. – Да, меня могут поставить рядом с тобой… А ничего так будет из меня чучело… симпатичное.

– Убер, что ты творишь? – спросил мэр тихо.

Скинхед только отмахнулся.

– Не мешай, я с другом разговариваю… Ты тоже был храбрым? – спросил он у чучела медведя.

Кивнул, словно услышал ответ.

– Недостаточно храбрым? – повторил он. Пауза. Убер точно прислушивался, а медведь говорил.

– Да, согласен, – продолжал скинхед медленно. – Каким бы храбрым ты ни был, ты все равно можешь проиграть. Понимаю тебя…

– Убер! – Крик завис в воздухе.

– Спасибо, – сказал Убер медведю. – Бывай, брат.

Убер повернулся к мэру. Тот отступил, увидев его лицо. Убер покачнулся на носках.

– Думаете, я уеду? – Он жестоко рассмеялся. – Да черта с два. Я все равно найду, кто убил Марту… и очень надеюсь, что это не ты, мистер охуительный мэр.

Он дернул глазом. Мэр обмер, потянулся к ящику стола. Там точно есть оружие. Наган.

Убер ждал, улыбаясь.

Мэр убрал руку.

– Это не я. Я вообще ни при чем.

– Возможно, это не ты, – сказал скинхед. Окатил мэра голубым огнем взгляда. – Но я все равно узнаю. И мало никому не покажется. Я не херов рыцарь, если ты не понял, ваше мэрство. Я – ублюдок и циничный отморозок. Все, как ты хотел. Я блядский неправильный ангел. И методы у меня соответствующие.

Дверь хлопнула.

Мэр без сил рухнул в кресло.

– Сука, – сказал он без выражения.

Они встретились как в прошлый раз, на выходе из кабинета мэра. Соловей в своей неизменной куртке стоял на платформе, на главной улице Обводного, широко расставив ноги. Словно хозяин. Вождь.

– А вот и второй выстрел, – сказал Убер задумчиво. Почесал бровь, бросил взгляд влево, вправо. Нет, пока только один Соловей.

– Что? – не понял Соловей.

– Ничего.

– Я думаю, тебе лучше уехать, – мягко сказал Соловей. – И все забыть, что здесь случилось. Это будет последнее и единственное предупреждение. Только потому, что я тебя уважаю. Цени.

– Ценю.

Убер снова посмотрел на печатку на пальце Соловья. Какой-то святой. Ну конечно, конечно. Он вдруг разозлился.

– А теперь скажу, что думаю я. – Убер выпрямился. – Я думаю: нет никакого древнего чудовища. Все это чушь и вранье. Я много раз сталкивался с чудесами, одно омерзительнее другого, и всякий раз за мистикой скрывалась человеческая подлость, трусость, похоть и жестокость. Человек – вот самое страшное чудовище на земле. И под землей. И в небе. И в океане. И мать твою так, если есть над нами где-то есть Небеса, а под землей – Ад, то и там самой жуткой тварью окажутся знакомые нам двуногие… И никакой нахрен блядский дракон с этим даже рядом не валялся.

– Отличная речь, – сказал Соловей. Голос его звучал с ядовитой бодростью. – Я аж заслушался. Только в одном ты не прав, Убер. Дракон есть. Он, сука, объективная реальность. Которая жрет и жрет. И гадит, кстати, до хера и больше.

– Почему вы его не убьете?

– А зачем? – Соловей криво усмехнулся. – Мы его кормим, дракон счастлив, дракон делает всех на станции счастливыми и довольными. Все счастливы и довольны – и хорошо работают. Жизнь прекрасна.

– Кто именно его кормит? – спросил Убер.

Соловей ухмыльнулся. В глазах загорелся злой огонек.

– Как ты думаешь, почему они кричат «мэр», а не Соловей?

– Мэр! Мэр! – закричал кто-то. Соловей отмахнулся.

Убер прищурился, дернул щекой.

– Тогда почему ты сам его не убил?

– Ты все еще не понимаешь, – сказал Соловей негромко. – Дракон, он здесь.

Он поднял руку и постучал согнутым пальцем себя по виску.

– Он всегда здесь. Ты чувствуешь его присутствие каждый миг и каждую секунду. Спит дракон или нет, весел или печален, все здесь. Он словно у тебя в голове – на теплой полочке, в самой темной пещере. Где-то вот здесь, возле затылка. А уж когда дракон голоден… Ты чувствуешь его голод, как свой. До темени в глазах. Я не шучу. А уж когда он поел и доволен… Это ни с чем не сравнится. Это словно оргазм. Это словно трахнуть самого себя и кончить.

Только в сто раз сильнее. В тысячу раз.

Убер задумчиво покачался с пятки на носок, поскреб отросшими ногтями плечо. Там татуировка – скрещенные серп и молот в окружении венка из лавра. Значит, с самого начала дракон был где-то рядом – может, за той закрытой ржавой дверью. И одновременно во всех головах. В головах всех людей на этой станции… Мика тоже? Нэнни?

– Почему я не чувствую этого? – спросил Убер.

– Не знаю, – сказал Соловей. – Возможно, ты просто слишком тупой.

Убер кивнул.

– Нормальный вариант.

– Кого ты хочешь спасти, а? Этих? – Соловей сплюнул. – Пойми, им это не нужно. Они сидят на драконе. На его снах и грезах, как на наркоте.

– Знаешь, – сказал Убер. – Возможно, дело в другом. Я просто не впускал дракона. А ты взял и впустил… Возможно, ваш дракон, как те вампиры из старых фильмов.

– В смысле? – Соловей вдруг утратил свой проповедческий пыл. Отступил на шаг, потянулся к обрезу.

– Они не могут войти без приглашения. Как и дракон.

Убер присвистнул.

– А есть какие-то критерии… ну, не знаю. Самые красивые девушки и самые сильные юноши будут принесены в жертву?

В глазах Мамеда что-то мелькнуло, зрачки расширились. Он почти прошептал:

– Откуда знаешь? Про жертву?

Убер повел головой, хрустнул позвонками, расправил руки. Все оказывается хуже, чем он думал. Не случайная тварь, которая пробралась каким-то чудом в метро и устроила на «Обводном канале» себе охотничьи угодья… а целенаправленные жертвы. Жертвоприношение. Убер сплюнул. На языке был вкус крови и кисловатый, терпкий, пепла. Закурить бы…