Дэвид Эннендэйл - Грешные и проклятые

- Этой твари можно причинить вред? – спросила Крейн.

- Хьюзен ранил ее, - сказал я. – Она быстро восстановилась, но завопила, когда плазменный резак обжег ее.

- Ну, хоть что-то, - вздохнула Лигейя.

Я повернулся, глядя на ряды неподвижных сервиторов.

- Они действительно могут сражаться? – спросил я Лигейю.

- Они не сражаются. Они просто будут пытаться разрезать любой движущийся обломок – именно так они теперь воспринимают это существо.

Даже сквозь огромную стену металла мы все еще слышали удары по дверям.

- Этого может оказаться недостаточно, - сказал я.

- Это лишь начало, - ответила Лигейя.

Мы ушли из кольцевого коридора, ведущего к докам, и вернулись на мостик. Там было больше пикт-экранов, на которых выводились данные съемки с других камер, что позволяло нам лучше оценить обстановку в доке Гамма. По крайней мере, мы были достаточно далеко, чтобы не слышать чудовище. Станция казалась надежной, ее двери и стены прочными. Не слыша больше этих жутких криков, разъедающих душу, я почувствовал себя лучше, словно мы укрылись в надежной крепости и могли теперь подготовить настоящую контратаку. Я видел, что решимость остальных тоже окрепла. Разница была только в том, что я не слишком доверял своей новообретенной смелости.

- Освик прав, - сказала Лигейя, глядя на силуэт чудовища на экране. – Запереть там эту тварь недостаточно. Мы должны уничтожить ее.

- Сможем ли мы ее уничтожить? – спросил я. Этот вопрос следовало задать. Я уже не беспокоился о том, как остальные смотрят на меня. Вред уже был нанесен.

- Если ее можно ранить, то можно и убить, - сказал Мейсер.

- Возможно, - ответил я. – Но справимся ли мы? Не лучше ли будет покинуть станцию и подождать, пока военные придут на помощь?

Я знал, что мы не можем ждать на борту станции. Неизвестно, сколько недель или месяцев пройдет, прежде чем кто-нибудь откликнется на наш сигнал о помощи.

- Покинуть станцию? – Лигейя закатила глаза. Остальные двое офицеров только мрачно усмехнулись. – И как ты предлагаешь это сделать?

- Разве мы не сможем улететь на буксире?

- Он одноместный, - сказала Крейн.

- Тогда спасательная капсула.

Она помещалась в блистере на внешнем корпусе, рядом со стыковочным узлом буксира. Но мое предложение вызвало только новые мрачные усмешки.

- Я-то думала, ты понимаешь, что это за станция, - вздохнула Лигейя.

- Что ты имеешь в виду?

- Конструкция этой станции старше, чем современный способ ее использования, - пояснила она. – Спасательная капсула – реликт тех времен, когда утилизационные станции еще располагались на орбитах обитаемых миров. Капсула служит только для того, чтобы доставить экипаж на поверхность планеты. На ней нет ни маневровых двигателей, ни системы управления. Только запас продовольствия на два дня для четырех человек.

- Мы сможем растянуть запас. Через восемь дней сюда прибудет «Огонь Дисциплины», чтобы забрать меня.

- А как ты собираешься растянуть кислород? – спросила Крейн.

- Ох… - только и сказал я. Теперь я начал понимать, что значит в действительности быть расходным материалом. Это было еще хуже, чем на поле боя. Экипаж станции «Лигуриан» с самого начала был списан в расход.

- Мы уже послали сигнал бедствия?

- Я сейчас пошлю, - сказала Крейн, повернувшись к вокс-передатчику. – Но не слишком надейся на прибытие помощи. Сигнал бедствия с утилизационной станции – это сигнал для всех кораблей держаться как можно дальше от нее.

- Что насчет колонизационного корабля? – я был готов схватиться за самую призрачную надежду. Настолько сильно мне хотелось как можно скорее покинуть станцию.

- «Ветер Веры» едва мог летать, когда его пригнали сюда, - сказала Лигейя. – Мы уже работали на нем. Я буду очень удивлена, если мы сможем хотя бы запустить его двигатели.

- Но ты сможешь их запустить?

Она и Мейсер переглянулись.

- Только если не будет другого выбора… - сказала она наконец.

- Почему мы говорим о том, чтобы покинуть станцию? – спросила Крейн. – Если мы можем уничтожить эту тварь, то должны ее уничтожить.

- Как? – спросил я. – Мы можем приказать сервиторам в доке атаковать ее?

- Только если переназначить им задачу, - сказала Лигейя. – А я не могу это сделать без доступа к ним.

- Это значит, что ты должна быть внутри дока.

- Именно так.

- Значит, - сказал Мейсер, - мы должны убить ее, не открывая дверь в док.

- Разгерметизировать док, - предложила Крейн.

Мейсер кивнул и начал работать с переключателями. На консоли вспыхнули предупреждающие руны.

« Пусть это окажется просто », молился я. « Император, пусть это окажется просто . Пусть последствия моего греха закончатся здесь ». На моих руках была кровь Хьюзена. Я бы многое отдал, чтобы избавиться от терзавшего меня ужаса, чтобы моим бременем осталось только чувство вины.

Прежде чем выпустить обломок корабля, Мейсер открыл внешние ворота дока. Гневно взвыли сирены, предупреждая об угрозе, которой подвергалась станция. Мейсер отключил все протоколы безопасности и отцепил когти, державшие обломок. Эта команда передавалась большим железным рычагом, который Мейсеру пришлось поворачивать обеими руками – окончательное подтверждение команды, которую нельзя отменить.

Станция содрогнулась, когда герметизация была нарушена, и когти, державшие обломок корабля, отпустили его. Я отвернулся от пикт-экранов, глядя в иллюминатор. Обломок корабля космодесантника медленно дрейфовал, удаляясь от дока Гамма. Облако замерзшего водяного пара, вырвавшегося из дока, окружало разомкнувшиеся когти. В тишине и с такого расстояния казалось, что не происходит ничего страшного, а станция и обломок судна просто расходятся, словно два партнера после танца. Но сирены выли, и палуба вибрировала от напряжения. А потом я увидел, что в доке Гамма стало происходить страшное. Вслед за паром из дока с потоком воздуха стали вырываться обломки, и с ними крошечные силуэты сервиторов. Сотни их вылетали в пустоту, извиваясь в агонии, пытаясь дышать в вакууме. Буря вырвавшегося воздуха бросала их прямо на улетавший обломок корабля. Расстояние между ним и станцией увеличивалось по мере того, как станция медленно вращалась. Затаив дыхание, я наблюдал, ожидая, что сейчас обломок судна внезапно развернется и врежется в станцию. Но на нем не было самоубийц. На нем вообще никого не было. Это был просто мертвый кусок металла, улетавший все дальше и дальше от станции, исчезая в вечной тьме космоса.

Мой страх был не обоснован, но и надежда не оправдалась. Я не видел силуэт чудовища среди сервиторов.

- Оно не двинулось, - произнесла Крейн, в ее голосе звучали изумление и страх.

Я посмотрел на пикт-экраны. На всех них было то же самое: в доке не осталось сервиторов и легких обломков. Но чудовище на каждом экране осталось в прежнем положении. Когда потоком воздуха его потянуло к воротам, оно пригнулось и вцепилось в мостки.