Шимун Врочек - Питер. Битва близнецов [litres]

– Не дотянут? – спросил Тертый.

– Мы их подкормили, конечно. Более-менее привели в форму. Витамины, глюкоза, усиленное питание. Пока Убер две недели сидел в одиночке, он отдохнул, выспался и немного отъелся.

– И?

– Ну, хронические болезни никто не отменял. И все такое.

– Что ты имеешь в виду?

Доктор вздохнул, посмотрел на Таджика.

– У него лучевая. Профессиональная болезнь сталкеров. А это, увы, не лечится в таких условиях.

Подумал и добавил:

– Это вообще не лечится.

Тертый налил доктору коньяка. Ради такого случая не жаль – настоящий, армянский. Пять звезд. Таджик покачал головой и пить отказался. Доклад доктора явно произвел на него гнетущее впечатление. Тертый с доктором чокнулись, намахнули и закусили коньяк солеными подземными грибами. Сочетание, конечно, адовое, подумал Тертый. Но зато легкий привкус яда в грибной закуске делал вкус коньяка отчетливее. Экзотичнее. Тертый выдохнул, повернулся к Таджику.

– Ну, что делать будем, Тертый? – спросил Таджик.

– Гвозди бы делать из таких людей. Не было бы ничего в мире прочнее этих гвоздей, – пробормотал Тертый. Помедлил. Снова стало прохладно, он натянул телогрейку плотнее. Даже внутреннее коньячное тепло не спасает от плохих сосудов. Руки у него постоянно мерзли, хоть что делай. – Отправляем группу. Все, как планировали.

– Что? – Таджик не поверил ушам.

Тертый выпрямился.

– А что прикажешь? Нет у нас вариантов. Эти двое дойдут и сделают, что надо. Им только цель дай достойную.

Доктор устало вздохнул.

– Эти двое, скорее всего, просто сдохнут по дороге, – сказал он.

Тертый кивнул. Он думал об этом.

– Ну, тоже вариант. Допустимые в нашем случае потери. Согласны?

Комната выкрашена в блевотный зеленый цвет – до уровня пояса. Все, что выше пояса, когда-то было белым. А сейчас пожелтело, посерело от времени, и исписано похабщиной и разрисовано граффити. «ИВАН ЖИВ» – гласит одна из них. Буквы крупные, зеленые с белым. А еще тут вповалку спят люди. Это команда Убера.

Убер ухмыляется. У стены стоит лавка, там есть пустое место. Убер подходит, сдвигает мешок в сторону и ложится. Закрывает глаза. Надо дать себе десять минут отдыха. И снова в бой.

«Моя команда», – думает он в полудреме. Усталость такая, что заснуть почти невозможно. Все-таки он сегодня вымотался на славу.

– Почему я? – спросил Убер.

– Классический вопрос, – заметил Таджик. – Вообще у меня были на тебя другие планы… Но здесь не мне решать. Сейчас идет Великое Перемирие, слышал?

– Да.

– И что это значит? Как думаешь?

Убер с иронией посмотрел на Таджика.

– Что вы посылаете команду, которой официально не существует? Из военных зэков? Да где уж мне. Если мы попадем в плен, то рассчитывать можем только на себя. Потому что, по сути, действия моей команды – это прямое нарушение Перемирия. А вы все, большие люди метро, лжецы и подонки. Все правильно? Или я что-то пропустил?

Таджик смотрел на него, брови поднялись.

– Все так.

Убер пожал плечами.

– Вот что вы должны сделать, – резюмировал Таджик. – Понимаешь? Задача ясна?

Убер кивнул.

– «По ком звонит колокол», – сказал он. – Чего тут не понимать. Только там, у Хэма, кажется, все погибли. Уже не помню, давно читал.

– Типун тебе на язык. – Тертый махнул рукой. – Не накаркай.

Убер усмехнулся.

– Сколько у меня времени? Когда дедлайн?

– Через три дня, четырнадцатого декабря, силы Большого метро начнут наступление. К вам будет переброшен десант на подмогу, но вы должны оттянуть на себя силы Вегана. Чем больше, тем лучше. Чтобы растенееды были убеждены – мы будем наступать именно там. Через день-два вы получите подкрепление – к вам придет большой десант с тяжелым вооружением. Но эти два дня вам придется продержаться самим. Не знаю, как.

– «Батальоны просят огня», – сказал Убер. Тертый с досадой махнул рукой, Таджик остался невозмутим. – И снарядов вы нам дадите в обрез. Понимаю.

– Хуже, – заговорил вдруг Таджик. – Десант, что придет к тебе – тоже отвлекающий маневр. Настоящее наступление будет под землей, броском по туннелям. Мы должны смять оборону Вегана и продвинуться хотя бы до рубежа «Площади Восстания», а в идеале – и до «Площади Александра Невского» и дальше.

– Наполеоновские планы, я смотрю.

– Убер, пойми. Это большое наступление. Очень большое. Возможно, это наш последний шанс. Задействованы будут огромные силы – отряды Приморского альянса, независимых станций, отряд Оккервиля, даже моряки добавят людей, хотя у них жесткий дефицит бойцов. Даже кировцы обещали подогнать ребят со стволами для горячего дела. Но этого все равно может не хватить. Но больше такого наступления мы организовать не сможем. И если ты не оттянешь на себя хотя бы часть веганцев, наступающих ждет мясорубка. А всех нас потом, если Веган победит, грядка и регулярный полив. Ты понимаешь?

– Вот ты трепло. – Убер усмехнулся. – Не ожидал. А попроще нельзя было?

– Нет.

– Сержант! – позвал Таджик. – Саша, иди сюда.

Сержант неторопливо приблизился, остановился с видом одновременно исполнительным и независимым.

Убер окинул его взглядом. Это был тот самый здоровяк-автоматчик, что приходил к нему в камеру.

– А ты кто такой здоровый? – спросил Убер.

– Дагон. – Автоматчик пожал плечами.

– Кто?! – Похоже, даже Убера иногда можно удивить. Таджик улыбнулся.

– Дагон, – повторил он. – Бывший сержант морской пехоты. Уволен в прошлом месяце по состоянию здоровья.

– А что у тебя? – Убер повернулся к бывшему сержанту.

– Аппендицит, – сказал Дагон.

– Контузия у него, – поправил Таджик невозмутимо. – Представляешь, совершенно перестал адекватно воспринимать команды. И соответственно, выполнять.

– Дела. Ну у вас и развлечения. Ладно. – Скинхед зевнул, потянулся, как кот. – Что дальше?

Таджик выдвинул ящик стола и выложил большую стопу желтых папок со штампом «совершенно секретно» – личные дела.

– Для начала: собрать команду.

– Это что? – спросил Убер.

– Кандидаты на бессмертие.

– Еще я дам тебе Кузьмича, – сказал Таджик. Глаза смеялись.

Убер помедлил.

– Серьезно, что ли? Настоящего Кузьмича?

– А у тебя есть причины сомневаться? – уточнил Таджик.

Кузьмич – лучший военный диггер Приморского Альянса, а может, и всего Большого метро. Правда, почему-то многие считают его стариком.

Война заставит всех помолодеть. Война – дело молодых.

Убер раскрыл объятия.