Юрий Волков - Город сестёр [СИ]

— Блин. Как ребёнок. Обязательно надо было смотреть… — ругал сам себя Пашка.

— Надо сваливать. Тут радиации полная задница.

Он вспомнил про Гогин счетчик. Достал из кармана, включил. Прибор пощёлкивал изредка, как обычно. Испортился наверно. Приблизил его к глазам, к самому лицу. Ноль, семнадцать. Это что?

Потом до него дошёл один факт! С чего это его потянуло внутрь крепости? Это что за фигня?

Он сел прямо на землю, достал фляжку и как следует хлебнул из неё. Туман перед глазами рассеялся. То, что он увидел, ему совершенно не понравилось.

Внутренние строения крепости были уничтожены. По всей территории валялись обломки стен и осколки кирпича. Трупы, лежащие в рядок в ограде, исчезли.

Голова закружилась и он снова лёг, уставившись в ночное небо.

От ворот зашуршало. Пашка слегка повернул голову, посмотрел — в ворота влетела багги. Бабка выскочила из-за руля, подлетела к Скорому, ухватила его сзади подмышки и поволокла к пепелацу. Он сильно удивился:

— Мила, ты чего?

Та отпустила мужика, смахнула со лба пот:

— Уходить надо, тут сейчас радиация зашкаливает.

— Нет тут никакой радиации.

— А чего ты лежишь?

— Ослеп от вспышки.

— Ладно, хватит рассуждать. Уходить надо. Я колонну бросила.

Она неожиданно обняла Скорого, прижала к себе, и обцеловала его лицо.

— Всё. Пошли.

— Погоди. Надо проверить и убедиться, что всё нормально, всё правильно.

И он похромал, постанывая от боли в подреберье, к месту, где когда-то стояло портальное кольцо.

Кольца, естественно, на месте не оказалось. Единственное, что уцелело, это тяжёлый погрузчик. Он был сильно искорёжен, а бак с дизелькой даже вывернут наружу.

И тут до Пашки дошло:

— Вакуумная бомба.

— Что? — не поняла Бабка.

— Объемный взрыв. Видимо… Наверно бак от излучения нагрелся так, что соляра вся мгновенно испарилась и облако вырвалось в ангар. И сдетонировало. Гриб большой был?

— Да порядочный. Все думали что ядерный.

— То-то меня так по крепости мотало. Это просто вакуумный взрыв.

— Это что — важно?

— Да, важно. То, что радиация не проникла в Улей, означает… Короче, всё сработало как надо.

— Тогда поехали.

И они залезли в луноход.

Аркаша сидел на среднем ряду, прижав голову мёртвой Ванессы к груди и смотрел, не мигая, вдаль, ничего не видящими глазами.

Твою мать! Ну, вот как так!? А?!

В Полис приехали только часам к десяти.

Тянулись медленно, пристраиваясь к скорости фуры, осторожно ползущей с грузом искалеченных операциями людей. В пути останавливались, кормили доноров и раздавали живец. Всех недвижных повторно укололи спеком.

В Полисе начали натягивать палатки. Особо тяжёлых увезли в школу. Разложили по классам. Пришли два городских знахаря и начали лечить увечья. Володенька метался по зданию. Бабка ему строго сказала:

— Вова, не мечись бес толку. Организуй медицинскую службу.

— А Ванесса Витольдовна занята?

— Её убили, Вова.

Владимир побледнел и тяжело прислонился к косяку.

— Как убили? Как…

Бабка тяжело выдохнула:

— Убил один придурок. Палмер… Или как его там…

— Парсон?!

— Да.

— Сволочь! Где он?! — на глаза парня навернулись слёзы. — Где он тварь?!

— Короткий его убил… Ладно, Вова. Управляйся тут. Я чуть позже подъеду.

К палаточному городку тянулись люди. Спрашивали — чем можно помочь. Помощи никакой не требовалось, но было приятно, что совершенно посторонние имунные беспокоятся о судьбе освобождённых.

Приехал Корень.

Корень, это начальник команды по борьбе с чрезвычайными ситуациями. Он осмотрел палаточный городок, поспрашивал кое-что и удовлетворённый укатил в свою контору.

Скорый пошёл искать Танечку. Тьма и Габри кошеварили в армейских котлах. Пашка подошёл, обнял, постоял так молча. Девушка, из кольца его рук спросила.

— Паша, что-то случилось?

— Ванессу убили.

Таня ахнула, уронила половник.

— Где она?

— В пепелаце.

Тьма и Габри бегом помчались к багги. Там уже стояли Шило с Бедой. Машка плакала взахлёб. Девчонки тоже заутирали слёзы. А Короткий так и сидел замерев, с остекленевшим взглядом.

Приехали Алмаз с Фуксом.

Оба сияли, и начали было поздравлять Бабку. Но та остановила:

— Не до поздравлений мне.

— Что случилось?

— Ванессу убили.

Начальство удивилось:

— Какую Ванессу.

— Ванессу Витольдовну Мазур… Я хочу похоронить её с почестями.

— Погоди, — вступил Фукс, — она в розыске. Какие почести…

— Это она у вас в розыске. А на самом деле, именно она всё это, — Бабка обвела пальцем палаточный городок, — и организовала. Два года работала над восстанием. Я хочу, Алмаз, похоронить её со всеми почестями, как героя.

Алмаз посмотрел внимательно на Фукса:

— Саша, ты у себя укрывал человека, которого объявили преступником?

— Да. Я просто знаю немного больше, чем ты.

Алмаз сердито засопел:

— Конспираторы хреновы. Могли бы и поставить в известность.

Повернулся к Бабке:

— Ты знаешь, Мила, народ может не понять…

— А ты скажешь, что она работала по твоему заданию.

— Да. Это правильно… Чёрт… Вот, кто бы мог подумать…

Фукс спросил:

— Тут все доноры.

— Нет. Ещё в школе, особо тяжёлые.

— Ты знаешь… Мы тут Авраама привезли. Мужик умолял. На коленях стоял. Где-то здесь его Полинка. Если, конечно, жива.

— Как её кличут?

— Полиной и кличут. Архипова она.

Бабка снова полезла на броневик. Выстрелила в воздух. Закричала звонко.

— Есть тут Полина?! Полина Архипова!

— Её в школу увезли, — крикнул кто-то.

— Поехали в школу, я заодно проверю-как там.

Бабка уехала.

Скорый потрогал Короткого за плечо.

— Аркаша, надо Ванессу занести в дом.

Тот непонимающе поднял глаза.

— Аркаша, Ванессу в новый дом Беды надо занести. Чего она на улице-то…

Короткий как лунатик вылез из пепелаца. Отвёл руками кинувшихся на помощь Шило и Беду.

— Я сам…

И понёс свой скорбный груз в жильё.

Положил покойницу на новую кровать. Шило уже озаботился двухспальной. Что делать дальше, никто не понимал. Пашка вдруг вспомнил о отце Ефреме.

— Шило, брат, сходи к столярам, пусть гроб сделают. Только длину замерь. Хорошо?

— Сделаю, Скорый. А ты куда?

— В церковь.

И он подался со своими нерадостными вопросами к храмовнику.

На душе было гадко.

Нет, он конечно предполагал, что будут потери. Он даже предполагал, что будут большие потери. Но не так же нелепо! Чёрт возьми!.. И не Мазур же… Ну, он сам. Ну, Короткий. Ну, кто-то из подполья… Но только не эта женщина.

В церкви был народ.

Отец Ефрем беседовал с двумя девицами. Ещё несколько дам стояли перед амвоном и молились на иконостас.

Пашка подошёл, извинился: