Стюарт Слейд - Армагеддон

Архангел прошел вперед, перешагивая изломанные тела, и коснулся лба Шаколапикантуса. Вместе с этим он произвел выброс магии, оставляя знак на лице демона; Шаколапикантус взвыл от боли и замешательства. Потом архангел скрылся в портале, даже не обернувшись.

Шаколапикантус вышел из врат таким взволнованным, что не заметил, как ударился головой о железную решетку. Стражникам он ничего не сказал, изо всех сил понесясь по лестницам. Через пять минут, после краткой беседы с командиром гарнизона, он сидел на спине Зверя, галопом скачущего от Райских Врат к Елисейским полям, в город Дит.

Комната Абигора выглядела довольно спартанской, но кто-то явно решил, что ему придутся по душе декоративные растения. В обычной ситуации мысль, что ему нравятся украшения, генерала бы оскорбила: все знали, что он использует богатство только как символ статуса, а не из-за мягкотелости и упадочности. Но эти растения были зелеными и с цветками, что в Аду редкость. И они издавали понравившийся Абигору приторно-сладкий аромат.

Он еще раз понюхал их и сел обратно, выделив несколько минут на попытку собрать воедино все, что узнал после своей капитуляции. Слева от него высилась гора DVD и книг о военной истории людей. Та являлась богатой и захватывающей, полной изменений. Ничего общего со статичной, неизменной природой привычного ему по Аду цивилизованного военного дела.

На протяжении веков — он начинал привыкать к людским обозначениям времени — веками люди сражались, в целом, одинаково. Пехота выстраивалась и надвигалась друг на друга, иногда с копьями, иногда с мечами. Ауксиларии [494]терзали врага снарядами — стрелами, камнями. Кавалерия защищала фланги, налетала и атаковала. Абигору подобное было знакомо: в Аду пехота и ауксилии являлись одним и тем же, поскольку солдаты умели метать разряды. Кавалерия имела больший вес: в Аду она переламывала ход битвы. И еще неотъемлемой частью поля боя являлись летуны; возможно, они аналогичны ауксилиям? Тут есть над чем подумать. Еще сотню лет назад люди в воздух не поднимались. Краткость временной шкалы человечества все еще удивляла Абигора; столетие назад, это ведь еще вчера.

Люди воспроизводили самые разные комбинации пехоты-ауксилий-кавалерии. В одних частях их мира сходились огромные орды вооруженных дубинами и копьями воинов; в других ядро армий формировала обученная пехота; в третьих воины пускали стрелы на скаку. Одна книга утверждала, что существовала армия из умеющих попасть в чайную чашку с сотни ярдов всадников, едущих верхом на галопирующей лошади. О демонах, способных на подобное верхом на несущемся галопом Звере, Абигор не слыхал.

А три века назад людская пытливость, любопытство, их привычка воспринимать мир как проблему, которую следует решить, а не просто как место обитания, их почти отчаянное стремление выяснить, «почему», явно стали приносить плоды. Триста лет назад для Абигора были, кажется, на прошлой неделе, люди тогда являлись просто скотом, который можно мучить для пользы и поедать как лакомство. И, кажется, неважно, какие они задавали вопросы: найденные ответы немедленно превращались в разрушительное оружие.

Абигор обдумывал их достижения. Главной заслугой казалась способность метать снаряды дальше, быстрее, чаще и точнее; она изменила поле боя. Теперь люди умели метать снаряды за горизонт, по длинной дуге, оканчивающейся точно в нужном месте. Как теперь видел Абигор, вся их доктрина наземных сражений строилась вокруг максимально эффективного использования этих «пушек», как они звали огненные копья. Точность метания людьми снарядов объясняла, почему они сражаются как трусы. Они ставили целью выигрывать битвы; вместо открытого выхода на честный бой они старались стать как можно меньшей целью, оставляя возможность для отхода.

И еще был вопрос насчет летающих колесниц, называемых людьми «самолетами». Они летали выше и быстрее летунов, далеко оставляя позади последних по огневой мощи. Та же магия… Абигор поправился: там не было магии. Только умения, которые он не понимал. То же мастерство, позволяющее людям так далеко и точно метать снаряды, помогало им и создавать сбрасываемые с великой точностью «бомбы». Копья-охотники, «ракеты» [495], являлись еще одним воплощением этих умений: снаряды, летящие как самолет и отыскивающие цели.

До разгрома своей армии он наблюдал, как человеческий самолет провел децимацию [496]его летунов, и полагал, что это все, на что они способны. Теперь он знал другое. Человеческие самолеты умели многое, они могли с пренебрежительной легкостью сбивать летунов, но также способны были нести смерть и разрушение наземным силам. Он столкнулся лишь с немногими такими случаями, всего лишь бледной тенью их полного могущества. Генерал видел, как людям приходилось вкладывать серьезные усилия в разработку оружия для борьбы с самолетами. Сатана об этом даже не задумывался, в Аду противовоздушного оружия не имелось.

А еще человеческие лодки. Они больше, чем ему доводилось видеть; в Аду, куда ни отправься, везде есть дороги, а на случай недоступности места имелись виверны Белиала. У человеческих лодок на борту были орудия, и они тоже пускали ракеты. Некоторые даже несли самолеты, а другие умели плавать под водой, чтобы стрелять ракетами или охотиться на другие лодки. Абигор подумал об окружающих огромный континент Ада морях и представил, как в них попадают человеческие лодки. Весь Ад окажется в их власти, ведь с воды его защищают лишь несколько Дагоновых легионов кракенов.

Столь многое нужно понять. Абигор тряхнул головой. Большинство бомб, ракет и артиллерийских снарядов взрывались подобно раненым летунам, но некоторые состояли из цельного железа. Часть выстреливалась из пушек, другая выпускалась или сбрасывалась с самолетов. Подробности этих новых фактов оставались весьма смутными, но в целом он начинал понимать действия людей. Они сражались, чтобы побеждать, это он уже вполне осознал. Но они не боролись с врагом хитростью… Абигор одернул себя. Неверно, человеческие армии умели маневрировать так, как демонам даже не снилось. Для людей маневры являлись просто способом обрушить на врага ошеломительную огневую мощь с целью уничтожить его волю или способность сражаться. Или, в некоторых случаях, все вместе.

Просмотренные им DVD стали озарением. Он не представлял, насколько свирепо люди относились друг к другу, масштабы прокатившихся по человеческому миру за последний век (а для него всего за последние несколько дней) сражений парализовали Абигора. Как они сумели так скоро продвинуться настолько далеко? Он видел тянущиеся на мили ряды колесниц, «грузовиков», единым залпом отправляющих в воздух снаряды. Звук был ему уже знаком, грохот артиллерии и вой входящих ракет и снарядов. Они возвращали его на поле боя в человеческом мире, где он наблюдал за своей гибнущей армией; генералу это все еще снилось в кошмарах.