Стюарт Слейд - Армагеддон

Война стала чуть ли не благом. Еще не закрытые предприятия заработали в полную мощь, а множество закрытых запускались заново. Дороги заполнили автобусы (и лишь топливные квоты предотвращали пробки), а толпы в центре города стали больше, чем когда-либо. Но собственный квартал Глории едва ли изменился. Все внимание уделялось местам вроде Стерлинг Хайтс или Ливонии [501], где стояли оставшиеся фабрики. Что касается пригородов, она слышала, что правительство реквизировало все заброшенные владения и делило их, создавая дешевое жилье для рабочих. Она представила выражения лиц членов ассоциации домовладельцев и хихикнула.

Тем не менее, кольцо трущоб между центром и промышленным поясом игнорировали. Раз уж на то пошло, теперь, когда умы всех и каждого занимала война, в его восстановлении были заинтересованы меньше всего. Глория вздохнула. Ну хоть шпана теперь не высовывается. Копы больше не играли в догонялки, тех, кого арестовывали, обычно рекрутировали, а сопротивляющихся, как правило, разносили из носимых теперь копами больших стволов.

— Бабушка!

Голос маленького мальчика вырвал Глорию из дум. Ах, это же они, старший сын с семьей. Наконец-то приехали в гости.

— Бабушка, что это?

Внук смотрел в окно, откуда, благодаря расположению у вершины самого высокого небоскреба, открывался неплохой вид на город. Мальчик, кажется, указывал на что-то у горизонта. Глория степенно повернулась в кресле и попыталась сфокусировать взгляд на далекой перспективе. Там, примерно милях в двух к северу, над перекрестком что-то странно мерцало, и был блеск, исходящий, кажется, от чего-то, падающего с неба. Сердце забилось быстрее, когда она осознала, что неровный, стрекочущий, постепенно нарастающий гул — это звук многочисленного стреляющего оружия. Демоны? Армия сбила демона? Звук стрельбы стих. У окон теперь стояло несколько людей, задавая те же вопросы, что тревожили и ее.

Расплавленный камень вырвался буквально из ниоткуда, нестабильный портал выплевывал фонтаны магмы во все стороны. Многие из видевших изображения открытия портала над Шеффилдом отмечали его жуткую красоту — адского фонтана, в первые секунды выглядевшего как гигантский смертоносный фейерверк. Эта атака стала другой: яростным зверем, хлеставшим вокруг без системы и повода. Когда первые порции лавы достигли нижней точки своих траекторий, врезаясь в строения потоком булыжников и пламени, Глория моргнула. Перекресток шоссе обрушился и исчез в мощном облаке дыма, приправленном очагами огня от воспламенившегося и взорвавшегося бензина. Целых десять секунд картина разворачивалась в полной тишине, за исключением криков и возгласов людей в ресторане. Когда первые сейсмические волны достигли здания, начали греметь и падать тарелки и стаканы. Затем пришла ударная волна, всепоглощающий рев, перекрываемый глубоким рокотом, который, кажется, сжал и перемешал внутренности в теле Глории.

— Надо выбираться отсюда! Мам, давай, пойдем! — сын схватил ее за плечи и пытался заставить встать.

— Лоуренс. Лоуренс! Посмотри на людей, — обеденный перерыв в «Коуч Инсигниа» был часом пик, и теперь, кажется, почти все одновременно протолкивались в двери. Кто-то из персонала кричал и жестикулировал, пытаясь контролировать людской поток, но без толку.

— Ты смотрел новости и знаешь, что случилось в Англии, — хрипло кричала Глория, перекрикивая шум. — Лава потечет под уклон, прямо к нам. Мне ни за что не успеть, не с моим артритом.

Сын застыл.

— Мы не можем тебя оставить…

— Конечно, можете! Вам надо спасать детей! Шевелись! — Глория сделала отталкивающий жест.

На лице Лоуренса Херста читалось страдание, но доводы матери были неопровержимы. Насколько он мог видеть, лава уже начала двигаться по желобу шоссе, направляясь к реке — и центру. Он крепко обнял ее.

— Прощай, мам.

И ушел, пытаясь проложить семье путь в толпе. Жена тащила за ним плачущих детей. Глория обернулась к окну, по ее лицу струились слезы. Она плакала не о себе; о, внутри нее рос страх, и она искренне надеялась, что здание обрушится раньше, чем до нее доберется огонь. Но плакала Глория по городу, который столько пережил и так боролся за возрождение — лишь чтобы его сердце сгорело в войне. Которую всего несколько месяцев назад никто и представить не мог.

Это была адская работенка, всего за два месяца переоборудовать фабрику, и в плане обучения рабочих, и переоснащения. Джейк подозревал, что у армии имелся план еще до Послания, потому что работа началась немедленно, по первому приказу — и продолжалась 16 часов в день, 7 дней в неделю, чтоб этому ОРАП [502]провалиться. Но им как-то удалось, и теперь с конвейеров сходили «одиннадцать-семнадцатые» [503]. Производство уже выросло до десяти единиц в день, и продолжало увеличиваться.

Его команда отвечала за проводку и монтаж аксессуаров, и когда пришли новые рабочие, ей пришлось столкнуться с кошмарными проблемами контроля качества. О вспыльчивости Джейка О'Райли по фабрике ходили легенды, но на самом деле он не обращал внимания ни на проблемы, ни на затраченное время; все это стоило того, чтобы увидеть воодушевление людей от возврата фабрики на работу в полную мощь. «Одиннадцать-семнадцатые» были не такими мощными, как «Брэдли», но стали большим шагом вперед после «Хамви», и чертовски легче «Страйкеров» в производстве. Если армия продолжит надирать зад балдрикам (вояки, думал Джейк, не смогут забыть русских и бриттов), ей предстоит много патрульных и конвойных миссий, и «адская» модель «Стража» идеально справится с этой работой.

Атака пришла без предупреждения; в цеху было слишком шумно, чтобы расслышать стрельбу снаружи, и менеджеры все еще спорили по телефонам, когда открылся портал. Тонны жидкого камня проломили крышу, проливаясь на сборочные участки. Существенные части фабрики погибли в первые десять секунд, а по оставшимся немедленно начал распространяться огонь. Работников терзало ударными волнами, воздух наполнила шрапнель осколков; вместе с ходящей ходуном землей многих рабочих это ввергло в состояние ступора. После Шеффилда всем говорили, что такое может произойти, самые пессимистично настроенные этого даже ждали, но ничто не могло приготовить их извержению вулкана в небе над головой. Первой мыслью Джека стало вывести своих людей. Второй — спасти как можно больше машин. Третьей, что эти цели отлично совмещаются.

— Слушайте, — бесполезно, рев заглушал все звуки. К счастью, после выхода на линию новых рабочих Джейк всегда держал под рукой мегафон. Он потерял счет, сколько раз его приходилось использовать, чтобы не дать очередному криворукому технику спалить жгут проводов; а сейчас он выкрутил громкость на максимум и применил мегафон для спасения их жизней.