Олег Кожевников - Библия выживальщиков: Эпоха выживания. Мародерские хроники. Битва в пути [сборник litres]

После того как закончили основные работы, возникла мысль сделать ещё две полки над баком; мы смастерили их и сложили туда лыжи, лопаты, несколько канистр с бензином и другие необходимые вещи. Этой работой занимались целых десять дней, и практически все, включая женщин.

В общем, переоборудование «Урала» отняло у нас много сил и времени. Иногда я думал, что зря мы начали ставить дополнительный бак для топлива, ведь у «Урала» имелись большие основные баки, и, судя по проведённому мной замеру расхода топлива за время перегонки машин со складов, этого запаса хватило бы на семьсот километров, но уж очень мне понравились эти сделанные из нержавейки баки; а ещё частенько приходила мысль о том, что, может быть, придётся ехать в поисках продуктов и топлива на довольно большие расстояния, и не только до Москвы, так что всё эти опасения говорили за принятое решение.

После окончания подготовки техники к предстоящей поездке, девятого июля мы решили отдохнуть, а из работ оставить только загрузку продуктов и воды. Полностью отдыхали только те, кто отправлялся в экспедицию, остальные подбирали нам продукты и укладывали необходимые вещи в вездеходы, по списку. Ну а мы по очереди ходили в подвал – лежали на массажных кушетках, загорали, смотрели телевизор, а ещё играли в карты, и, если прямо сказать, лоб у меня просто распух от полученных щелбанов.

На следующий день, позавтракав, «шестеро смелых», как выразилась моя жена, в половине девятого утра тронулись по направлению к Москве. Я сел вместе с Колей и Володей в кабину «Урала», рулил Володя, в «газоне» ехали Саша с Флюром и Валера. Температура на улице была минус девять градусов, впервые за долгое время установилась выше –10 градусов, снега не было, и, также впервые за всё время нашей езды на вездеходах, я немного опустил ветровое стекло. Печка в кабине работала хорошо, было душновато и даже немного жарко – всё-таки мы были одеты очень тепло, хотя в кабине и сняли тёплые, зимние военные куртки.

Ехали со скоростью не более 30 километров в час. Мосты на Симферопольском шоссе практически все были разрушены, их, естественно, объезжали, иногда приходилось делать для этого большой крюк. Когда миновали поворот на Климовск, я сменил Володю за рулём, не только из-за того, что он уже долгое время управлял «Уралом», но и потому, что наша первая цель, с запланированной для этого остановкой, находилась как раз около моего дома в Бутово, и дорогу туда я знал лучше всех.

При въезде в Бутово нам открылась страшная картина повсеместных разрушений – почти половина домов, мимо которых проезжали, была уничтожена землетрясением. Впечатление несколько смягчалось от того, что толстый слой снега скрывал руины и провалы обрушенных домов. Доехав до того места, где раньше стоял мой дом, я остановился, вышел из машины и нервно закурил. Дома не было вовсе, а на его месте высилась большая, неровная снежная гора, скрывающая груду обломков.

Подошли все остальные члены нашей экспедиции и стояли молча – о чём тут было говорить. Потом Володя залез в грузовой отсек «газона» и принёс бутылку водки с тремя стаканами, налил в них граммов по восемьдесят, и мы выпили, не чокаясь, поминая тех, кто погиб в той страшной катастрофе.

После этого стали советоваться, что нам делать дальше. Начинать рыть снег, чтобы попасть к этим развалинам, не имело никакого смысла. Первоначально к своим домам и домам своих родственников хотели попасть все, но после увиденного уже никто не хотел повторения подобного испытания, и мы единодушно решили этого не делать. В итоге перед нами осталась только одна задача – поиск выживших и обнаружение хоть какой-нибудь управляющей государственной структуры.

На часах было уже два, значит, до Москвы мы добирались почти пять часов, поэтому решили, наконец, пообедать и уже чуть позже, после жаркого обсуждения, пришли к консенсусу, что самое вероятное место, где могут остаться живые люди – глубокие станции метро. Властные структуры обязательно должны были остаться в Кремле. По ходившим сплетням, там, глубоко под землёй, имелся большой бункер, снабжённый всем необходимым для длительного выживания, и к нему подходила ветка специального метро. По общему мнению, так глубоко земля не должна была промёрзнуть – у нас скважина была глубиной 87 метров, и она бесперебойно давала воду.

Решив двигаться в центр, мы начали думать, как туда лучше проехать. Наверняка, двигаясь по радиальным проспектам, мы не сможем объехать рухнувшие эстакады и мосты, да и дороги, скорее всего, завалены обломками, а если и были расчищены, то для проезда нормальных машин. У нас же радиус поворота, особенно у «Урала», был очень большой, да и высота, с учётом размера кунга, была выше пяти метров, и, если даже мосты не рухнули, он не прошёл бы ни под одним из них.

Поэтому, поразмыслив, договорились – минуя радиальные улицы и вообще в сам город не заезжая, по кольцевой автодороге добраться до Москвы-реки в районе Капотни, и уже по реке доехать до центра – до самого Кремля. Опыт проезда по Оке показывал, что и между рухнувшими пролётами мостов всегда можно пройти, даже на таком монстре, как наш «Урал». Если всё-таки не удастся проехать на больших вездеходах, тогда придётся провести разведку хотя бы на снегоходе кому-нибудь двоим из нас. Всё равно мы обязательно проверим, что творится в центре Москвы, а также есть ли в Кремле какой-нибудь управляющий центр власти.

Обговорив всё это, в три часа дня тронулись по кольцевой автодороге в сторону Каширского шоссе, задумав напротив ТЭЦ выехать на поверхность реки. По моим воспоминаниям берег там был низкий, и с внешней стороны МКАД набережной как таковой не было, то есть ничто не препятствовало нашему выезду на заснеженную гладь Москвы-реки.

К реке подъехали, когда на улице уже стало совсем темно, поэтому пришлось сделать остановку на ночь. Рисковать мы не имели права – лезть в темноте по незнакомой пересечённой местности, было чистым безумием, – поэтому решили только при свете дня продолжать поиск того безопасного пути, по которому можно будет выехать на поверхность реки. Правда, саму эту поверхность сейчас было определить трудно, местоположение её выдавала только снежная ложбина между остатками строений, по краям ровной полосы нетронутого снега.

После увиденных разрушений и почти полной потери надежды найти следы жизнедеятельности людей, мы долго не могли уснуть, хотя Володя, чтобы снять полученный всеми стресс, достал из своих запасов сначала одну бутылку виски, потом ещё одну… Так мы сидели, распивая спиртное, почти до двенадцати часов ночи, задумчивые и мрачные. Кстати, никаких следов проезда какого-либо транспорта по кольцевой автодороге мы не заметили.